Черные бушлаты. Септология - Александр Конторович

— Ну да, — покладисто согласился Проводник. — Особенно тебе. Не так ли, Хромой?

Трактирщик вздохнул:

— Так ты знаешь?

— И уже давно.

— Что ж тогда комедию ломал всё это время?

— Ну, раз тебе зачем-то всё это было нужно… — развел руками разведчик. — Отчего бы и не подыграть? Собственно говоря, я и сегодня не собирался обращаться напрямую, так уж вышло… Ты действительно хотел меня сдать англичанам?

— Не я.

— Но с твоего ведома?

— Так. И что теперь? Я отвечаю за многих… и должен знать, с кем дружить крепко, а с кем — не особенно. Английская разведка — серьёзный противник. А ты, Франт, всё-таки одиночка, не обижайся.

— Понимаю, — кивнул тот. — Бережем свою империю?

— С меня тоже спросят…

— То есть камень преткновения — это я?

— Да.

Проводник задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— Хм… разведка… Им-то я чем насолил? Не подскажешь?

— Говорят, что ты кого-то не того убил… хотя точно не скажу, сам понимаешь — они мне не рассказывали подробностей. Все разговоры шли с ним, — кивнул трактирщик на труп Готлиба.

— Хорошо… А если так? Этот самый капитан вскорости помрёт… не исключено при этом, что не один, а в компании с разыскиваемым им человеком. Будут ли, таким образом, устранены все препятствия для того, чтобы ты продолжил сотрудничать уже с ним? — кивнул разведчик на своего спутника.

— Так ты и вправду решил отойти от дел? — заинтересованно покосился Хромой на Франта.

— Пора уже… давно ли ты сам грабил банки?

— Давно, — согласился его собеседник. — А твой товарищ — он тоже такой… быстрый? И не особенно разговорчивый?

— Это уж ты выяснишь сам. Хотя ты прав, нынешнее поколение — это не мы с тобой! У них всё иначе.

— Куда-то хочешь уехать?

— В мире много хороших мест… Теплое море, ласковое солнце… что ещё надо уставшему от забот человеку? Много ли мне нужно?

— Учитывая твои доходы? — хмыкнул трактирщик. — Ты ещё долго проживешь в подобном случае!

— Ну, я же должен что-то оставить и тому, кто придёт на моё место? Да и ты, друг мой, вряд ли станешь помогать ему бескорыстно?

— Американцы говорят — бизнес! — развёл руками старый грабитель. — Я не король и не герцог, фамильных поместий не имею… Всякая услуга должна быть оплачена!

— Так ты уже и с ними ведешь дела? — заинтересованно приподнял бровь Проводник. — Впрочем, теперь это уже меня не касается. Вальтер, дружище, подсаживайтесь к нам, поговорим. И ещё один момент, Хромой. Не хочу стрелять в Магду, к ней уже привыкли все твои завсегдатаи. Сделай милость, скажи ей, чтобы выложила на стол свой револьвер и погуляла бы где-нибудь…

Входная дверь тихо хлопнула, выпуская посетителей на улицу. Шедший первым быстро окинул внимательным взглядом сонные домики и пустой переулок. Чуть прибавив шагу, он вышел вперед, контролируя ближайшие подходы к дому.

Никого.

В этот вечерний час пригороды Берлина были полупустынны. Видневшиеся вдали фигурки прохожих никакой опасности не представляли.

Отойдя от пивной на пару кварталов, оба спутника свернули в переулок. Там, прижавшись к обочине, их ждал неброский «Опель 2Л». Хлопнули дверцы, и спустя несколько мгновений машина тронулась с места.

— Привыкайте, Вальтер, вам частенько придётся теперь самостоятельно ездить по улицам, — разглядывая в окно окружающие дома, сказал старший из спутников.

Управлявший автомобилем его молодой товарищ молча кивнул. Вывернул руль, объезжая стоявший сбоку грузовик. Тихо фыркнув мотором, машина выехала на оживленную улицу, и Проводник удовлетворённо кивнул — слежки не видно.

— Карл, может быть, вы всё-таки объясните мне, отчего мы сегодня действовали именно таким образом? — переключая передачу, спросил водитель.

— А что именно вас так удивило?

— Ну, раз вы ожидали засаду, да ещё и со стрельбой… логичнее было бы меня предупредить! Я, кстати, теперь понимаю, почему мы с собою взяли не обычные пистолеты, а эти дамские пукалки — при стрельбе в упор эффект не сильно отличается, а вот звук — тот существенно тише. Но ведь можно было бы и эффективнее сработать, если заранее всё оговорить.

— Ага! Вы что же думаете, мой друг, я рядом всю жизнь буду находиться? Понимаю, что вы-то сами были бы не против, но я не Господь Бог! Пора и самому уже думать начинать! Если всю жизнь кто-то подсказывать станет — как самому тогда воевать? Нельзя всю дорогу на чей-то авторитет оглядываться!

— И что же — постоянно так по сторонам смотреть?

— Даже и во сне. К нам с вами это относится куда как в большей степени, чем к любому из наших подопечных. Они-то только за своей спиной следят, а вот мы должны это делать и за них тоже. Всегда и всюду… — Проводник тяжело вздохнул. — Трудно это… так иногда охота обычной человеческой жизнью пожить… Устал я…

— Понимаю… — водитель сочувственно кивнул. — А вот тогда вопрос можно?

— Да хоть дюжину!

— Отчего вы этого, который Готлиб, грохнули? Он ведь и опасности уже не представлял особенной… да и напуган был основательно.

— Никогда не оставляй за спиною живым оскорблённого и униженного врага — он будет ждать своего часа сто лет и ударит в подходящий момент! Так говорят в Японии. И ещё у них есть хорошее изречение — «унижение помнят вечно!». А Готлиба не просто унизили — можно сказать, что мордой в сортир сунули, да ещё и прилюдно. Мало того, что на глазах у его «шестерок», так ещё и перед лицом хозяина! Врага в его лице этим поступком мы нажили мгновенно. Да и толку-то с этого типа теперь? Он и нужен-то был лишь как передаточное звено…

— Понятно…

— Заодно и Хромому ясно намекнули на нежелательность ссоры с нами. Он мужик умный — поймёт.

— А «шестерок» зачем положили? Нет, вы не подумайте, что я против! Просто мотивы понять хочу.

— Так ведь вся эта затея как раз Хромым-то и была разработана! Он, как предусмотрительный человек, к англичанам сам не пошёл — посредника послал. В случае чего, вот как сейчас, — он ни при чём. Виноват Готлиб — заигрался за спиной хозяина. Царь-то у нас хороший — бояре самовольные!

— Так… может быть, стоило Хромому намекнуть…

— Куда ж ещё больше намекать-то? Труп холодный перед носом лежит — такой уж намек неслабый! Мол, заигрался — и огрёб! А что до «шестерок», так это я ему «сохранить лицо» помогал. Дабы никто не мог в подробностях описать его промах. Тут ведь нравы волчьи — зазевался, моментом сожрут, даже и костей не оставят. Раз хозяин один промах допустил, — стало быть, и до других уже недалеко. А это опасно, всю империю его под удар ставит — такого допускать никак нельзя. Вот я ему и помог заодно дал понять, что в курсе всех событий у него внутри… Магда-то с ним со времён незапамятных, не предаст. А эти громилы — вроде бабочек-однодневок, про них и не вспомнит завтра никто. Соответственно они и ему ничем не обязаны — даже и не догадываются, кто он такой. Про это только доверенные люди знают. Оттого и сидит он на этом месте уже пятый год! Сволочь, конечно, первостатейная! Душегуб и мерзавец — таких ещё поискать!

— Других, что ли, людей не нашлось?

— Это, простите, где я их искать был должен? Какой-такой идеей соблазнять и во имя каких идеалов? Может быть, вам в какой-то мере и проще — вон какие толпы приверженцев повсюду с красными флагами бегают! Правда, здесь их уже не видать, так они же не вымерли в одночасье? Только вот эти уже конспирации обучены и супротив своей страны работать станут без угрызений совести — только плати вовремя. И уж среди них-то искать помощников русским агентам станут только в самой распрохреновой ситуации. Разве что совсем от нечего делать. Что здесь, что у нас — и местная крипо, и наша милиция в простом уголовнике пособника вражеской разведки подозревать будет в последнюю очередь. И так есть за что его посадить.

— Интересно… — покачал головой молодой. — А про Хромого вы как давно догадались?

— Да уж года три… Этот кабачок второй год используется. Раньше-то другое место было. А вот хозяин — один и тот же. И служанка тоже. Вот я и почесал себе в затылке — отчего это так? Понятное дело, что он присматривать поставлен. Только вот кем? Пришлось подумать да деньгами посорить… А результат вы сами видели. Зато теперь, по крайней мере, пару лет здесь проблем не будет.

— А кем же они вас считают?

— Это история долгая…

— И всё-таки? Чем больше вас узнаю, тем сильнее убеждаюсь в том, что многие из действительно важных и нужных вещей нам отчего-то не преподавали в своё время.

— Вот как? Вообще-то, наблюдая вблизи некоторых ваших сослуживцев, я склонен с вами согласиться. По-видимому, в системе подготовки у вас присутствуют некоторые изъяны. Причем достаточно существенные. Сколько времени готовили именно вас?

— Восемь месяцев. Но язык я хорошо знал, так что это вполне объяснимо…