Загадать желание - Ольга Кай

Близился рассвет. Мы с Алиной уже едва переставляли ноги. Цветок водяного закрылся, подруга снова спрятала его в карман и повисла на руке Леона.

Я смотрела в землю. Едва заметная тропка, реденькая трава, малюсенькие синие цветочки…

– Там какой-то дом, – вдруг сказал Леон.

И верно: впереди деревья расступались, тропинка растворялась в траве, развесистая ива склонилась над тихой лесной речкой, на берегу которой стояла маленькая избушка с бревенчатыми стенами. Выглядела она довольно жалко: ставни поломаны, крыльцо покосилось, дверь висит на одной петле, слегка приоткрытая. Было похоже, что в доме никого нет, и мы с Алиной уже радостно предвкушали долгожданный отдых в заброшенной избушке. Но стоило подойти ближе – дверь отворилась шире, и на крылечко вышел щупленький низкорослый мужичок с пышной неопрятной бородой, в простенькой рубашке с вышивкой, полотняных штанах и самых обыкновенных лаптях.

– Доброго здоровья, путнички дорогие! – он подошел, темные маленькие глазки весело поглядывали из-под кустистых бровей. – Устали, небось? Вы бы зашли ко мне, отмылись да поели, да отдохнули с дороги.

Алина настороженно спряталась за спину Леона, мне тоже стало слегка не по себе.

Мужичок прищурился:

– Али брезгуете?

– Отчего же? – отозвался Горыныч.

– Спасибо за приглашение, – поддержал его Леон. – Мы, правда, долго шли, очень устали. И будем рады, если вы позволите нам немного отдохнуть в вашем доме.

Внутри лесная хижина оказалась такой же бедной и неопрятной, как снаружи: простое квадратное помещение с печью, столом и парой кривых табуретов. По углам паутина, пыль повсюду. Ни занавесочек, ни салфеток, только кипа стареньких одеял на припечке – наверное, там спал сам хозяин. Люк, ведущий в погреб, прикрыт грязным драным половиком.

Но в ту минуту все недостатки этого бедного жилища были нам глубоко безразличны. Мужичок извинялся, что ему негде нам постелить, да и нечего… а мы устало благодарили за заботу, потом расстелили свои карематы под стенкой. На вопрос, можно ли доверять хозяину, Горыныч ответил: «пока да», и, не обращая внимания на загадочное «пока», мы с Алиной, совершенно обессиленные, умостились на полу и сразу провалились в глубокий сон.

Глава 7. Имя

Утром нас с подругой разбудил яркий солнечный свет, льющийся в окна, и размеренный стук где-то снаружи. Ни Леона, ни Ариса рядом не оказалось, но я увидела их, выйдя на крылечко: один рубил дрова, другой чинил ставню. Заметив меня, Горыныч отложил топор.

– Проснулась? – спросил он про Алину.

Я кивнула. В это время моя подруга выглянула из дома.

– Хорошо, – Арис усмехнулся. – Тогда живо куховарить! – и, понизив голос, добавил: – Берите все, что найдете, не стесняйтесь. И готовьте побольше.

– Побольше – это сколько? – перспектива подготовки к застолью меня пугала. Как выяснилось, не зря.

– Чтобы хозяин был сыт, – ответил Горыныч. – А есть он будет за четверых.

Поплескав в лицо водой и решив отложить полноценное купание на потом, мы с Алиной взялись за дело. Быстренько осмотрели дом, нашли крупу и муку, сыр, варенье… Долго боялись заглядывать в погреб – а вдруг там как раз лежат белые косточки предыдущих смельчаков? Благо Леон согласился помочь и сам спустился туда за овощами.

Разобрали находки, сообразили, какие блюда можно из всего этого приготовить. Сколько у нас времени – никто не сказал, но мы решили, что к обеду управимся.

Так и вышло. В печи доходил пирог с ягодами, укутанное полотенцем жаркое стояло в теплом уголке, накрытые плошками миски с салатами и варениками – на столе. Мужчины, заглянув на запах, тут же получили распоряжение оттащить за дом под навес бочку и наполнить ее подогретой водой. Потом Леон стоял на страже, а мы с Алиной, не помня себя от счастья, наслаждались купанием.

Наконец отмытые, с мокрыми волосами, в чистой одежде, босиком – вымытая обувь сохла у печи – вернулись в дом. После пришел Леон, за ним Арис – они предпочли искупаться в реке. А сразу за ними – словно специально подгадал – пожаловал и сам хозяин избушки.

За стол сели впятером и, голодные, набросились на еду. Арис оказался прав – бородач ел за четверых, да еще так быстро, жадно. И не переставал, причмокивая от удовольствия, нахваливать нас с Алиной. А когда заметил, что в доме прибрано, что дверь висит, как положено, ставни починены и дрова нарублены, растаял совсем: улыбался, благодарил. Только маленькие черные глазки хитро поблескивали.

