Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси (сборник) - Наталья Павлищева

Еще Ингигерд очень любила охоту, когда можно нестись, подгоняя коня, не замечая, что остальные давно отстали. Замечания, что мать погибла именно упав с лошади на всем скаку, не останавливали строптивую принцессу. Как и запрещение ходить одной на берег.

Сзади послышался женский голос:

– Ингигерд! Ингигерд, отец зовет!

Все очарование от ощущения беспредельной свободы сразу пропало, ветер показался холодным, а платье действительно промокло. Надо возвращаться, если ее давно ищут, то отец снова будет долго и нудно выговаривать, что не пристало девушке в ее возрасте ходить одной да еще и на скалы.

Ингигерд вздохнула, косы придется снова заплести, нельзя ходить с распущенными волосами на людях. Люди глупы! Они придумали множество ненужных правил, мешающих жить, и недовольны, если кто-то эти правила нарушает.

Она у отца любимица, и до недавнего времени ей позволялось то, чего нельзя другим. Просто в дочери Олав Шётконунг увидел то, чего не было в младшем сыне. Ингигерд от рождения красива и умна, кроме того, она решительна и весьма тверда характером. Если бы это был мальчик, то лучшего короля Швеции и желать нельзя. Но у Олава Шётконунга старшая дочь. Есть еще одна дочь – Астрид, рожденная наложницей, и сын от нее же, но более всего похожа на отца и умом, и нравом именно Ингигерд.

Потому взъярился Олав Шётконунг, когда услышал предложение короля Норвегии Олава Харальдсона отдать дочь за него. «Отдать этому противному толстяку свою драгоценность?! Никогда!» – ответил Шётконунг. Но бонды думали иначе, вольным землевладельцам надоели постоянные стычки на их землях, надоело платить дань обоим конунгам, не будучи защищенными ни одним. Они на Сретение собрали тинг в Упсале и решили, что ради мира между Швецией и Норвегией дочь короля Швеции Олава Шётконунга должна стать женой короля Норвегии Олава Харальдссона! А на отказ Шётконунга пригрозили попросту убить своего короля!

Шётконунг даже не сразу сообразил, о чем они кричат. Убить своего короля?! Но, оглядев сидевших на тинге бондов, понял, что те исполнят угрозу, причем немедленно. Олав Шётконунг всегда умел отступать, иногда это надо сделать, чтобы победить. Он отступил, вернее, сделал вид, что отступил, надеясь, что сама Ингигерд будет против, а воля девушки, да еще и королевских кровей – закон, который переступить не посмеет никто из бондов. У Олава оставалась надежда на дочь.

Тем тяжелее было услышать, что она согласна выйти замуж за Олава Толстого! Оказалось, что, пока отец боролся с бондами, хитрый толстяк сумел подослать к его дочери родича ёталанского ярла Рёнгвальда Ульвссона, который напел девчонке в уши много лестного о своем короле, и та растаяла! На все возражения отца, что это все россказни и Олав совсем не так умен, мужественен, благороден и, главное, хорош собой, как рассказывают те, кому это выгодно, Ингигерд отвечала, что уже согласилась с решением тинга и отправила будущему мужу серебряный плащ и пояс в знак готовности стать его женой!

Олав даже застонал:

– Почему же ты меня не спросила?!

Это было страшным ударом для короля Швеции, но изменить он уже ничего не мог. Олав не считал своего тезку-выскочку достойным руки дочери, понимал, что тот долго не продержится и рано или поздно потеряет свой трон. Что тогда будет с дочерью?

Когда отец попытался объяснить это самой Ингигерд, та чуть приподняла красивую бровь:

– А ты разве не поможешь зятю удержаться на троне? Ты силен, с твоей помощью Олав долго будет королем.

– Ни за что!

– Хорошо, справится сам! – отрезала Ингигерд.

Строптивость дочери уже не просто раздражала Шётконунга, Ингигерд своим упрямством ломала все его планы! Шётконунг совсем не собирался вечно держать мир на границе с Норвегией, напротив, он намеревался захватить побольше соседских земель, а теперь что прикажете делать? Воевать с собственным зятем или помогать ему, как советует дочь?

Ни то, ни другое – решил Шётконунг, время еще есть, он что-нибудь придумает, чтобы не выдавать дочь за этого толстяка. Но на упрямую Ингигерд обиделся не на шутку.

* * *

Между отцом и дочерью пробежал холодок недовольства, вернее, это была целая буря недовольства, ледяная буря. Когда Ингигерд объявила, что уже дала согласие тингу на замужество и отправила жениху в подарок плащ и пояс, как полагается, отец потерял дар речи. Его лицо то белело, то краснело, даже шея пошла пятнами, Шётконунг долго кричал на дочь, ругая за самоуправство. Ингигерд никогда не видела отца таким, обычно он разговаривал со своей любимицей куда как мягче и никогда не скрывал, что считает свою дочь самой красивой, умной и достойной девушкой в мире!

