Загадать желание - Ольга Кай

Он обернулся. В тот же миг я вскочила и бросилась бежать.

– Стой! – несется вслед. Влажная земля под ногами то и дело хлюпает грязью.

– Стой!

Поворот. Нога подворачивается, резкая боль пронзает ступню и голень. Делаю несколько неуклюжих шагов и, забравшись в темную земляную нишу, замираю.

Он пролетает мимо, но останавливается, оборачивается.

Выскакиваю из ниши, начинаю пятиться. Нога болит, бежать не смогу, но и он тоже не бежит – медленно идет за мной. Словно хищник, который боится спугнуть добычу. Дышит тяжело, наверное, тоже запыхался.

– Не подходи! – предупреждаю. Он послушно останавливается в нескольких шагах. Вглядываюсь в лицо: – Арис, это правда ты?

– Правда, – он делает шаг.

– Стой! А как я узнаю, что ты не врешь?

Протягивает руку, раскрытой ладонью вверх:

– Ну? – в голосе слышится раздражение.

– Нет, – испуганно пячусь. – Я лучше спрошу что-нибудь. Сейчас…

Надо было придумать вопросы раньше. Не пришлось бы теперь лихорадочно соображать, о чем именно можно спросить Ариса.

– Долго думать будешь? – спрашивает он.

И в следующий миг оказывается рядом. Хватает мою руку, кладет на свое запястье.

Я честно пытаюсь нащупать пульс, но пальцы дрожат и не слушаются. Или это не Арис?

– Нет… Ничего нет!

– Вот черт! – ругается он сквозь зубы. Не давая моей руке вырваться, прижимает ее ладонью к своей груди. – Теперь есть?

Стук чужого сердца ударился в ладонь: тук, тук…

Устало опускаю голову, ноги подкашиваются. Падаю на Ариса. Его руки осторожно обнимают, придерживая. Сердце по-прежнему колотиться мне в ладонь.

– Что ж ты Леона не проверяла? – ворчит Горыныч.

– Я даже не подумала…

– Не подумала она! – пальцы перебирают мои волосы. Замирают. – Подругу нашла?

– Нет, – воспоминание о той Алине заставляет вздрогнуть. – Это была не она.

– Ясно.

– Арис, – поднимаю голову, – а как ты узнал, что Леон – не настоящий?

– Он холодный был.

– Но ты ведь раньше это понял, правда? До того, как… дотронулся.

Хмурится. Не хочет, но отвечает:

– Рядом с настоящим была бы не ты.

Это верно. Для него дочь леса приняла бы облик Алины.

– Спасибо за честность, – вздыхаю. – Арис, а тебя тоже сманили с тропы, да? Кто? Кого ты видел?

Горыныч недовольно морщится:

– Много будешь знать…

Мы выбрались из оврага и пошли через лес. Сначала медленно, потом нога расходилась, почти перестав болеть, я ускорила шаг. Теперь, после пережитого страха и беготни, тело остывало. Стало холодно.

Арис остановился, снял свитер, протянул мне.

Серая шерсть обволакивала теплом. Я зажмурилась от удовольствия, словно кошка на припечке, подвернула слишком длинные рукава.

– А ты не замерзнешь в одной рубашке?

Покачал головой и без лишних слов поволок меня дальше.

Время тянулось медленно, и чащоба, через которую мы пробирались уже не первый час, все никак не заканчивалась, не прерывалась едва заметной дорожкой. А ведь казалось, что следом за ненастоящим Леоном я совсем недалеко ушла от тропы. Сказывалась усталость, я все медленнее переставляла ноги, но упорно не останавливалась, потому что Арис решил, во что бы то ни стало, найти тропу до ночи. В лесу и сейчас было довольно темно, так что особой разницы я не видела, но Горыныч наверняка знает лучше. Куда больше беспокоило то, что ни Алину, ни Леона мы так и не встретили.

Тьма сгущалась. Глаза едва различали в ней преграждающие дорогу коряги, я спотыкалась о каждую вторую. В довершение ко всему лесная тишина сменилась странными звуками – что-то хрустело, скрежетало, словно вокруг нас по лесу ходили медведи и точили когти о кору.

– Что это? – шепотом спросила я.

– Солнце село.

На земле, один за другим, загорались маленькие голубые огоньки. Их слабый свет придавал мрачным очертаниям древесных стволов потусторонний вид, и дупла становились похожими на разинутые пасти, а ветви – на жадные когтистые лапы. За деревьями двигались темные тени, медленно окружая.

Посреди небольшой прогалины мы остановились. В темноте зажглись два золотых огонька, послышалось довольное уханье, хлопанье крыльев. И, словно по команде, деревья вокруг поляны ожили. Тяжелые удары ветвей заставили нас то пригибаться, то пятиться. Спасало лишь, что древесные чудища оказались медлительны, но они приближались, окружая все теснее, а ветви били все чаще. Одна оцарапала мне спину, другая хлестнула Ариса по плечу.

