Разведчик Николай Кузнецов - Виктор Кузнецов

Офицеры начали оправдываться, что они из рейхскомиссариата и к делу не причастны.

– Прошу предъявить документы, – приказал Кузнецов.

Быстро пробежал глазами офицерские удостоверения. В одном из них значилось: гауптман Гранау, личный шофер рейхскомиссара Эриха Коха.

– Господин гауптман, вы поедете со мной. – Кузнецов коротко записал сведения о других офицерах и объявил:

– Остальные могут быть свободны.

Тем временем Ильгена втолкнули в машину. В «адлер» сели Кузнецов, Гранау, Стефанский, втиснулись два казака. Каминский же остался без места. Это заметил Николай Струтинский.

Выскочив из машины и открыв багажник, он жестом показал: «залезай!»

Переполненный людьми «адлер», взревев мотором, тяжело двинулся, набирая скорость, по центральной улице города. Генерал, закрытый ковром, лежал в ногах партизан.

Смеркалось. Как лучше проехать? Струтинский – он сидит за рулем – бросает вопросительный взгляд на своего шефа: какими улицами выбираться? Струтинский не знает немецкого языка. Спрашивать ни по-русски, ни по-украински нельзя. Рядом восседает все еще вооруженный «свидетель»! Шофер сворачивает на окраинную улочку.

– Куда вы? СД совсем в другой стороне! – беспокойно восклицает встревоженный гауптман.

– Молодые гуси хотят вести старых на водопой, – недовольно отмахивается Кузнецов. – Вы правы, Гранау. Но мы тайный отдел СД.

Вырвавшись за город, «адлер» через час был близ села Новый Двор, на хуторе, у дома поляка-крестьянина Валентина Тайхмана. Деревья огромного сада закрывали дом от дороги. Здесь была одна из замечательных партизанских квартир. Кузнецов со Струтинский не раз тут перекрашивали автомобили, взятые «на прокат» у гитлеровцев.

Тайхман, отец девятерых детей, подошел к Николаю Ивановичу и спросил:

– Сколько «гусей» привезли, Николай Иванович?

– Двух. Один из них – коршун-стервятник.

– Мало, – досадливо махнул рукой хозяин квартиры. – Везите больше!

Кузнецов с довольным видом оглядел своих помощников: Николая Струтинского, Яна Каминского и сказал с большим душевным подъемом:

– Да разве ж найдутся на свете такие силы, которые бы перебороли русских богатырей! Советских богатырей!..

Ильген, извлеченный из машины, и обезоруженный гауптман Гранау угрюмо поглядывали на партизан исподлобья, как затравленные волки. Они понимали, что их песенка спета.

Кузнецов повел плечами, разминаясь, и улыбнулся широкой, от доброй души идущей белозубой русской улыбкой.

Лицо его преобразилось – куда девалась холодная надменная маска гитлеровского офицера, прищур серых со стальным отливом глаз!

– Хорошо сработали, ребята! – довольно заметил он.

Телеграф спецслужбы оккупантов сообщил по всем городам Украины о том, что в Ровно средь белого дня похищены генерал– майор Ильген и личный шофер Эриха Коха – капитан Гранау.

Гестапо, СД и жандармерия подняли на ноги всю свою агентуру, пытаясь разыскать следы похищенного генерала, командующего «Остгруппен», восточными армиями особого назначения.

Долго гитлеровская служба безопасности разыскивала по всей Украине генерала Ильгена. Но никаких следов обнаружить не смогла.

Оба фашиста на хуторе Тайхмана нашли свою могилу.[21]

Казнь сатрапа

14 ноября 1943 года в мрачном трехэтажном здании немецкого верховного суда побывал светловолосый офицер. Охрана не обратила на него внимания. Офицер прошелся по коридорам здания, осмотрел расположение коридоров, комнат, ходы и выходы, мимоходом остановил свой взгляд на малоприметной двери, которая вела из помещения суда на тихую улочку Школьную.

Здание суда расположено в центре города. Одна его сторона выходила на Немецкую улицу, другая – на Парадную площадь. С высоты второго этажа светловолосый офицер глянул в окно. Напротив – парикмахерская. «На бойком месте разместился со своей канцелярией сатрап!» – с ненавистью подумал он и удалился. Это был Николай Кузнецов.

16 ноября рано утром «адлер» остановился метрах в шестидесяти от здания суда на улице Школьной. Из машины вышли два золотых «фазана», как называли офицеров, носивших форму РКУ,[22] с фуражками, расшитыми золотом. Офицеры пересекли Парадную площадь и разошлись. Это были Николай Кузнецов и Ян Каминский. Каминский остановился на тротуаре, у парикмахерской. Николай Струтинский и партизан Иван Калинин, оставшиеся в машине, придвинули к себе автоматы и застыли в ожидании.

Так началась «охота» на очередного палача – наци-оберфюрера СС судебного президента оккупированной Украины Альфреда Функе. Любимец Гитлера, председатель национал-социалистского союза старшин, он был, кроме того, сенатс-президентом верховного суда в Кенигсберге, главным судьей CA группы «Остланд», чрезвычайным комиссаром. После оккупации Украины Функе выносил смертные «приговоры»-приказы, по которым фашистские янычары без суда и следствия истребляли советских людей. Это он, доктор Функе, отправил на мучения, пытки, расстрелы и виселицу десятки тысяч человек.

Решением командования партизанского отряда Кузнецов с товарищами должен был ликвидировать фашистского изувера.

…Участники операции знали, что Функе каждое утро бреется в парикмахерской, напротив здания верховного суда у одного и того же любимого им парикмахера Яна Анчака. Побрившись, ровно в 8 часов 50 минут утра педантичный Функе переходит улицу и отправляется к себе на работу в здание суда.

В то утро каждый шаг сатрапа был на учете народных мстителей. Как только в окне парикмахерской чуть приоткрылась занавеска, Ян Каминский, стоявший невдалеке, принял от мастера Анчака сигнал и сдвинул фуражку на затылок. Кузнецов, с достоинством дефилировавший по тротуару, знал, что означает сигнал Каминского: Анчак заканчивает бритье Функе.

По площади то и дело проходили военные. Кузнецову и Каминскому нужно было отвечать на приветствия, наблюдать за сигналами из парикмахерской, следить за встречными высшими офицерами, чтобы не нарушать правил уставной субординации и не навлечь на себя неприятности.

Текли напряженные минуты ожидания. Наконец, рука Анчака сдвинула на окне занавеску, что означало: «Герр Функе причесан, встречайте». Ян Каминский снял фуражку. Это был сигнал разведчику. «Функе идет».

Николай Кузнецов пересек улицу, прошагал мимо поста эсэсовцев у входа и скрылся за дверями здания. Глухо заурчал заведенный Струтинским мотор «адлера».

Войдя в коридор, Кузнецов встал за дверь. Отважный разведчик выбрал очень удачное время. Он был уверен, что дисциплинированные сотрудники верховного суда, безусловно, все до одного займут рабочие места за две-три минуты до прихода своего шефа, и необычное поведение посетителя-офицера не только не вызовет подозрения, но и никем не будет замечено. И все же он не был застрахован от случайностей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});