Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова

что, конечно, удивляет людей. Особенно, когда начинаешь использовать их личные истории.

– А что, люди считают, что их личные истории принадлежат только им?

– Разве нет?

Неведомый собеседник, с таким родным именем Макс… Лана ощущала легкие волны-предчувствия, что все это не случайно. Интересно, как имя влияет на характер человека? В ней загорелся азарт, желание понять, что стоит за каждой фразой. Игра, игра…

Игра под названьем «жизнь», с неизведанными поворотами, победами и поражениями, пешка выходит в королевы, король убегает от «шаха», белые начинают и выигрывают…

Наверное, это какой-то знак, она давно ждала, что в ее жизни должен появиться кто-то. Кто-то, кого хочется разгадывать, как кроссворд. Без возможности заглянуть в ответ.

Они продолжали переписываться на работе, хотя фразы были отрывочны, каждый был занят на работе. Как-то Макс попросил переслать ему произведения, ведь он тоже в некотором роде писатель. Замечательно, обрадовалась Лана, вот бы и мне почитать твои творения! Пока не могу сообразить, на каком компьютере они находятся, ответил он, ведь я меняю компьютеры и работу чаще, чем пишу. И вообще, все это было так давно, сейчас на творчество не остается ни сил, ни времени. А твои рассказы я почитаю обязательно. Окрыленная тем, что в лице собеседника нашла единомышленника, Лана думает о том, что мир огромен, но среди бесконечного множества людей можно встретить человека, у которого такие же «тараканы в голове».

После двух неудачных браков она осталась с дочкой, и, хотя Диана была уже почти взрослой, общения все-таки не хватало. Ей давно хотелось познакомиться с человеком, который тоже пишет. Сочетание имени и увлечения так знаменательно, Лана постепенно стала думать, что этот человек дарован ей судьбой, возможно, это тот человек, которого она ждала всю жизнь. Правда, она немного злилась на вялотекущий характер знакомства, Макс все время говорил, что у него неотложные дела, он совершенно не может сказать, что он будет делать сегодня вечером или завтра.

В один из дней он совсем не откликался на ее сообщения. Она черкнула ему по почте: «Видимо, мои рассказы до того плохи, что ты даже не можешь ничего про них сказать, не переживай, я не настаиваю на рецензии, но все-таки перешли мне свои фантастические произведения. Я совершенно не знаю этот жанр, мне было бы интересно почитать».

Макс тут же переслал ей свою повесть, она открыла файл и стала читать. Это не было похоже на попытки писательства, которые она встречала в Инете. Что-то не так, слишком хорош слог, а вот и фамилия…

Лана решила воспользоваться поисковым сервером и прочитала: «Макс Гленберг – русский писатель-фантаст, по образованию инженер, имеет публикации, неоднократно был участником семинаров писателей-фантастов, в своем творчестве придерживается классического стиля Стругацких, Лема и других признанных мастеров этого жанра».

Вот оно что, он не просто начинающий волшебник, он мастер! И значимость знакомства с ним наполнила душу. И повесть, которую он написал десять лет назад, такая стройно-логичная, и в то же время захватывающая, как детектив. Как же я посмела предложить ему читать свои неумелые рассказы!

– Макс, а ты, оказывается, известный писатель.

– Не преувеличивай.

– Твоей скромности можно только позавидовать! Как я рада знакомству с живым писателем!

– Но ты ведь тоже писатель. Или ты не живой писатель?

– Я только в Интернете писательница. К тому же, у меня нет публикаций.

– Ты считаешь, что писатель только тот, кто имеет публикации?

– Я сразу стала твоей почитательницей! Предлагаю выпить по чашечке кофе, если у тебя есть время, конечно.

– Ну что ж, у меня не так много почитательниц.

– Да, и еще я прошу об уроках мастерства, так сказать, шефская помощь.

…Они сидели в тихом неприметном баре, что чуть в стороне от Комсомольской площади. Совсем не богемный вид, отметила про себя Лана, почему-то она его представляла совсем другим. Рано поседевшие волосы, и взгляд темно-серых глаз, которые смотрят как бы сквозь тебя, не замечая преграды. Лана внутренне съеживалась от этого взгляда. Но в то же время он казался ей таким родным и близким, словно ему ничего не нужно было объяснять. Неторопливая манера речи. И странное противоречивое чувство, что от него идут волны спокойствия и тревожности одновременно. Молчание, и хочется помахать рукой перед глазами, чтобы он вернулся обратно.

– Знаешь, Макс, я прочитала твои произведения.

– У меня их не так много, вот, я еще принес.

– Мне даже захотелось написать фантастику.

– Фантастика – не жанр, лишь средство. Литература должна быть хорошей, а в каком жанре она написана – неважно. Просто мне интересны сюжеты нереальные, а люди в них, сама понимаешь, те же самые. Собирательные образы, фразы, подслушанные из жизни, жесты, выхваченные из картины бытия. А герои – это сплав реальных черт и придуманных. Впрочем, это все не догма, на самом деле, и в жизни можно найти такое, что вампиры, летающие тарелки, оживающие мертвецы могут не понадобиться.

– Так ты плавильщик, доменщик? Или скульптор? Так и хочется схватить ручку, закутаться в телогрейку, сесть в далекий угол и писать, писать…

– Ну, что-то вроде того. Это долгая и интересная тема, как чувствует себя писатель в жизни и как он пишет. Я рад, что могу с тобой об этом говорить. А мастерство приобретается лишь с килобайтами написанного, сама понимаешь.

– Представь, через много лет, ты станешь известным писателем, и, (почему бы не помечтать?), мы будем сидеть не здесь, а в Париже. Ты закажешь мартини или водки (смешно, нынче писатели вынуждены своих почитательниц водить по барам), и мы будем тихо сидеть и разговаривать…

– Может, это ты станешь известной писательницей?

– Ну, тогда уж точно – в Париж. Подари мне фантастический сюжет, а я попытаюсь его воплотить. Под твоим чутким руководством.

– Сюжет? – Макс как-то странно улыбнулся, одними губами, глаза, напротив, стали как бы стеклянными, – Сюжет… Неплохая идея, я подумаю… Ты думаешь, ты смогла бы написать? Да-да, я подумаю…

Он проводил ее до остановки, четыре часа пролетели как четыре минуты, а из нее хлынули потоки благодарных слов. Лане так хотелось спросить его, когда они еще могут увидеться, она обернулась, заходя в автобус. Макс стоял на остановке, подняв правую ладонь, жреческий жест, вспомнила она в одну минуту, как будто благословляет на что-то. Приехав домой, она открыла его роман и начала читать. Ах, почему я не могу так писать, кусая губы, думала она. Логика, недоступная женскому пониманию!

Ночью ей приснился странный сон. Будто она идет по Флоренции. Она идет как чумная, впитывая похолодевшей душой сумрачную энергетику флорентийского