Почему же он не хочет отдать это сокровище королю Норвегии? Тем более что тинг решил именно так. Ингигерд неглупа и прекрасно понимала, что отец терпеть не может Олава Харальдссона и считает его выскочкой, который на троне долго не усидит. Но она искренне полагала, что отец же и сможет помочь. Только почему-то не желает этого делать. Ничего, получит зятя – сделает, решила строптивая дочь короля Швеции. Король упрям, но и дочь не меньше. Теперь предстояло одному переупрямить другого.

Ингигерд не сомневалась в своей победе не столько потому, что чувствовала себя сильнее отца, сколько потому, что так решил тинг. Пойти против воли тинга значило подставить под удар собственную жизнь. Правда, бывали минуты, когда Ингигерд сомневалась, не зря ли она так быстро поддалась на уговоры Рёнгвальда? Может, стоило бы попросить время на раздумья?

Пока ёталандский ярл был рядом, все казалось таким верным. Ну и что, что Олав толст и не слишком красив? Он благороден, умен, решителен, как подобает королю. А еще он слагает замечательные висы – стихи, которые посвящает тем, кого любит. Ингигерд не сомневалась, что стоит им встретиться, и все висы Харальдссона будут посвящены только ей!

Долго ли загореться девичьему сердцу, если оно в предвкушении любви? Ингигерд пришло время любить, потому она легко отозвалась на хвалебные рассказы Рёнгвальда о его короле. Дочь короля Швеции уже была заочно влюблена в короля Норвегии и убеждена в том, что нет силы, способной помешать их браку. Когда спала первая пелена восторга оттого, что она скоро станет королевой Норвегии и женой самого замечательного человека всей Скандинавии, слагающего лучшие висы среди норманнов, Ингигерд решила пока не спорить с отцом. Ничего, пройдет время, и он согласится на этот брак. Вернее, согласиться ему уже пришлось, нужно только, чтобы Шётконунг принял будущего зятя еще и душой, как его приняла дочь.

* * *

Размышляя над тем, как постепенно сладить с отцом, Ингигерд позволила кормилице быстро переплести свои косы, девушке, тем более королевне, нельзя появляться среди людей растрепанной. Что скажут досужие языки, если увидят, что будущая королева Норвегии выглядит как простая девчонка? Но отказать себе в удовольствии ходить на скалу и смотреть на волны Ингигерд не могла.

– Зачем зовет отец, не знаешь?

Кормилица только чуть лукаво улыбнулась, не отвечая. Что за тайны? – удивилась девушка. Не иначе отец решил сделать ей какой-то подарок. Давно пора, иначе как им примириться?

В предвкушении славного подарка королевна отправилась переодеваться, платье действительно промокло, и его следовало сменить. Но служанки приготовили праздничный наряд, выгодно подчеркивающий красоту и стать королевны. Это уже не походило на простую встречу дочери с отцом, явно приехали какие-то важные гости.

У Ингигерд замерло сердце. Ее одевают в наряд, подобающий девушке на выданье, это могло значить только одно – будут показывать жениху или его людям! На миг остановившееся сердце зашлось в бурном стуке, лицо запылало румянцем и без обжигающего морского ветра. Неужели приехал сам Олав?! Нет, наверное, нет, отец не стал бы так радоваться. Но это его люди, несомненно! Ожидая, пока служанки застегнут все застежки на платье, Ингигерд гадала. И все же наряд слишком красив и богат, вдруг ее встретит все-таки сам король Норвегии?

Кормилица оглядела свою любимицу. Хороша! Жаль, что ее мать Астрид умерла так рано, не увидев, какая выросла дочь. У девочки не было матери с малых лет, но будь жива королева Астрид, Ингигерд все равно дружила бы с отцом больше, чем с ней. Хотя если вспомнить о том, какой была королева… Она тоже сидела на лошади так, точно на ней и родилась. Длинные светлые волосы Астрид из-за бешеной скачки всегда выбивались из-под женской повязки и развевались на ветру. Королева не умела и не желала ездить медленно, на то и лошади, чтобы на них мчаться! Кормилица вздохнула, вспомнив, как погибла красавица Астрид…

Лучше об этом не думать! Но и дочь так же лиха и неукротима. Какая из нее будет жена и королева? Королева хорошая, а вот жена? Кормилица сомневалась, что Олав Харальдссон сумеет держать в руках эту строптивицу! Отцу и то не удается. Здесь нужен не сочинитель красивых вис, а зрелый мужчина с сильным характером. Неужели такой нашелся?