Совьетика - Ирина Маленко

Я не привыкла, чтобы мне прислуживали. Не люблю этого. Для меня горничная или уборщик – такой же человек, как и я. И если я дам ему чаевые, то тоже по-человечески, а не как кусочек мяса собачке – за то, что она встала на задние лапки.

…Еще до поездки, читая в интернете отзывы разных гостей об этом курорте, я запомнила три вещи: то, что его менеджер погиб во время цунами, что отдыхающая публика, как правило, довольна «своими» Али, Хуссни или Ахмедами, которые «заботились о нас» – и то, что буквально все поголовно вспоминают некоего Фернандо как душу компании, без которого и отдых был бы не в отдых. Это разожгло мое любопытство, и я решила обязательно узнать, кто же такой этот таинственный Фернандо и чем. он занимется. Массовик-затейник? Учитель по глубоководному нырянию?

.Все оказалось намного прозаичнее. Шриланкиец Фернандо оказался островным барменом… В баре, где можно было пить без остановки и почти без ограничений, потому что напитки, включая крепкие, включались в стоимость путевки…

Бар стоял на воде, около причала, продуваемый со всех сторон теплым ветром. Под соломенной его крышей было шумно. Я попробовала зеленый коктейль «Поцелуй слона», посмотрела, как пожилая английская туристка в нетрезвом состоянии пыталась зажать у углу «своего» (обслуживавшего ее во время всего ее пребывания) официанта, восклицая, что утром она уедет, и что она знает, – он, конечно же, будет по ней скучать… «Тебе будет грустно, когда мы уедем?»- вопила она. Но это ей все-таки была не Ямайка, где официанты не только готовы к подобному натиску, но и имеют специально выработанный код поведения, рассчитанный на него. («Вам нравится ваш ужин, мэм? Вы не хотели бы, чтобы я показал вам ночные достопримечательности Ямайки?»…) И официант мягко, но успешно отбился от нее. В другом углу напившийся англичанин громко пытался выяснить национальности проходивших мимо него гостей по их лицам- с таким видом, словно никто из них все равно не понимает английского языка, а значит, говорить о них можно что угодно. Проглотив очередную выпивку, он забормотал что-то о том, что «это наши острова» (Мальдивы стали независимыми за 2 года до моего рождения), и что «нечего здесь делать всяким итальяшкам», когда его, наконец, сморило, и он согнулся пополам через перила прямо над Индийским океаном….

Одного коктейля мне вполне хватило, и я ушла на остаток вечера на другой конец причала, где под светом синей лампы плавали кругами привлеченные им рыбы. Звуки плеска воды не прекращались всю ночь – так хорошо было слышно море в «водной вилле». А под утро начался сильный дождь, с таким грохотом по шатровой ее крыше, с такими завываниями ветра, что казалось, «виллу» сейчас сорвет с места и унесет прямо в океан… Я пыталась заставить себя заснуть, но в голову лезли мысли о цунами. Я зареклась ничего не спрашивать о нем местных жителей, чтобы не сыпать соль на рану своим пустым любопытством, но воображение не так-то просто отключить, и я пыталась представить себе, с какой стороны подкатили волны, как это выглядело, что было с островом после этого… Из интернетных блогов я знала, что кроме менеджера никто с острова не погиб (да и менеджер вроде бы находился в тот день не здесь, а у себя дома на Шри Ланке), что многих туристов поцарапало о рифы, что с нескольких зданий снесло крыши, а лодки забросило на вершины пальм… Но все остались, в общем-то, живы -здоровы, а через пару дней их забрал с острова проходивший мимо пакистанский военный корабль… Герой фильма «Не бойся, я с тобой!» сказал бы о таком: «Какая интересная у людей жизнь!» Но не такой «интересной» она оказалась для оставшихся без работы на целых полгода местных жителей…

…С утра я обошла весь остров, пока не стало еще невыносимо жарко. В 6 утра начинался отлив, и вода уходила из лагуны с такой скоростью, что к половине седьмого ее оставалось уже только по колено. Выступающие в лагуну на деревянном помосте «водные виллы» выходили окнами на запад, а с востока, где находился пляж с прозрачно-белым песком с обломками кораллов, остров прикрывали всего лишь несколько старомодных (и более дешевых) «пляжных вилл», а в гуще пальм в центре островка прятались электрический генератор на дизеле, всякие подсобки и двухэтажное, похожее на коробку здание, в котором жил обслуживающий персонал. Кажется, у них не было даже кондиционеров.

