Слова сияния - Брендон Сандерсон

— Я… я не знаю, — засомневался Каладин.

— Похоже, не лишне узнать, верно? — сказал Лоупен, вставая. — Попробуем?

Каладин бросил взгляд на Сигзила. Тот пожал плечами.

Каладин втянул штормсвет. Незатихающая буря наполнила его изнутри и, словно пытаясь вырваться из заточения, ударяла по коже. Он направил штормсвет в руку и приложил ее к стене, окрашивая камни свечением.

Глубоко вздохнув, Каладин поднял Лоупена и прижал покрепче. Из-за его худобы сделать это было поразительно легко, особенно когда штормсвет бурлил у Каладина в венах.

Когда он нерешительно шагнул назад, хердазианин остался висеть на месте — его военная форма, сбившаяся складками на спине за подмышками, прилипла к стене.

— Сработало! — ухмыльнулся Лоупен.

— Может пригодиться, — сказал Камень, почесывая свою странно подстриженную рогоедскую бородку. — Да, именно такие вещи мы и должны исследовать. Ты солдат, Каладин. Сможешь использовать это в бою?

Каладин медленно кивнул, и в его воображении всплыли десятки возможностей. Что, если враги пробегут по полосе света, которую он оставит на земле? Смог бы он остановить повозку на ходу? А воткнуть копье во вражеский щит и затем вырвать его из рук?

— Как ты себя чувствуешь, Лоупен? — спросил Камень. — Не больно?

— Неа, — ответил Лоупен, раскачиваясь. — Только переживаю, что моя куртка порвется или пуговицы отскочат. О-о. У меня к тебе вопрос! Что однорукий хердазианин сделал с тем, кто прилепил его к стене?

— Я… я не знаю, — нахмурился Каладин.

— Ничего — у него рука не поднялась, — ответил Лоупен и расхохотался.

Сигзил застонал, а Камень рассмеялся. Сил подняла голову и метнулась к Каладину.

— Это была шутка? — спросила она негромко.

— Да, — ответил Каладин. — И явно не смешная.

— Эй, не говори так! — сказал Лоупен, все еще посмеиваясь. — Это самая лучшая шутка, которую я знаю. И поверь мне, я специалист в области шуток про одноруких хердазиан. Моя мама всегда говорит: «Лоупен, ты должен научиться смеяться до того, как начнут другие. Тогда ты украдешь у них смех, и он будет только твой». Она очень мудрая женщина. Как-то я принес ей голову чуллы.

— Ты… Что? — заморгал от удивления Каладин.

— Голова чуллы. Очень вкусная.

— Ты странный человек, Лоупен.

— Нет, — вмешался Камень. — Это и правда очень вкусно. Голова — вкуснейшая часть чуллы.

— Я верю вам двоим на слово, — сказал Каладин. — Но до определенного предела.

Он потянулся к Лоупену и взял его за руку, когда штормсвет, который удерживал того на месте, начал гаснуть. Камень схватил мостовика за пояс, и они помогли ему спуститься.

— Ладно, — сказал Каладин, инстинктивно пытаясь определить время по солнцу, хотя его не было видно в узкой расщелине над головой. — Давайте поэкспериментируем. 

* * *

Каладин бежал по дну ущелья, и буря подгоняла его изнутри. Его движения испугали несколько оборцветов, и растения резко втянулись, словно сжимающиеся ладони. Лозы на стенах задрожали и поползли вверх.

Каладин промчался, разбрызгав воду, и перепрыгнул через гору обломков, оставляя за собой след из штормсвета. Он переполнял его и рвался наружу. Так было проще его использовать — свет сам хотел потоком литься из Каладина. Мостовик направил его в копье.

Впереди, с тренировочными копьями наперевес, его ждали Лоупен, Камень и Сигзил. Лоупен был не очень хорош в бою: сказывалось отсутствие руки, но Камень с лихвой компенсировал этот недостаток. Рослый рогоед отказывался сражаться с паршенди и убивать, но сегодня согласился поучаствовать в тренировочном бою ради «эксперимента».

Он отменно владел копьем, а Сигзил — приемлемо. Встреться они на поле боя, три мостовика вместе могли бы доставить Каладину массу хлопот.

Но времена изменились.

Удивив рогоеда, Каладин бросил копье горизонтально в Камня, и тот поднял свое оружие, чтобы поставить блок. Штормсвет склеил копья Каладина и Камня вместе, образовав крест. Рогоед выругался, попытавшись развернуть свое копье для удара, но лишь стукнул себя в бок оружием Каладина.

Когда Лоупен нанес удар своим копьем, Каладин с легкостью направил его к земле одной рукой, наполнив наконечник копья штормсветом. Оружие попало в кучу мусора и прилипло к веткам и костям.

