Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

Это касается не только скаковых лошадей, но и охотничьих собак. Весьма характерно, что именно прирученные человеком хищники, собаки и кошки, сохраняют способность к выживанию в условиях одичания, к существованию, независимому от человека. Дикие собаки динго и кролики в Австралии, одичавшие свиньи в Новой Зеландии, лошади-мустанги в Америке выживали и распространялись благодаря благоприятным условиям борьбы за существование. В дикой природе выживают и дают потомство те, кто сохраняет способность к тренировке. При этом одичавшие животные, например, дикая собака динго и дикий кролик представляют собой одичавшие породы, довольно сильно отличающиеся от своих домашних родичей. Всё это говорит о том, что и при искусственном, и при естественном отборе ламарковские механизмы действуют в органическом единстве с дарвиновскими или же находятся с ними в отношениях взаимного дополнения. Ибо без тренировки органов невозможно не только переживание наиболее приспособленных (по Дарвину), но и сама жизнь, включая её продолжение в потомстве.

Верный своему принципу «обратного отсчёта» в рассмотрении эволюционных процессов, Ламарк сначала рассматривает деградацию неработающих органов животных, а затем переходит к примерам, свидетельствующим о преимущественном развитии активно упражняющихся органов и систем организма. Он прежде всего фиксирует внимание читателей на факте, что план организации позвоночных животных при всём разнообразии их частей тела связан с развитием у них вооружённых зубами челюстей. Между тем у животных, особенности образа жизни которых предполагают заглатывание пищи без её пережёвывания, зубы атрофируются (как они быстро портятся и выпадают у людей, питающихся слишком мягкой пищей, или не жующих на той стороне, где находится больной зуб). Физиологический механизм утраты зубов хорошо известен в медицине. Ламарк, ссылаясь на Сент-Илера, отмечает отсутствие их у китов, у птиц, у муравьедов. При этом у птиц остался лишь желобок, в котором у их предков находились зубы, у китов остатки зубов были обнаружены только у зародышей, а у муравьедов вследствие приспособления к мелкой пище не сохранились даже следы наличия зубов.

То же самое вследствие неупотребления произошло с глазами животных. Так, у кротов неупражнение органов зрения привело к их уменьшению в размерах и крайнему ослаблению зрительной способности. Слепыши, ведущие подземный образ жизни в ещё большей темноте, чем кроты, вообще утратили зрение, а остатки их глаз заросли кожей, не пропускающей свет. У протеев, обитающих на дне подводных пещер, глаза заросли подобным же образом. Ламарк, приводя эти примеры, обращает внимание на то, что эта атрофия органов, будучи приобретенной под влиянием условий обитания, стала в конечном счёте наследственным признаком вида в целом. Конечно, недоразвитие органа зрения закрепляется отбором, а не наследованием признаков, но вырабатывается оно в жизненном процессе, а не в аппарате наследственности. Ибо наследственность продолжает «фабриковать» ненужные, невидящие глаза.

Весьма важными примерами для иллюстрации своей теории Ламарк считает также утрату конечностей у змей и крыльев у некоторых видов насекомых. Змеи, ползая по земле и прячась в траве, постоянно прилагали усилия для вытяжения своих тел. В результате органом передвижения стало всё туловище, а конечности, которых не могло быть более четырёх, сделались помехой для передвижения и с течением времени полностью исчезли.

Переходя от описания деградировавших и утрачиваемых органов к анализу интенсивно употребляемых и развивающихся органов, Ламарк приводит ряд классических примеров, которые наглядно показывают роль биологической работы в формировании органов.

Он объясняет образования перепонок у водоплавающих птиц, и других плавающих животных явным растопыриванием пальцев, вследствие чего кожа у основания пальцев последовательно растягивается и в конечном счёте соединяет пальцы, помогая тем самым передвижению в воде. Этот пример очень убедителен, и можно полагать, что естественный отбор в данном случае поддерживает результаты биологической работы, а не случайной наследственной изменчивости.

