Дом у кладбища - Роза Листьева

– Тебе нужно отдохнуть.

– Я теперь не смогу спать. Я буду думать об этом.

– Призраки существуют. Я это знаю. Я хочу, чтобы все это узнали и поверили нам. Но я не отрицаю, в твоих словах есть доля правды. Я готов сражаться, ведь это единственное, что мне остаётся. Я должен победить. Зло мучает эту землю уже многие века, и никто так и не смог противостоять ему.

– Ты хочешь, чтобы тебе поверили? Но как доказать существование того, чего нет на самом деле? Призраки существуют в потустороннем мире. Он живут, подчиняясь своим законам.

– Нет там никаких законов! – разозлился Феликс. – Если ты любишь меня, то поверишь мне.

– Нет там никаких законов? Призраки живут другой жизнью, незнакомой нам, живущим на земле. Но иногда они возвращаются, чтобы забрать то, что им принадлежало. Это может быть и твоя жизнь. Я знаю, бесполезно об этом говорить, ты не поймёшь меня, пока твоя жизнь вне опасности, но потом, когда ты увидишь то, о чём я говорила, только тогда ты поймёшь мои слова.

– Я всё понял, – сказал он и обнял её.

– Ты решил совершить революцию в одиночку.

– Я знаю, что…

– Тебе это удастся. Тебя всё равно не остановить и не отговорить. Остаётся только одно… отец Патрик. Он благословит тебя. И если тебе понадобится помощь, я всегда готова помочь.

– Я тебе очень благодарен, пойдём, завтра трудный день, давай ложиться.

Лиана улыбнулась и его поцеловала.

– Как скажешь, любимый.

Она в первый раз назвала его «любимый». Это слово прошло через его уши и осело где-то в глубине его сердца, иначе говоря, он растаял. Он прижал её руку к своим губам, и свечи потухли. Они наощупь пошли к двери.

– Как же мы теперь доберёмся до спальни? – спросила она.

– Держись за меня крепче, осторожно, тут ступеньки, и тогда не потеряешься, – ответил он.

– Как холодно…

– Прошлой ночью я разбил окно.

– Это ты разбил окно?

– Я выстрелил в него.

– Что? – в темноте спросила Лиана.

– Он ушёл, я еле успел его разглядеть. Он был небольшого роста, морщинистый, с длинными унтами…

– Я умоляю, не надо больше. Я этого не выдержу, меня эти жуткие рассказы пугают, и я падаю в обмороки.

– Прости меня.

– Ничего, – она оглянулась, – я не хочу, чтобы они нас слышали и знали о том, что мы знаем про них.

– Скорее они знают про нас. Реальность смотрит правде в глаза.

И он посмотрел на неё таким взглядом, что она не то испугалась, не то ей стало противно, но она не отвернулась. Она поверила в любовь. Ещё недавно это чувство ей было незнакомо, но когда он читал письма и поглядывал на неё, она представляла себя героиней этой любовной истории. И плакала она оттого, что их любовь переросла в нечто большее, чем просто чувство. Они стали единым целым, и завтра должны будут скрепить свой союз.

– Ты знаешь, а я нашла серёжку.

– Где?

– В лифчике, – она шепнула ему на ухо.

– Ну, вот, а ты думала, что она исчезла. А что же нашла Виолетта Михайловна?

– Я не знаю, она не сказала.

– Возможно, это улика. Нужно будет спросить у неё.

– Ну, не ночью же, – сказала она, ложась в постель.

– Хорошо, завтра.

– Утро вечера мудреней.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Лиана тихо подошла к окну, чтобы зашторить занавески, и увидела на мокрой тропинке свежие следы, причём было непонятно, мужские или женские. Феликс зажёг фонарь, стоявший на столе. «Сказать – не сказать, – думала она. – Скажу!»

– За нами кто-то следит.

Он подошёл к окну и молча посмотрел на следы.

– Мне нужно идти, – сказал он.

– Но ты же… – она подняла свои глаза.

Он поцеловал её и взял пистолет. Дверь закрылась.

– … обещал, – её глаза медленно опустились. – А это могла быть лучшая ночь в жизни, но…

Лиана плюхнулась на кровать и отвернулась. Судьба листает книгу жизни. Её пальцы безжалостно мнут страницы, но ты должна быть тверда. Перед небом мы все равны, перед землёй – ничто не вечно. Ты должна разгадать эту загадку, и проклятье обойдёт тебя стороной. Ты же знаешь, что нелегко найти, а потерять несложно. Тот путь, который ты выбрала, отнимет у тебя всё. Рука судьбы уже близко. Ты умрёшь, и кровь твоя оросит эту землю. Тебя уже ничто не спасёт, ибо ты стоишь на пути, ведущем в обитель зла. Тебе одной не победить его. Ты не знаешь пути обратно. Ты зашла в тупик. Тени прошлого стоят у тебя за спиной и ждут, когда ты оглянешься. Те, кто отдал жизни, сражаясь со злом, за правое дело, остались там, позади. Ты не сможешь оглянуться. Ты боишься. Отчаяние живёт в твоей душе. Смысл твоей жизни потерян. Ты зовёшь на помощь, но твой крик никто не услышит. Ты одна перед холодной бездушной мразью, которая пришла за тобой…

– Ты боишься меня?

– Ты что, кого-то убил?

Но в ответ раздался хохот. Ледяное дыхание приблизилось к её перепуганному телу. Рука вцепилась в шею.

– Тебе понравится.

– Я слишком молода, чтобы умереть.

Раздался гром, немного погодя сверкнула молния.

– Я тебя умоляю… – шептала она.

– Умри!

– Нет… Нет… Нет…

– Что с тобой? – спросил Феликс, когда она подскочила в кровати.

– Это был он! Он хотел меня убить!

– Кто он?

– Роханд, – тихо произнесла она.

– Тебе приснился кошмар, это пройдёт.

– Его рука душила меня, а он улыбался… Наверное, это был дьявол. У меня колотится сердце, как у спортсмена. А что это у тебя в руках?

– Очередное послание.

Он показал ей бумагу.

– «Я слежу за тобой». Что это значит?

– Это значит, что она в опасности, и уже завтра у нас будет фотография этого типа.

– Я боюсь за тебя.

– Не надо бояться, – Феликс обнял Лиану, и они лежали в темноте молча. Гроза надвигалась, и в воздухе запахло тем неуловимым ароматом, который бывает только в грозу.

– Слышишь? – спросила она.

– Что? Я ничего не слышу.

– Там, в постели.

В самом деле, среди одеял что-то шебуршало.

– Я не знаю, что это, но я боюсь.

– Сейчас я посвечу.

Он взял фонарь и подошёл к кровати. Вдруг Лиана завизжала, увидев маленькую испуганную мышь.

– Мышка.

Феликс пытался её поймать, но она убежала.

– Мне показалось, что это чья-то рука. Я сойду с ума в этом доме.

Лиана вытерла со лба пот и пригладила взлохмаченную причёску.

– Продать его будет, конечно, сложно, но у меня есть другой вариант.

– Какой?

– Давай его сдадим.

– Кому?

– Я не знаю, можно дать объявление в газету.

Вдруг с потолка начало капать.

– Блестящая была идея…

– Надо принести ведро или тазик.

– У нас много добра всякого в кладовке, – сказала Лиана.

– Мне нужен фонарь.

– Бери.

– А может, пойдём вместе?

– Честно говоря, сидеть в темноте и слушать, как капает с потолка, мне почему-то не хочется.

– В тёмном-тёмном доме, в тёмной-тёмной комнате, и из этой комнаты тоненький такой голосочек: «Подымите мне веки, ну, подымите мне веки…»

Она дала ему пощёчину.

– Дурак! Ты же сказал, что веришь во всё это!

– Ну, неудачная шутка, прости.

– Мне холодно, надо одеться. Дай мне фонарь.

Лиана поднесла его к шкафу. Оттуда противно пахло сыростью.

– Ты всё? – спросил Феликс.

– Сейчас, я найду что-нибудь потеплее.

Между тем хлынул дождь, и вода ручьём стекала на пол.

– Одним ведром не обойдёшься, надо лезть на чердак. Течёт оттуда.

– Но сейчас уже поздно…

Вдруг ударила молния, и послышался раскат грома. Они прижались друг к другу, как на тонущем корабле.

– Прости меня.

– За что?

– За пощёчину.

– Дурацкая вышла шутка.

– Я боюсь его. Оно возникает словно из ниоткуда и смотрит тусклым стеклянным взглядом. Эти холодные глаза… Пустые и обречённые. Я не могу их забыть. Словно хочет что-то сказать, а не может. У них никого нет, нет друзей, нет врагов…

– Не надо спешить с выводами. Мы не знаем о них ничего, только то, что они существуют.

– Ты прав, смотри, луна убывает.

– Красиво, из-за дождя и туч её почти не видно.

– В детстве я любила смотреть на луну. Мы ходили в походы и подолгу сидели у костра. Мы сидели обнявшись, часто замёрзшие, и слушали песни под гитару. Я была примерной девочкой, и меня брали в поход.

– А я думал, что ты хулиганка…

Они целовались. На полу была уже метровая лужа, и Феликс даже присвистнул.

– Иди. – Она протянула ему фонарь.

– А ты?

– Я подожду тебя здесь. Я замёрзла. Такой холод… Иди один.

Она поёжилась, закутавшись в плед. От холода было видно дыхание.

– Трусиха.

Он шёл осторожно, непрерывно оглядываясь, словно готовясь к нападению. Часы пробили двенадцать, и ему жутко хотелось спать. Он взял все вёдра, что нашёл, и стал подниматься по лестнице. Одно ведро было ржавым и скрежетало, как старый шлем средневекового ратника. Услышав противный лязг, Лиана поняла, что это он, и спросила:

– Ты хоть волнуешься? Это лучший шаг в твоей жизни!

Феликс поставил ведро, куда со звоном устремился ручей.

– Ты сомневаешься в этом? – серьёзно спросил он.