Что-то звякнуло. Из маленького мешочка на ладонь Горыныча выкатились медные кругляшки, яркие, будто свечные огоньки. Горстка мелочевки полетела прямо на чудовищные ветви.

В ответ раздался скрипучий смех. Монетки, что оставались на ладони, вспыхнули, Арис выронил их. Сияющие кругляшки упали в траву и погасли, растворившись в темноте.

– Черт! – Горыныч тряхнул обожженными ладонями, быстро огляделся и, снова сжав мою руку, дернул, заставив пригнуться. Толкнул в сторону.

Тяжелая ветвь просвистела над нами. Еще одна взрыхлила землю у ног. Снова скрежет. Что-то ударило в бок, дыхание перехватило. Каким-то чудом я не упала, только вскрикнула и успела увернуться от нового удара, врезавшись в Ариса.

В этот миг мне вдруг померещился огонек в чаще. Дернула Горыныча за руку:

– Там свет!

Этот огонек мог оказаться чем угодно, но он был нашей единственной надеждой. Ветка ударила в спины, нечаянно подтолкнув нас к просвету между стволами. Я упала, Арис рывком поднял меня на ноги и потащил вперед. Неохватные стволы качнулись, смыкаясь… В последний миг мы с Горынычем проскочили между ними и упали на затрещавший валежник.

Огонек медленно двигался впереди, то прячась за деревьями, то вновь выныривая из темноты. А лес вокруг наполнялся треском и скрежетом, исполинские тени двигались в темноте. Чудовищные деревья у поляны тяжело разворачивались, их ветви хищно тянулись нам вслед.

«Скорее, – стучало в висках, – скорее»… Арис бежал впереди, его пальцы до боли сжимали мое запястье. Изредка он оглядывался, а я боялась посмотреть назад, боялась потерять хотя бы секунду. В темноте проглядывали огромные черные силуэты, которые вот-вот заступят дорогу.

Огонек двигался, отдаляясь… Уйдут, уйдут!

– Стойте! – крикнула я. – Подождите!

Получилось тихо.

– Стойте! – услышала голос Ариса. – Стойте, это мы!

Пятнышко света замерло, словно в замешательстве, а после медленно двинулось к нам.

В его свете стала видна невысокая фигура в серебряном ореоле распущенных волос. Она казалась ненастоящей, словно сотканной из лунного света. Незнакомое лицо с голубым рисунком теней…

От неожиданности я едва не остановилась. Но вот из-за светлой фигуры появилась еще одна – мужчина с обнаженным мечом. И хотя в голубоватом свечении его лицо изменилось, я узнала Леона. А незнакомка рядом с ним – Алина, и в ее ладонях светится подарок водяного – открывшийся после захода солнца волшебный цветок.

– Женечка! Арис! – крикнула она. – Сюда! Мы здесь!

Леон первым разглядел нас и махнул рукой. Видя, что добыча уходит, лесные чудища ожесточенно заскрежетали, попытались в последний миг зацепить нас ветвями, но не дотянулись. Мы с Арисом вылетели из темноты в маленькое пятнышко света, едва не сбив Алинку с ног, и обнаружили, что стоим прямо на тропе. Черные тени подступили к дорожке, замерли, угрожающе нацелив сучковатые ветви на ночных путников, но уже не пытаясь ударить или зацепить.

– Нашлись! Нашлись! – Алинкины глаза блестели от слез. Я шагнула к ней, обняла, позволяя подруге плакать на своем плече. Да и у самой просились слезы. Силуэты Ариса и Леона расплывались перед глазами. Мужчины пожали друг другу руки, но теперь-то мне было ясно, что это вовсе не приветствие. Проверяют…

– Где же вы были? – спросил Леон.

– К вам приходили? – Арис ответил вопросом.

– Да. Двое, в вашем облике. Я Алину все время за руку держал, а они все разделить нас хотели и с тропы увести. Мне показалось странным…

– Ясно, – Арис помолчал, глянул на нас с подругой. – Вы это… идти надо.

– Ой, – всхлипнула Алинка. Отстранилась, смущенно вытерла слезы. – Да, конечно… Идемте.

– Может, отдохнем хоть немного? – меня после сумасшедшего бега через бурелом шатало. Хотелось лечь, вытянуть ноги, прикрыть глаза…

– Нет, – отрезал Горыныч. – Пойдем, пока сможем.

Пришлось согласиться. Вернее, подчиниться. Леон снова взял Алину за руку. Отчего-то смутившись, я попыталась спрятать от Ариса свою ладонь. Он прищурился:

– Что, не набегалась еще?

– Набегалась, – вздохнула, протянула руку. – Извини.

Близился рассвет. Мы с Алиной уже едва переставляли ноги. Цветок водяного закрылся, подруга снова спрятала его в карман и повисла на руке Леона.