Великий Гусляр - Кир Булычев

– И вы все это кино по второму разу смотрите? - спросил Грубин у соседа.

– Многие и на третий раз остались бы, - сказал лукавый мальчишка.

– А если бы весь день этот фильм шел?

– Кое-кто бы остался, но некоторые бы сбежали, от голода.

– А ты чего такой исцарапанный?

– Кошку дрессировал. А вы чего на эту картину пошли?

– Соскучились по ней, - сказал Грубин. - Захотелось детство вспомнить.

– Нашли чего вспоминать, сказал мальчишка с презрением. - Я жду не дождусь, чтобы с этим детством покончить.

В зал тем временем влетали из фойе мальчики и девочки и неслись занимать свободные места. И что удивило Удалова, прямо перед ними, в пятом ряду, пустовало в центре одно место и никто его не занимал и даже никто на него не покушался. «Может, стул там сломанный?» - подумал Удалов. И хотел было подсказать одному ребенку, который стоял в проходе с конфетой в зубах, но без места, чтобы он туда шел, как в зале начал меркнуть свет, и тогда последним не спеша вошел невысокий, даже худенький мальчик в очках. Мальчик жевал мороженое, и на него все смотрели с уважением, и для того, чтобы мальчику пройти на его место, все, кто сидел в том ряду, поднялись и посторонились.

– Он, наверно, отличник, - сказал тихо Удалов, глядя на странного мальчика.

– Или большой хулиган, - сказал Грубин. - Самбист.

– Ничего подобного, - сказал лукавый сосед. - Это Тиша Зеленко, он не отличник и не хулиган, но большой человек.

Большой человек опустился на свой стул в середине пятого ряда и сделал движение ручкой, чтобы сидевшие впереди немного раздвинули головы и ему не мешали. И сидевшие впереди раздвинулись, хоть им так сидеть было неудобно.

– А почему он большой человек? - спросил Грубин.

Мальчик Тиша услышал эти слова, обернулся и поглядел на Грубина строго.

Тут свет погас, и начался мультфильм про Чебурашку. Мультфильм все отсмотрели без особого восторга, потому что знали наизусть и в нем не было драматических событий. Потом начался сам фильм. Все в нем было как надо. Удалов с Грубиным вспоминали, что, казалось бы, совсем вылетело из памяти, и даже удивлялись, как это они могли забыть такие известные кадры. Зал реагировал на кино, как и было ему положено, - с энтузиазмом, восторгом, а когда надо, и негодованием, а события тем временем шли к своему трагическому концу.

Вот уже отступают чапаевцы, а помощи ждать неоткуда. Вот уж виден высокий обрыв реки Урал, и все ближе наши к этому обрыву. в зале царило молчание, почти бездыханное. «Эх, если бы...» - подумал Корнелий Удалов, когда Чапаев уже плыл через реку Урал и пули шлепались о воду в непосредственной близости... Сколько раз он смотрел этот фильм и сколько раз надеялся, что на этот раз Чапаев все-таки преодолеет водную преграду, спасут его, придут на помощь...

Но вот чапаевская голова уже скрылась в водах, и Удалов даже непроизвольно прикрыл глаза, чтобы не переживать вновь такой неприятности. И тут еще в зале поднялся общий детский крик и топанье ногами. «Держись!» - кричали дети. - «Еще немного!» И другие голоса помогали им другим криком: «Тиша, давай! Тиша, спасай Чапая!»

– Ого! - сказал Грубин, и в голосе его было такое удивление, что оно заставило Удалова приоткрыть зажмуренные глаза. И он увидел невероятное зрелище: Чапаев вновь показался на поверхности, и, хоть был ранен, плыл с трудом, видно было, что на этот раз ему удастся добраться до берега. И навстречу ему уже вбегали в воду товарищи, и почему-то среди них оказались и верный Петька, и Анка-пулеметчица, и даже неизвестно откуда взявшийся комиссар. Дети начали хлопать в ладоши, потом зажегся свет, и никто из зала не вышел, даже самые малыши, пока со своего места не поднялся мальчик Тиша Зеленко, усталый, но довольный. А когда он проходил мимо, то лукавый сосед Удалова сказал ему:

– Сегодня у тебя лучше, чем вчера.

– Вчера не было Анки-пулеметчицы, - ответил Тиша, блеснув очками.

– Слушай, мальчик! - опомнился наконец Грубин, когда Тиша Зеленко покинул зал, сопровождаемый шумной толпой сверстников. - Слушай! - он схватил за рукав соседа. - Как так? Это он сделал?

– А кто же? Он не первый раз делает. Пока Тиша с нами не ходил, Чапаев всегда тонул. А теперь конец хороший. И каждый раз другой.

– Но как он это делает? - спросил Грубин. - Гипноз это, что ли?

– И зачем вы только на детские сеансы ходите? - ответил вопросом мальчик. - Так вы все испортите. Если его мать узнает, скандал начнется! Тиша Зеленко такой образованный. Он все про войну знает - и про гражданскую и про последнюю. У него миллион книг про войну, он чуть было в прошлом году на второй год в пятом классе из-за этого не остался. И потому родители ему запретили ходить на военные фильмы. «Если, - говорят, - про животный мир, про строительство, ходи, развлекайся. Про войну - ни-ни». А Тиша сильно переживает. Он обязательно будет военным историком. Несмотря на все строгости.

Разговаривая так, они вышли на улицу и шли под летним каникулярным солнцем.

– Как же случилось, что этот мальчик смог конец фильма переделать? - спросил Грубин.

– А может, теперь для детей счастливый конец сделали? - спросил Удалов. - Специально для детских сеансов? Чтобы не травмировать психику?

– Чепуха это, - ответил невежливо мальчик. - Вчера Тишу Зеленко родители дома заперли, нам его выкрасть не удалось. Так утонул Чапаев за здорово живешь. Нет, это все Тишкина работа. Он так это за всех представляет, чтобы Чапаев не утонул, что тот и не тонет. Разве непонятно?

– Понятно, - сказал Грубин задумчиво, потому что у него было развито воображение.

– Непонятно, - сказал с раздражением Удалов, у которого тоже было развито воображение, но которому возмутительна была власть пятиклассника над классическим произведением киноискусства. - А может...

И тут сомнения, одолевавшие Удалова, приняли иную форму. Тут он подумал, что, может быть, все куда проще, чем кажется. Что, может, зря они поддаются шуткам малышей. Что, может, Чапаев вовсе и не погиб? А только в кино это так изобразили для драмы?

– Удалов, - прервал течение мыслей друга Грубин. - Надо нам с мальчиком Тишей обязательно побеседовать. Это же явление психологического порядка и первостепенного значения. Наука не может его игнорировать.

– Ах, да, - спохватился Удалов. - Конечно. Только я в это мало верю. Это какой-то фокус.

– Только Тихон с вами разговаривать не пожелает, - сказал мальчишка. - Он мамашу свою боится. Вдруг узнает, чем он в кино занимается. Он же обещал родителям за ягодами в лес пойти.

– Мы его не выдадим. Слово, - сказал Грубин. - Но интересы науки твой Тиша должен учитывать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});