Другой день, другая ночь - Сара Райнер

Эбби прислоняет голову к окну и смотрит, как мимо пролетают зеленые луга. Домой. Эта мысль несет одновременно и плохие предчувствия, и оптимизм.

– Даже не верится, что за такое короткое время я столько выяснила – о себе самой, конечно, – призналась она Бет на индивидуальном занятии сегодня утром. – Впервые за много лет у меня была возможность думать только о своих потребностях. Когда у тебя такой сын, как Каллум, нет времени зацикливаться на собственных проблемах, и вроде бы это хорошо. А с другой стороны, ничего хорошего – сейчас я это понимаю, – потому что все копилось внутри меня.

– Человеческая психика немного похожа на скороварку, – ответила Бет. – Если не выпускать пар, можно взорваться.

– Мне помогли разговоры, сейчас я чувствую себя куда лучше. И все же немного страшно возвращаться к тому, что меня изначально сюда привело. Продажа дома, развод с Гленном, забота о Каллуме… – От одних этих слов Эбби бросает в пот.

– Переходный период бывает трудным. Каким образом вы можете помочь себе не упасть духом?

– Попросить о помощи. Гленн действительно гораздо чаще меня способен сказать «нет», и в итоге я лишь ненавижу его за это… Наверное, нужно перестать обижаться, а просто ослабить контроль?

Бет кивнула.

– Разумно. Конечно, при этом у вас освободится время, чтобы наслаждаться приятными делами. Чем вы любите заниматься?

– Не знаю.

Было трудно представить, что у нее появится свободное время.

– А что вам больше всего понравилось здесь?

Эбби улыбнулась, вспомнив о Рике с его пристрастием к коке, неудержимый смех Лилли по поводу дурдома и их вчерашнюю дискотеку.

– Смеяться, – ответила она. – А еще было замечательно вести честные и открытые разговоры. – Она представила себе Лилли за рисованием в студии. – М-м… а еще я, наверное, снова хочу попробовать себя в каком-нибудь творчестве. – И нахмурилась. – Хотя вряд ли у меня будет время на болтовню или рисование. Я даже еще не нашла, где мне жить.

– Но, возможно, вы уже понимаете, что сегодняшняя ситуация не будет длиться вечно?

Утром Эбби согласилась, а теперь ее беспокоит это замечание. Действительно, однажды – надеюсь, не в таком уже далеком будущем, – с разводом будет покончено, однако необходимость заботиться о Каллуме останется. «Катастрофирую» я или защищаю свои интересы – неважно, как это называют психотерапевты. Потому что, чем старше он становится, тем тяжелее будет стресс от заботы о нем.

Она вздыхает. Оставаться на плаву – дело непростое.

Помни, нужно думать о хорошем, бормочет она, когда такси въезжает на холм перед поворотом в западный район Брайтона.

Итак… Буду пользоваться любой возможностью отдохнуть и чаще просить Гленна о помощи, обещает она себе. В конце концов, он на удивление хорошо справился без меня. Замечательно, что он стал ближе к Каллуму. Судя по всему, Мореленд сослужил добрую службу нам обоим.

* * *

Фил закрывает дверь кабинета и придвигает Майклу стул.

Обстановка здесь обшарпанная, не то что в остальных помещениях, отмечает Майкл. Наверное, потому, что платные пациенты важнее, чем персонал. Интересно, что по этому поводу думают люди, которые здесь работают.

– Не буду ходить вокруг да около, – говорит Фил.

У Майкла тотчас появляется ощущение, что он в чем-то провинился. А вдруг Фил заметил, что я ставил ему рожки? Но как…

– Освободилось место в государственной лечебнице.

Майкла будто ударили в живот.

– Приятная новость в том, что она гораздо ближе к вашему дому.

– О?

Голова у Майкла идет кругом. Нужно срочно собраться с мыслями. Мне ведь только что стало лучше, хочет возразить он. Меня нельзя переводить! Я познакомился с пациентами, даже немного подружился. Вчера вечером мы смеялись, танцевали, затем я спал пять часов кряду – такого не случалось с Рождества. Мне здесь нравится, в конце концов!

– В Вудингдине, – продолжает Фил, но Майкл уже паникует и почти не слышит его.

А что же Джиллиан, думает он. У нас только-только дело сдвинулось с места. Знают ли они, как мне было трудно рассказать о себе? Я едва начал понимать, сколько всего на меня навалилось за последние месяцы. Хотел поговорить с доктором Касданом об антидепрессантах – кое-кто из пациентов утверждает, что они не так уж плохи; встреча у нас с ним назначена только на понедельник… Ничего не имею против государственной лечебницы, однако переводить меня сейчас в другое место – решение абсурдное, даже жестокое…

Постепенно до него доходят слова Фила.

