Не верь зеркалам - Антон Чижъ

затянутым под воротником. Строгий и официальный. Ему каким-то образом удалось слиться со скамейкой. Словно тень легла. Место выбрано так, чтобы у него за спиной оказался собор, а пересечение улиц находилось перед глазами. Лейтенант бдительности не терял.

Она подошла и села рядышком.

– Спасибо, Павел, что нашли время.

Игнатьев кивнул.

– Ну, давайте.

Прямолинейность немного сбила с толку.

– Что я должна давать? – осторожно спросила Варвара.

– Ваш обычный репертуар. Сейчас скажете: я должна вам во всем признаться. Потом: сначала ответьте на два вопроса. Где два, там и двадцать. Разве не так?

Варвара молчала, собирая осколки гордости.

– Вы мастер дешевых манипуляций, товарищ Ванзарова, – продолжил он. – Не будем терять время. Жду ваше очередное признание.

В любой другой ситуации она бы встала и ушла. Молча и навсегда. Варваре очень хотелось, но она не могла. Если уйдет, могут погибнуть люди. Нет у нее права показать характер и сказать все, что думает об этом человеке. Да какой он мистер Дарси! Напыщенный индюк.

– Наш договор в силе? – спросила она, проглотив все, что смогла.

– Отчасти.

– В таком случае я должна начать манипуляцию.

– Попробуйте, – весело согласился Игнатьев.

У него было отличное настроение. С чего быть плохим? Прекрасное утро, отличный костюм, глупая девчонка, которую можно дергать за веревочки.

– Установили личность погибшей в ванне?

– Да, – емко ответил лейтенант. Явно выжидал, что она будет делать. Варвара поняла: с ней играют. Игра новая: получи информации столько, сколько спросишь. И ни крошки больше. Соображай, покажи, на что ты способна, праправнучка великого сыщика. Докажи, что ты не взбалмошная дура, которая прикрывается фамилией. Все серьезно. Все по-настоящему. Вот какой теперь договор.

– Это Искра Крайкова, – уверенно сказала она.

– Дочь и зять смогли опознать. Дальше…

– Причина ее смерти установлена?

– А вы как думаете, Варвара?

Игра продолжилась, ставки возросли.

– Эксперты нашли в теле некое вещество.

Игрок проявил больше интереса, чем позволяли правила:

– С чего взяли?

– Крайковой должны были ввести какой-то препарат, который ее обездвижил. Когда с нее снимали кожу, она была жива, в сознании, потом умерла от потери крови…

Нападающий пропустил удар. Игнатьев хмыкнул. Варваре показалось, что он смущен. Или только показалось?

– Как вы пришли к такому выводу?

– Крайкова не сопротивлялась, разрешила сделать укол потому, что была уверена: это косметическая процедура, которую она собиралась принимать… Ее не смутила форма отеля, она просто могла ее не знать. Легла в ванну по рецепту из моего блога. Убийца сделал укол. Подождал, пока началось действие, и срезал кожу. Проверил, что жертва умирает от болевого шока и потери крови. Оставил планшет, подобрал упаковки от ягод и молока, забрал альбом Крайковой и вышел из номера. Пожилая актриса осталась умирать в мучениях. Как называется вещество?

Игнатьев произнес сложное название из нескольких слов, как магическое заклинание демонов. Или призраков. Ничего похожего Варвара никогда не слышала.

– Что это такое? – спросила она.

– Сильнейший транквилизатор. Применяется в психиатрии. Для успокоения буйных пациентов. Почти моментально расслабляет двигательные мышцы, человек видит, слышит, дышит, но не может шевельнуть пальцем… Как понимаете, в аптеках не продается. О нем знают только специалисты.

– Откуда могло появиться?

– Ищем, – ответил Игнатьев и посмотрел на часы. – У меня очень мало времени. Ближе к делу.

Варвара прикинула, что до Следственного комитета отсюда быстрым шагом следственного работника пять минут. Значит, надо тянуть до последнего.

– Павел, посмотрели камеры еще раз? – спросила она, будто у них романтическая встреча в Летнем саду.

– Посмотрели, – сухо ответил он.

– Я думаю, вы немного водили меня за нос, – Варвара невольно коснулась своего носика, ванзаровской гордости.