Многие примеры, приведенные Ламарком, в доказательство своей теории, касаются удлинения различных органов животных в результате их усилий. Таковы удлинение ног у береговых птиц, удлинение шей у гусей и лебедей, языков у змей, ящериц, зелёных дятлов и муравьедов, роста шеи у жирафов. Последний пример, вызвавший целый шквал пародий и осмеяний, к тому же позднее пришёл в якобы прямое противоречие с механизмом естественного отбора, убедительно обоснованным Дарвином.

Согласно Ламарку, предки жирафов, постоянно прилагая усилия, чтобы дотянуться до листвы высоких деревьев, тем самым вытягивали свои шеи, пока они не достигли шести метров, как у современных жирафов. Согласно Дарвину, шеи у предков жирафов сильно различались по длине, выживали же и могли питаться во время засух только особи, наследственным признаком которых являлись самые высокие шеи. Однако дарвиновский механизм приспособительной эволюции не исключает ламарковского, несмотря на имеющееся противоречие между ними. Это противоречие может разрешаться на основе представления о том, что особи, наследственно предрасположенные к развитию длинных шей, реализовывали эту предрасположенность постоянным их вытягиванием для доставания высоко расположенных листьев, и это регулярное упражнение органов (в процессе общей биологической работы) создавало им преимущества в выживании и оставлении потомства.

У Ламарка усилия, предпринимаемые животными при употреблении органов и создающие эффекты тренировки и развития, подразделяются на два типа – физические и психические. Уверенность в действенности обоих типов поддерживается представлением о том, что как физические, так и психические усилия приводят к скоплению и перераспределению «флюидов», которые, наполняя органы, создают материальную основу для их роста и преобразования.

Между тем теория «флюидов», безоговорочно принимавшаяся естествоиспытателями вплоть до середины XIX века, была опровергнута дальнейшим развитием науки. По своей объяснительной природе она является натурфилософской доктриной, сопоставимой с распространённым в дальневосточных странах учением о движении «космической энергии» – индийской праны, китайской ци, японской ки и т. д. Управление этой «энергией» используется в восточных системах для тренировки органов и победы в единоборствах.

Но так ли уж мифологичны представления о роли вещественно-энергетических и информационных ресурсов в тренировке и развитии органов? Практика показывает, что они лишь придают мифологическую окраску вполне реальным процессам. Без мобилизации вещественно-энергетических ресурсов в процессе регулярной и однотипной биологической работы тренировка органов и их развитие (по крайней мере в онтогенезе) в принципе невозможно. Причём эта мобилизация осуществляется и посредством физических, и на основе психических усилий.

Реализацию психических усилий для вызывания различных материально-вещественных процессов в организме человека показывают медитативные практики многих народов мира. Психические концентрации сознания являются одним из решающих факторов успешной тренировки во всех видах спорта и во всех системах психофизического самосовершенствования. Приток вещественно-энергетических ресурсов в тренирующиеся органы вполне аналогичен действию «флюидов». А управление распределением этих ресурсов осуществляется мобилизационной структурой головного мозга и автономных центров спинного мозга и периферических отделов нервной системы.

В процессе регулярной биологической работы и связанной с ней тренировки органов целесообразно, т. е. в соответствии с направленностью работы изменяются не только работающие органы, но и весь организм живого существа. Соответственно усиленной работе мышц, оболочек организма, подвергающихся температурным воздействиям, половых органов в половых процессах и т. д. изменяется работа сердца, лёгких, органов пищеварения и кровообращения, клеточных структур, аппарата, ответственного за генерирование новых клеток и т. д. Можно сказать, что развитие организма в онтогенезе, реализующее потенциал наследственности, есть сплошной результат биологической работы по тренировке органов и всего организма в целом. Поэтому представление о том, что такая тренировка совсем не влияет на изменение видов выглядит с этой точки зрения совершенно бездоказательным и наивным. Оно продиктовано лишь абсолютизацией достижений генетики.

Вытягивание костной ткани в процессе тренировки органов казалось совершенно невероятным допущением, фантазией Ламарка. Однако в 70-е годы в бывшем СССР был изобретен аппарат Илизарова, использование которого показало, что применение вытягивающего усилия при помощи специального устройства заставляют любые кости человеческого организма растягиваться подобно резине на несколько сантиметров в месяц.