В бой вступил Сигзил, но его оружие прошло далеко от груди Каладина, когда тот шагнул в сторону. Капитан мостовиков подтолкнул копье и зарядил его ладонью, а затем швырнул в облипшее мхом и костями копье Лоупена, которое тот только что вытащил из мусора. Оба копья прилипли друг к другу.

Каладин проскользнул между Камнем и Сигзилом, заставив трех мостовиков сбиться в беспорядочную кучу и потерять равновесие, пока они пытались освободить свое оружие. Каладин зловеще улыбнулся, не спеша отбежав на другой конец расщелины. Подняв копье, он развернулся и запрыгал с ноги на ногу. Штормсвет побуждал его к действию. Удерживая столько света, стоять спокойно было практически невозможно.

«Давайте, давайте», — подумал он.

Когда штормсвет начал иссякать, остальные наконец-то разъединили копья и построились, чтобы снова встретить атаку.

Каладин побежал вперед. В тусклом свете ущелья поднимающийся от него светящийся дым был достаточно ярким, чтобы отбрасывать крутящиеся порывистые тени. Мостовик пронесся по лужам, разбрызгивая воду, холодившую его босые ступни. Каладин заранее снял ботинки, потому что хотел чувствовать под ногами каменное дно.

На этот раз трое мостовиков уперли древки копий в землю, будто отражая наступление. Каладин улыбнулся, ухватил свое копье за верхушку — как и другие, он пользовался тренировочным, без настоящего наконечника — и зарядил его штормсветом.

Он ударил своим копьем по копью Камня, намереваясь вырвать оружие из рук рогоеда. Но у Камня были другие планы — он с силой потянул копье на себя. Это застало Каладина врасплох, и он чуть не выпустил оружие из рук.

Лоупен и Сигзил быстро присоединились к атаке, чтобы зайти с двух сторон.

«Хорошо», — с гордостью подумал Каладин.

Он научил их такому боевому порядку, показав как работать на поле боя в команде.

Когда они подошли ближе, Каладин отпустил свое копье и выставил ногу. Штормсвет тек из его босых ног так же легко, как из рук. Скользящим движением ноги он оставил на земле светящуюся дугу. Сигзил наступил на нее и споткнулся, когда его ноги прилипли к штормсвету. В падении он попытался уколоть Каладина копьем, но удар получился совсем слабым.

Каладин всем весом навалился на Лоупена, чей удар прошел мимо цели. Он отпихнул хердазианина к стене и отскочил назад, прилепив мостовика к камню, который зарядил в тот короткий миг, когда они соприкоснулись.

— Ай, что опять? — простонал Лоупен.

Сигзил упал лицом в воду. Каладин едва успел улыбнуться, когда заметил, что Камень замахивается на него бревном.

Целое бревно. Как вообще Камню удалось его поднять? Каладин бросился из-под удара. Кувыркаясь по земле, он поцарапал руку, а Камень угодил бревном по дну ущелья.

Каладин издал рык, и штормсвет потек сквозь зубы, поднимаясь в воздух прямо перед ним. Юноша прыгнул на бревно Камня, когда тот снова попытался его поднять.

Приземлившись, Каладин со стуком придавил бревно к земле и набросился на Камня, а какая-то часть его гадала, о чем он вообще думал, ввязываясь в рукопашный бой с человеком в два раза тяжелее его самого. Он врезался в рогоеда и уронил его на землю, упав следом. Они покатились по зарослям мха, Камень пытался извернуться, чтобы схватить руки Каладина. Очевидно, рогоед когда-то учился борьбе.

Каладин направил штормсвет в землю. Ему он не помешает и движений не стеснит — это уже известно. Пока они боролись, к земле пристала сначала рука Камня, а затем и его торс.

Рогоед не сдавался и все еще пытался взять Каладина в захват. У него почти получилось, пока Каладин не оттолкнулся ногами, разворачивая их обоих. Тогда и другой локоть Камня коснулся земли и прилип к ней.

Каладин освободился и, пытаясь отдышаться, жадно хватал ртом воздух. Он откашлялся, из-за чего потерял большую часть оставшегося внутри штормсвета, и прислонился спиной к стене, вытирая пот с лица.

— Ха! — воскликнул Камень, распростертый на земле с раскинутыми в стороны руками. — Я почти тебя поймал. Ишь ты, скользкий, как пятый сын!

— Шторма, Камень, — ответил Каладин. — Чего бы я ни отдал, чтобы вытащить тебя на поле боя. Ты впустую тратишь себя на кухне.

— Тебе не нравится еда? — усмехнулся Камень. — Придется состряпать что-то пожирнее. Тебе подойдет! Поймать тебя — все равно, что попытаться удержать живую озерную рыбу! Да еще и вымазанную маслом! Ха!

Каладин подошел и присел рядом с ним.

— Ты воин, Камень. Я увидел это в Тефте, и чтобы ты ни говорил, но я вижу это и в тебе.