Город для отдыха героев враждующих армий - Андрей Курков

 узнать что-нибудь о нем?! Но думаю, он не был очень близким ей человеком,

 иначе бы она хотя бы раз, но упомянула его.

 Город к этому времени уже основательно прогрелся, и находиться на

 солнце было довольно тяжело. Хотелось в тень, но как назло вдоль авеню

 Цесаря росли только кипарисы, а так как солнце зависло в этот полуденный

 час прямо над городом, то, естественно, никакой тени они дать не могли.

 Единственное, что я мог сделать - это идти быстрее.

 Желудок, в штыки воспринявший утреннюю овсянку, требовал полноценного

 обеда, и я решил, не заходя в гостиницу, сразу пойти в кафе.

 Внутри было прохладно и пусто. Я присел за угловой столик подальше от

 окон и наслаждался ощутимой в этом месте сыростью.

 - Извините, - прозвенел за моей спиной голосок официантки. - Но обед

 у нас сегодня невкусный...

 Я обернулся и видимо выражение моего лица было настолько удивленным,

 что она поспешила добавить еще несколько слов:

 - Машина не привезла продукты, и мы можем вам предложить только

 перловую кашу и чай...

 - Какая машина?! - заторможенно спросил я.

 - Ну которая дважды в день привозит продукты... - пролепетала девочка

 в белом фартуке и такой же белоснежной шапочке-панамке. - Говорят, это

 связано с объявлением независимости...

 В голосе ее не было ни огорчительных ноток, ни раздражения. Похоже,

 она была не меньше моего озадачена отсутствием машины.

 - Ну хорошо... - голосом припертого к стенке человека произнес я. -

 Давайте то, что есть.

 - Минутку! - сказала она.

 Что можно сказать о перловой каше, особенно, если она сварена до

 состояния дробинок, которые легко катаются на языке, но никак не лезут в

 глотку?! Этот вид еды может быть тоже причислен к холодному, а впрочем

 даже и к горячему орудию, потому что любая попытка съесть перловую кашу

 сопряжена с борьбой, с огромной тратой энергии, которую такая еда вряд ли

 компенсирует. Обед напомнил мне глотание таблеток, при этом роль таблеток

 исполняли крупинки, и почти каждую из них приходилось запивать глотком к

 тому времени уже остывшего чая. Но официантка была добра и терпелива и

 даже слова не сказала, когда я попросил ее принести четвертый стакан.

 Может быть, она даже сочувствовала мне?!

 В кафе зашло еще несколько человек, но большинство из них сразу же

 вышли. Только двое остались позаниматься этим пищевым мазохизмом.

 После обеда я направился на поиски Вацлава и Айвена. Причина, из-за

 которой я их искал, была, может быть, смехотворной, но все-таки я хотел им

 сообщить о том, что машины с продуктами не прибыли, и это значит, что

 жители уже свободного города могут остаться голодными. Мне почему-то

 казалось, что никто из ребят, собиравшихся совсем недавно на мусульманском

 кладбище, чтобы обсуждать сегодняшний день, не знает об этом. Может быть

 они едят у генерала, а с сегодняшнего дня - у президента Казмо, может быть

 где-нибудь еще...

 Но чем дальше я шел, тем меньше оставалось у меня надежды найти их.

 Улицы были пустынны. Среди немногочисленных загорающих и купающихся на

 городском пляже я не увидел ни одного знакомого лица. Оставалось только

 пойти на виллу генерала, но по такой жаре туда идти не хотелось, а

 вечером, когда станет прохладнее, они сами появятся на площади Святого

 Лаврентия, чтобы отпраздновать первый в истории этого города День

 Независимости.

 Утомившись от бесплодных поисков, я повернул к гостинице, и вдруг

 воздух завибрировал в моих ушах. Сначала слабо и едва ощутимо, но

 буквально с каждой секундой эта вибрация нарастала, и я остановился,

 пытаясь понять: что происходит. Остановился и интуитивно задрал голову

 вверх. И тут же по мне прошлась тень низко летящего вертолета, и

 встревоженный воздух растрепал волосы. А сверху уже сыпались какие-то

 листки бумаги, белые как снег. И падали они вокруг меня, и на крыши домов,

 и на ветви деревьев. А я стоял в оцепенении то ли оттого, что за прошедшие

 недели отвык от шума, то ли просто от испуга.

 Один листок лег мне прямо на плечо, и я взял его в руки.

 "Всем военнослужащим, находящимся в кратковременном отпуске

 приказывается срочно покинуть город и вернуться в расположение своих

 армий. В 18:00 в город будут введены войска и военнослужащие, не

 покинувшие к этому времени город или оказывающие сопротивление, будут

 расстреляны на месте".

 Дочитав, я выронил листок, и он упал мне под ноги.

 Неужели моя свобода снова оказалась кратковременной?! Неужели мне

 никогда не дано найти себе постоянное пристанище, в котором меня никто не