Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Ни боже упаси! — воскликнул Натан. — Гурамов… высокий худой мужчина с длинным носом?

— Точно!

— Он читал мою статью в «Университетском вестнике», посвященную свойствам редких изотопов водорода. Статья, надо сказать, была весьма безответственная, но Гурамов пришел с уверенностью, что я могу получить для него нерадиоактивный тритий. Собственно, даже радиоактивный аналог применяется в медицине в составе сверхтяжелой воды. Гурамов — уважаемый ученый, приличный человек… Что произошло? Я не должен был помочь коллеге?..

— Не знаю, Натан Валерьянович. Можете мне рассказать, что вы получили?

— Я могу сказать, Учитель…

— Помолчи, Оська! Скажешь, когда тебя спросят. Лучше почисти картошку. Натан Валерьянович, а вы объясните двоечнице, что такое изотоп. Я только представляю, что это какой-то необычный химический элемент, но, может быть, ошибаюсь.

— Нет, не ошибаешься, Мирочка. Изотоп — это атом, имеющий нестандартную массу. В частности вещество, о котором идет речь, я называл в статье «водой с аннигилирующим изотопом трития». Ты слышала когда-нибудь об изотопах водорода?

— Разве они радиоактивны?

— Сверхтяжелая вода образуется в соединении с тритием, который чрезвычайно радиоактивен.

— Нет, Натан Валерьянович! Только не в нашем частотном диапазоне! В нашем диапазоне нет радиоактивной воды.

— Учитель… можно я объясню?

— Подожди Оскар! Она не так глупа, как хочет нам показать.

— Она не врубается в элементарные вещи!

— Она прекрасно врубается, — возразил Боровский. — Надо просто грамотно объяснить.

— Я ей объясню за две минуты.

— Подожди! Мирослава, — обратился Учитель к графине, — назови мне химические элементы, которые ты считаешь радиоактивными.

— Уран, — назвала Мирослава. — Если я правильно врубаюсь, он испускает лучи, которые дурно влияют на живые организмы.

— Атомное ядро урана испускает лучи в наш с тобой частотный диапазон. В нашу реальность, иными словами. И по мере того, как происходит альфа-распад, меняется химическая природа атома. То есть, основной изотоп урана с атомным весом 238, измененный по альфа-активности, превращается в изотоп тория-234. Что происходит, Мира?

— Что происходит? — испугалась графиня.

— Происходит смещение элемента вниз по химической таблице.

— Она не знает, что это такое, Учитель…

— Знаю. Изотоп тория тоже радиоактивен, — догадалась Мира.

— Продуктом бета-распада тория является радий. То есть смещение в химической таблице происходит уже наверх.

— Все, с меня достаточно! — заявила графиня.

— Все виды излучений урана чрезвычайно опасны для живых организмов, но в иной форме, кроме как радиоактивной, эти элементы существовать не могут. Другое дело, если изотоп урана облучить кристаллами Греаля. Он будет также радиоактивен, только вредное излучение будет направлено в другой частотный диапазон и не повлияет на организм. Точно также направлено излучение мозга. Основная его составляющая лежит за диапазоном нашего бытия. Поэтому мы не видим глазом ни ауры, ни астрального тела, ни других, гораздо более тонких вещей. Но, погасив радиоактивность лечебного изотопа на нашем уровне, мы можем направить лучи туда, где они принесут наибольший эффект, и не погубят живые клетки. Грубо говоря, скрытое излучение работает со структурой, которую мы не видим, и если влияет на тело, то исключительно через каналы, предусмотренные природой, которые деликатнее скальпеля и химических препаратов.

— Ничего себе!

— И в конечном итоге облученный Греалем изотоп не превращается в другой изотоп, а просто аннигилирует в процессе распада.

— Переходит в другой мир? — предположила графиня.

— Вероятно, да. Теперь, что касается трития. Период полураспада этого элемента значительно меньше, чем урана. Лекарства, сделанные на основе такой «воды», можно применять безопасно для организма. По истечении срока вакцина должна потерять лечебный эффект, но я не знаю, какое химическое соединение создал господин Гурамов, поэтому через десять лет вакцину лучше закопать подальше от дома.

— Поняла, о чем речь? — не выдержал Оскар. — Наша «сверхтяжелая» — вещество реальной природы, как камни Греаля, как блюдо, из которого Арик вырезал чашу, как лунные значки… Скажите ей, Учитель, что в нашей физике не так уж много констант. Если они нарушаются — начинается физика другого мира, аннигилирующие изотопы — реальный намек на то, что такие миры существуют, а наша вода из Греаля — прямое доказательство. Если бы ты сразу рассказала мне про вакцину, я бы тебе объяснил, что реальный мир находится там, куда направлено скрытое излучение…

— Да, — вспомнил Натан. — Я припоминаю, что Арик Кушнир действительно просил у меня серебряный поднос, чтобы сделать корпус Греаля. Я только не знаю, куда он делся. Мы возили его на Урал или нет?

Оскар выставил на стол мешок, внутри которого проступали контуры готового изделия. Боровский перестал резать мясо. Даже отложил нож и вытер руки о фартук.

— Учитель, я не знаю, так ли безопасна наша «вода», как вы говорите. Помните, клумба завяла под окнами, и Розалия Львовна прописала нам втык?

— Помню, — согласился Натан.

— Это я ее полил опытным образцом. Честно говоря, я был уверен, что флоксы вымахают до второго этажа. Сюрприз хотел сделать.

— Правильно! Так все и было. Розалия Львовна очень ругалась.

Постепенно Натан Валерьянович вспомнил многое, и то, что Оскар пьет кофе без сахара, и то, что любит побездельничать за компьютером, делая вид, что занят работой. И то, как именно они загубили цветы ненормальной водой, которую выплескивали в окно. К вечеру Боровский вспомнил, что дача пострадала не от набега вандалов, а оттого, что в поле взорвалось что-то необыкновенное и уложило взрывной волной забор.

— Боже мой… — осенило Натана, — ты в это время был здесь один? Оскар, почему ты не рассказал мне об этом? Почему ты не сказал, что взрыв устроил человек, который украл камень?

— Не будем вспоминать, Учитель.

— Нет, будем. Мы собрались здесь для того, чтобы вспоминать. Для того чтобы впредь недоразумений не повторилось. Расскажи мне все, о чем я не знал.

Графиня вышла прогуляться во двор. Проведать клумбу, уничтоженную диковинным изотопом. Первые звезды проклюнулись в вечернем небе. Воздух был сух и свеж. И все бы было здорово, если б не мысли о двух девицах, которые напились сиропа и перестали причислять себя к роду человеческому. Мира незаметно вернулась в дом, незаметно вынесла сумку с материалами по делу Гурамова, полученными от Карася, и устроилась на крыльце при свете садового фонаря. Теперь она читала знакомые строки совершенно другими глазами. Читала и размышляла над каждой буквой. Все, что Гурамов сделал с изотопом Боровского — просто включил его в соединение, которое человеческий организм может переварить и усвоить. Больше господин Гурамов не сделал ровным счетом ничего, даже не потрудился дать вакцине название. Мира поняла, что, имея на руках нужное вещество, любой химик сможет повторить процесс по описанной схеме, и у нее перехватило дыхание. На мгновение графине показалось, что она одна на белом свете обладает рычагом, способным перевернуть мир.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});