– Слышал я, что вы пришли у народа лесного и речного помощи просить да совета, – мужичок привалился спиною к стене, погладил набитый живот, вздувшийся барабаном. – Будет вам совет. Сегодня вечером, когда солнце встретится с землей, я вас на озеро проведу. Там будете говорить.

Время еще оставалось, Леон сосредоточенно обдумывал, что скажет на совете – никто не сомневался, что говорить придется именно ему. Алина терпеливо расчесывала спутанные после купания длинные волосы. Это занятие не обещало быть легким, но предстать перед волшебным народом хотелось в наилучшем виде. Даже Горыныч в кои-то веки побрился, правда, не совсем удачно, и теперь на его щеке красовался тонкий красный след. Хозяин избушки ушел и еще не вернулся, мы сели ждать его на берегу реки. Хатка, в рекордный срок приведенная в порядок, смотрелась уютным пристанищем на фоне темной зелени леса.

– Хорошо поработали, – пробормотала я. Мы с Алиной так толком и не отдохнули из-за спешной уборки и готовки.

– Хорошо, – согласился Леон. – Кажется, угодили.

– Это так важно?

– Да, – сын воеводы вздохнул, поглядел на тронутое позолотой заката небо. – Зато теперь с нас не потребуют плату за ночлег: мы его вроде как отработали.

– Мы на год вперед отработали! – моему возмущению не было предела. – И вообще: что бы он потребовал? Деньги? Драгоценности?

– А меч? – подсказала Алина. – И у Ариса наверняка оружие есть, да?

– Меч здешним жителям не нужен, – усмехнулся Леон.

– Тогда что? У нас больше ничего нет.

– Да разве? – подал голос Горыныч. – Руки-ноги на месте, а ты говоришь – ничего…

Мы с Алиной переглянулись.

– Ты шутишь? – переспросила подруга.

Он хмыкнул и не ответил.

– Я слышал рассказы о том, как люди за возможность пройти в сердце леса глаз отдавали, – произнес задумчиво Леон. – Но, может быть, это лишь сказки.

Солнце опускалось за лес. Его лучи снопами рыжего света пробивались сквозь сплетение ветвей, яркие блики плавали в воде, словно расплавленное золото.

– Ну что, не передумали идти?

Бородатый мужичок, неслышно подкравшись, стоял позади нас и улыбался, щуря и без того маленькие глазки.

– Не передумали, – ответил Арис, поднимаясь.

– Ну тогда идемте. Идемте… – и бородач слегка подпрыгивающей походкой пошел вдоль реки, предоставив нам следовать за ним.

Прибрежные деревца и кустарник быстро скрыли от нас домик, где мы оставили свои вещи и куда собирались еще вернуться. На другом берегу лес стоял сплошной стеной, но внезапно там открылась прогалина, за которой как будто начиналась тропа. Мужичок остановился, махнул рукой:

– Туда.

– Вплавь? – шепотом спросила Алина.

– Зачем же вам, красны девицы да добры молодцы, одежку-то мочить? – бородач усмехнулся и щелкнул пальцами.

Сперва прямо под его ладонью появилась оскаленная песья морда, вырезанная из дерева и насаженная на гладко выструганное бревно. Рядом, чуть в сторонке, показался такой же столб, и от берега над водой протянулся неширокий бревенчатый мостик. Тонкие поручни из лозы начинались от украшенных деревянными мордами столбов.

– По мосту перейдете – дальше будет тропинка. Идите по ней, не сворачивайте, прямо к озеру и выйдете.

На этот раз Горыныч пошел первым. Я – следом. Рука машинально потянулась к поручню, но деревянная морда вдруг клацнула зубами, едва не ухватив меня за пальцы. Бородатый мужичок пригрозил злюке пальцем и посоветовал:

– Если можешь не тронуть – лучше не тронь, если можешь не сказать – лучше не скажи, – и вряд ли этот совет был адресован ожившей деревяшке.

Тропинка вильнула. В воздухе все больше чувствовалась сырость, а лягушачий хор стал громче. В траве то и дело мелькали огоньки – не голубые, а теплые, желтые. Яркие точки расползались от тропинки и спешили спрятаться под лопухами или в кустах. И вот деревья расступились, закатное небо отразилось в небольшом, окруженном лесом озере. На его берегах – кто прячась в тени, кто болтая ногами в воде – собрались исконные жители этого мира. Дочери леса в платьях из листвы, двое водяных: один старик с бородой до колен, другой совсем еще молодой, только слегка располневший от малоподвижной жизни. Маленькая страшненькая тетка с длинным носом, тоненькими, как веточки, руками и ногами, одетая в буро-зеленые лохмотья – так изображают кикимор в детских книжках. Низенькие мохнатые лесовички с желтыми, как у филинов, глазами. Русалки… Да, молва не даром молвилась, они и правда были прекрасны: три юные девы со светло-русыми волосами, наполовину скрывающими безукоризненное нагое тело, и ангельскими лицами, на которых читалось невинное любопытство.