– Вудингдин?..

– Да. – Фил улыбается. – Вы ведь из Роттингдина, верно?

Майкл кивает. Его начинает трясти. Мысленно он кричит: «Вы переводите меня в эту гигантскую белую коробку, где я не знаю ни души? Подруга Крисси, Делла, сказала, что внутри она ужасная, людей там держат взаперти…».

– В Саннивейл-хаус есть место в общем отделении.

– Когда мне туда идти? – только и может выговорить Майкл.

Хоть бы оставили до следующей недели, мысленно молит он. Вроде по выходным больницы не принимают новых пациентов.

Фил поворачивается к компьютеру.

– Вообще-то следует выписать вас прямо сейчас – раз есть место в бесплатной клинике, мы не обязаны держать вас здесь. К сожалению, все сводится к деньгам. – Он вздыхает. – В государственных больницах сократили массу коек. Мы забираем к себе тех, кому не хватило мест, но сейчас, как я уже сказал, койка освободилась. Понимаю, что это нарушит процесс лечения – честное слово, я очень об этом сожалею. Может, будет лучше, если я вызову такси на более позднее время, чтобы вы остались хотя бы на вечерний сеанс?

Если бы Майкл сейчас не сидел, он бы рухнул на пол. По какой-то причине он загнал мысли о возможном переводе в государственную лечебницу на задворки разума. Вы все убеждали меня настраиваться на хорошее, хочет он крикнуть. Столько провели сеансов, заставили поверить, что выбраться из депрессии можно, просто изменив образ мыслей. Я же специально гнал от себя этот страх!

Майкл смотрит на управляющего. И как только он посмел сказать, что новость приятная? В это мгновение он ненавидит Фила.

Я снова попал туда, где был в самом начале. Опять та же история, что и с Тимом из гостиницы. Меня еще раз кинули.

Однако выразить все это словами он не может. Просто сидит как контуженый и дрожит – все равно, что загнанный в угол зверь.

Часть III

Темнота отступает

32

Эбби открывает ключом входную дверь, перешагивает через порог. Бросает сумку, поднимает с коврика почту и проходит в кухню. Под ногами хруст – линолеумный пол усеян кукурузными хлопьями. Она осматривается: в раковине гора грязной посуды, пыль не протиралась давно, от мусорного ведра попахивает.

Вот и отдохнула пару часов, думает она и берется за веник. Как обычно. А я-то радовалась, что у Гленна так хорошо все получается. Мог бы приложить побольше усилий, ведь знал, что я сегодня приеду.

Через полчаса досада слегка отпускает. Уборка кухни заняла не так много времени, говорит она себе, таща наверх по лестнице сумку. Может, они спешили. И Гленн не ожидал, что я приеду раньше пяти. Наверное, он планировал прибраться позже.

Переводя дыхание на лестничной площадке, она вдруг задерживает взгляд на висящем на стене коллаже: три черно-белые фотографии Западного пирса[10], которые много лет назад она поместила в одну рамку. На первой пирс черным скелетом поднимается из моря; на второй металлическая конструкция наполовину скрыта поднимающимся от воды туманом; на третьей видна только верхушка, остальное поглотила белая мгла.

Довольно красивые фотографии, внезапно осознает она. Уверена, творчество будет гораздо полезнее для моего самочувствия, чем уборка, но где найти время? Ослабь контроль, вновь слышит она внутренний голос. Все так делают, верно? Не обращают внимания на беспорядок. И Гленн поступает так же. Наверное, следует поменьше возмущаться, а лучше брать с него пример.

Скривившись, Эбби тащит сумку дальше, но, едва открыв дверь спальни, вновь закипает от злости. Постель не заправлена, грязное белье Гленна валяется на стуле в углу.

Не верю своим глазам! Он здесь спал.

Хотя никаких особых договоренностей между ними не было, она предполагала, что Гленн будет и дальше спать на мансарде. Конечно, кровать здесь гораздо просторнее и удобнее, а его одежда все еще висит в шкафу, но ведь это просто невежливо – если учесть, что он уже много месяцев здесь не спал. Как пить дать, собирался поменять простыни и сделать вид, что ночевал у себя, распаляется она.

Как на фотографиях пирс обволакивает туман, ею овладевает знакомое ощущение. Не утони в нем, приказывает она себе и садится на кровать. Дыши глубоко, Эбби. Вдох носом, выдох ртом… Постепенно тревога уходит.

Вдыхая, она замечает какой-то запах – незнакомый, приторный. У Гленна новый лосьон? Она наклоняется к подушке. Явно пахнет цветами. Может, другой стиральный порошок?