Вокруг здания на веревках были развешаны для сушки выстиранные вещи, преимущественно мужские. Но, к своему удивлению, я заметила и местных женщин: в этот ранний час они подметали песчаные дорожки острова и убирали упавшие листья. Скромно одетые, в наглухо застегнутых (и очень красивых!) традиционных платьях до пят, некоторые – в головных платках, они занимались подметанием удивительно грациозно и явно стеснялись здороваться, но, видимо, их научили, что этого от них ожидают западные туристы. Итак, путеводитель устарел: хотя убирать комнаты туристов на Мальдивах по-прежнему остается мужским занятием, здешние женшины, оказывается, тоже вынуждены теперь работать на курортах, – чтобы прокормить семью. «Прогресс» глобализации….

Я заметила Хуссни, которыи резво бежал с нагруженной моющими растворами, шваброй и чистым постельным бельем тачкой по деревянному настилу в сторону «вилл», и поздоровалась.

– У вас так рано начинается рабочий день?

– Каждое утро на ногах с 4 часов, – бодро отозвался он. – И работаю до 10 часов вечера.

– А выходные у вас когда?

– 4 дня в месяц, а в разгар сезона, бывает, и вообще без выходных. Эта работа для меня очень важна. На моем родном острове ничего не заработаешь – там можно прожить только рыболовством.

– А далеко отсюда ваш остров?

– 20 минут на скоростной лодке или два часа на нашей местной. У нас на острове во время цунами погибло 17 человек. У нас обычный остров, не курорт. Туристы к нам не ездят. Почти все дома у нас разрушило, люди сейчас живут в 2 лагерях. Уже прошло столько времени, а ничего так и не отстроено. У меня там жена и дочка. Когда у меня выходные, я сразу еду к ним.

Рассказывал он все это без тени рисовки и не пытаясь вызвать к себе жалость – просто и естественно. Я вспомнила кубинцев, работающих в туристском секторе. Снился ли им хотя бы в кошмарных снах 18-часовой рабочий день при семидневной рабочей неделе с 4 выходными днями из 30? К тому же – негарантированными?…

Как я узнала уже потом (и не от него), до цунами Хуссни работал на этом же курорте, как у нас теперь говорят, «на ресепшн». Он закончил колледж, курс для туристического работника. А после того, как отель был закрыт больше чем на полгода, сам попросился в уборщики: на «ресепшне» не дают чаевых, а кормить семью и собирать на новый дом надо…

Что ж, империализм это любит – когда образованные люди идут в уборщики и в уличные торговцы. В Дублине сейчас, например, в моде уборщицы из Монголии, только-только закончившие там… университет. Их принимают на работу, увольняя местных «необразованных» женщин, выполнявших эту работу годами. И дело, по-моему, не только в том, что монголкам можно меньше платить: западные нувориши предпочитают быть обслуживаемыми образованными людьми,- более образованными, чем. они сами. Это им «льстить». Как нашим новорусским бандитам – няня для их чад, закончившая балетное училище или консерваторию.

…Теперь, обойдя остров, я хорошо представляла себе, откуда нахлынула волна тем роковым утром. Со стороны безмятежно-спокойного пляжа, окатив «в лицо» старенькие «пляжные виллы», она перевалила через ресторан и высокие пальмы и ударила «в спину» ничего не подозревавшим «водным виллам»…. Далеко в лагуне, у самого барьера ее, отделяющего ее от глубоководного океана, о который разбивались все время сносимые ветром волны высотой почти в человеческий рост, еще лежала снесеннная туда цунами пальма.

Ближе к полудню над островом застрекотал, будто огромная стрекоза, уже знакомый мне водный самолет. Прилетела мама с ребятами.

Их восторгу не было конца: и от того, что они еще никогда не летали на таких самолетах, и из-за моря, и из-за рыбок. Ну, и само собой разумеется, из-за встречи со мной. Фидельчик сначала меня стеснялся, а вот Че с самой первой минуты повис у меня на шее и никак не хотел меня больше отпускать, даже на секунду. Остановились они в другой вилле, но естественно, все время – и днем, и ночью- мы проводили вместе, стремясь не терять ни одной такой драгоценной минуты из этих двух недель. Лиза выросла, стала почти выше меня. Стала заметно спокойнее, застенчиво улыбалась, а иногда даже говорила отдельные короткие выражения на русском – зачастую весьма к месту. В Корее ее ведь тоже лечили- тамошними травами.

Естественно, я и не ожидала, что Ри Ран приедет вместе с ними, но, видимо, где-то в самой глубине души все-таки на это надеялась. И поэтому сквозь мою радость пробивалось все-таки и разочарование, как я ни пыталась его скрыть. Может быть, он уже и забыл меня? В жизни, в конце концов, бывает всякое… И я решила ни о чем у мамы не спрашивать. Но она сама поняла мое состояние и не стала меня больше мучать: