Наследник огня и пепла. Том VI. Сердце бога - Владислав Добрый

«работать», «трудиться» в языках моего мира как анахронизм, тут вполне себе соответствуют понятию, которое передает слово.

— То, что произошло после того как противники наши влетели в круг телег. То, как набросились на них пешие. Это твоя работа? Не отрицай, я слышал твое пение! — пришлось мне пуститься в объяснения. Я уже знал, что пока я беседовал с Паном, а Ланс с ним рубился, Сперат брал у него уроки музыки. Он плохо помнил детали, уяснил лишь, что до тех пор пока Пан будет доволен, его музыка смоет «пробуждать страсти в сердцах людских». Правда, не во всех. Детали Сперат не понял, или не запомнил, или не хотел говорить. Последнее мое подозрение было основано на том, что Сперат явно понимал, что беседовал он с одним из богов, а не Императором. Что еще ему Пан наговорил откровенного? Случая попробовать приобретенные Сператом способности никак не представлялось — вокруг всегда было полно людей. Что поделать, поход, армия. И вот, случай представился.

— Да, я. Запел. Призвал силы Владыки Леса, вложил их в струны… — Сперат на секунду запнулся. — И вместе с музыкой сотворил ворожбу. Хотел вселить в людей храбрость. Получилось… Получилось, но не так, как я хотел. На Ланса и остальных благородных людей, кто имеет таланты моя песня не подействовала. Зато подействовала на лошадей. Они разбежались… Те, кто был ближе, проникся сильнее. Но вплетать волшебство в песню я не могу долго. Поэтому пришлось бросить вас и бежать к пехотинцам.

Я кивнул.

— Молодец, все правильно сделал, — похвалил я Сперата. Надо его наградить ещё как-то. — Повышу тебя до рыцаря сегодня.

Я сказал именно «повышу». Забавно, в местном языке такой глагол есть. Но имеет сильно специфический, религиозный оттенок.

— Есть у меня чувство, что петь я могу такие песни раз в день. Следующую смогу лишь завтра к утру… — продолжал мой оруженосец задумчиво. Он как будто прислушивался к чему-то внутри себя. Не уверен, что он вообще услышал про рыцарское звание. По воспоминаниям Магна для Сперата высшим пределом мечтаний было стать оруженосцем. А потом, к старости, «за выслугу лет» получить рыцарское звание и землю в собственное владение. Почти недостижимая мечта. Причем рыцарское звание такое, специфическое. Как ни крути, но по сути аристократом мог называться только человек со способностью к боевой магии. Поэтому, какие бы ни были формальные регалии у остальных, это все равно оставалось лишь формальностями. Можно быть хоть адмиралом, хоть контр-адмиралом Казахстана и быть равным в званиях американскому — флот все равно у тебя будет состоять из пяти катеров с пулеметами. Сперат прервался и тронул меня за плечо, показав взглядом в сторону. К нам возвращался Ланс. Полчаса назад я отослал его отдать приказания.

— Динадад вызвал на поединок рыцаря из вражеских рядов, — крикнул Ланс издалека. — И теперь ждет его поодаль, у дороги.

И только подойдя поближе, Ланс добавил вполголоса:

— Слушать ваш приказ он не стал.

Ланс показал рукой. Я повернулся в ту сторону. Судя по цветам на рыцарях и значках на флажках копий, вместе с Динададом там был Антон. Хрен бы с ними, но в этом отряде было человек сорок — как бы не треть всех моих всадников. И половина лучших латников, остальные копья были вооружены сильно хуже.

Старый Волк все же не рискнул атаковать нас с ходу. Видимо, впечатлился гибелью своего авангарда. А может, потерял управление своей «армией». Я вот тоже сейчас стою на телеге не потому, что как Наполеон слежу за ситуацией и принимаю решения. Скорее, выполняю функции декорации. В руках Сперата за моей спиной окрашенное в бело-красные полосы копье с крохотным флажком на котором нарисован мой герб — вот и я тоже самое. Вроде знамени.

Круг телег все же частично включил в себя постройки гостевого дома и башню. Пехотинцы и обозники, без приказов и понуканий наскоро оборудовали укрепление — связывали повозки между собой, втыкали колья по периметру и приваливали колеса телег грудами камней. На строительные материалы пошли постройки вокруг башни. А вот всадники приказов не слушались.

Может бы и послушались, если бы у них была такая возможность — очень быстро они выскользнули из пределов моей досягаемости. Сейчас, на поле перед холмом с нашим кругом телег, шла битва. «Правильная драка», как сказал один из рыцарей постарше. Отдельные отряды из рыцарей и их свиты кружились друг вокруг друга. Старались наскочить на отряд противника и ударить сбоку или сзади. При этом, тщательно следили, чтобы к ним не зашли с боку или сзади. Эти крохотные группы очень не часто сталкивались в жестоких рубках. Да и эти схватки были скоротечны — чаще всего одна из сторон видела, что на помощь их врагам спешат другие группы, и убегала.

Среди моих всадников было много караэнцев, более легко вооруженных, с короткими копьями которые они не брезговали метать. Это, к моему удивлению, давало им явное преимущество. Конные арбалетчики, довольно многочисленные, в этой волнующейся, мечущейся конной массе, оказались очень малоэффективны. Для того чтобы взвести арбалет, уперевшись ногой в «стремя» арбалета, им приходилось останавливаться. Да и стрелять они явно старались стоя на месте — попасть из арбалета со скачущей лошади в движущуюся цель можно было только в упор. Такое я тоже видел — убегая, один из пажей так спас своего сеньора. Обернулся и всадил арбалетный болт в лошадь преследователя. Боевая лошадь скотина здоровенная, она не упала, но ей было больно и она отстала. Может, лошадку, спасла стеганная ткань попоны.

Куда серьезнее дело обстояло с магией — это могло решить схватку до её начала. Но люди были не дураки, и вели себя осторожно, стараясь не подставиться под удар заклинанием. И это добавляла маневров в этот пестрый хаос.

Не могу сказать, что я остался совсем уж в стороне. То и дело в круг телег, через два оставленных специально для этого прохода, въезжали то одна, то другая группа наших всадников. Они спешивались и падали прямо на землю. Давали отдых. Не столько себе, сколько лошадям. Нам крупно повезло, что у нас был колодец — и люди и лошади опустошали ведра с огромной скоростью. Я всерьез опасался, что в колодце скоро кончится