– В чем именно?

– Вы, как человек дотошный, сразу прокрутили запись до утра, когда в номер постучалась горничная. Увидели, как около одиннадцати в номер пришел гость. Только мне не сказали.

Слишком внимательно Игнатьев посмотрел на нее. Чуть дольше, чем надо. Словно пытался понять: угадала или на самом деле такая умная.

– Откуда вам известно? – спросил он.

– У Крайковой была назначена встреча. Ради которой она получила платье и приняла косметическую процедуру. Кто он?

– Мужчина ближе к шестидесяти.

– Покажите снимок.

Все-таки Игнатьев играл честно. Вынул смартфон и показал. Пока искал нужный, Варвара успела заметить, что снимков было много.

– Знаете этого человека? – сказал он, показывая экран и не выпуская смартфон из рук. Будто Варвара могла залезть куда не следует.

– Актер Андронов, – ответила она, разглядывая нечеткий снимок. Народный артист не старался показать камере затылок. Актеры этого не любят. – Из театра Доброниной. Он был студенческой любовью Крайковой, но стал первым мужем Доброниной. Это театр, и не такое бывает. Кто второй гость?

Игнатьев издал трудно уловимый звук.

– Все-таки заметила. Тогда получите приз. – И он показал следующую картинку.

Увидеть то, что зафиксировала камера, Варвара не ожидала.

– Кажется, господин вам знаком?

– Директор театра Доброниной Крякин, – ответила Варвара как можно равнодушней.

– Он тоже это… – Игнатьев покрутил растопыренной пятерней, изображая путаницу связей.

– Таких сведений у меня нет…

– Жаль, – искренно сказал Игнатьев. – Я вам этого не говорил, но с телефона Крайковой в двадцать два пятьдесят пять был сделан звонок на номер Андронова, а в двадцать три тридцать – на номер Крякина…

– То есть когда Крайкова была уже мертва или умирала?

– Эксперты ставят время ее смерти не позже двадцати одного тридцати.

– Вот почему телефон актрисы оказался в квартире горничной, – проговорила Варвара. Она не могла понять: зачем Крякин соврал, что у него нет номера Крайковой? – Их нужно было вызвать в отель.

– Зачем? – быстро спросил Игнатьев.

Ответ Варвара хотела бы получить. В чем и призналась.

– Павел, я могу узнать про комнату горничных и кто из нее вышел?

– Можете, – ответил он. – Форму нашли, спасибо. С ней работают эксперты, ищут генетический материал. Из серой зоны вышел некто в спортивном костюме-худи с капюшоном на голове, руки в карманах, белые кроссовки. Спустился по центральной лестнице, вышел из отеля. Дальше отследить не смогли.

– Какая расцветка костюма? – спросила Варвара.

– Камера черно-белая, что-то светлое с темным.

– Он или она?

– Непонятно. Спортивный костюм прячет формы тела.

– Нет, под худи удобно прятать альбом. Руками в карманах придерживать на животе. Просто и эффективно…

– Знаете, кто этот артист?

Игнатьев не скрывал иронию. Варваре было все равно.

– Нет, не знаю. Уверена, что он может убить еще, – ответила она.

– Боитесь за Добронину?

– Не только. Может погибнуть Полина Лягочева.

На лице Игнатьева бровинка не дрогнула.

– Кто такая?

– Актриса, училась на курсе с Доброниной, большая подруга Крайковой.

– Ее за что?

– У меня только предположения, – сказала Варвара и глянула прямо ему в глаза.

– Поделитесь, профайлер Ванзарова, – Игнатьев подмигнул.

– Я ошиблась, подозревая Шляпича, – смело заявила она. – Он не мог заказать убийство.

– И мы пришли к такому же выводу, проверив его биллинг и звонки.

Как это обидно, когда соперник играет нечестно: на его стороне – безграничные технические возможности, команда экспертов и все такое. А у нее – мозги и психологика. Тем не менее еще неизвестно, кто выиграет матч.

– То, что случилось в номере, имеет совсем другой смысл, – продолжала Варвара. – Крайкову убили призраки прошлого.

Вот теперь Игнатьев удивился. Даже бровки свел.

– Что-что?

– Фотография, которую ваши криминалисты вытащили из щели