Дьявол в бархате - Джон Карр

— О! — воскликнула Лидия, открыв рот. — Откуда ты знаешь?…

— Просто потому, что большинство женщин похожи на тебя, только не сознаются в этом.

— Отведи меня туда завтра вечером, — взмолилась Лидия, — если только будет хорошая погода! Я надену самое старое платье!

— Видишь вот эту звезду? — Фентон наугад ткнул пальцем в небо. — Я бы отвел тебя туда, если бы ты захотела, и если бы это можно было устроить. А пойти в Весенние сады не составляет никакого труда!

— Я надену самое старое платье, — снова повторила Лидия.

Едва ли необходимо сообщать, что она не только не сделала ничего подобного, но на следующий же день купила себе новое платье.

В десять часов вечера, одевшись с помощью Джайлса, Фентон вышел в тускло освещенный несколькими настенными канделябрами коридор наверху. На нем был просторный костюм из темного бархата и туфли, на сей раз полностью соответствующие его вкусам. Джайлс, как всегда, возмущался по поводу отсутствия перстней с драгоценными камнями, бриллиантовых пуговиц на жилете и даже кружевного воротника.

В тот же момент Лидия вышла из спальни и направилась к лестнице.

На ней была маска, но отсутствовала шляпа. Платье Лидии смутно напоминало наряд поселянок, очевидно, маленькими розами на вертикальных серебряных полосах, перемежавших голубую ткань. Однако плечи оставались полностью обнаженными, и Фентона заинтересовало, каким образом платье вообще не падает. За Лидией шла ее новая горничная Бет, держа в руках алую с голубыми полосами накидку.

— Честное слово, — начала Лидия, — это мое самое старое… — Она умолкла, глядя на Фентона.

Последний, хотя и был в благодушном настроении, выпив за ужином кварту мальвазии, преисполнился сомнениями. Ревность (абсолютно непонятно к кому) скребла когтями его сердце.

— Теоретически, — заметил Фентон, — предстоящая забава не должна внушать опасений. Но если я потеряю тебя в толпе гуляк…

Лидия подбежала к нему, в то время как Бет застегивала у нее на шее накидку.

— Но ты же позволил мне, — возразила она, — выезжать сегодня одной в карете!

— Это не совсем то же самое. С тобой были Уип и Харри.

Уип был широкоплечим кучером, а Харри — одним из привратников, который недурно фехтовал и каждый день практиковался с Фентоном.

— Что, если я потеряю тебя в толпе, — продолжал Фентон, — а какой-нибудь прыткий парень тебя поймает?

— Ах вот оно что! — протянула Лидия без особого интереса.

Отбросив левую сторону накидки, она продемонстрировала кармашек с замшевыми ножнами, из которых торчала миниатюрная золотая рукоятка кинжала не более четырех дюймов в длину, но с острым как бритва клинком.

— Если какой-нибудь мужчина, кроме тебя, притронется ко мне, — продолжала Лидия, словно констатируя простой факт, — я не стану пытаться убить его — думаю, что я не смогла бы это сделать. Но несколько месяцев, а может быть, и лет он будет сожалеть о том дне, когда меня увидел. — Ее глаза под маской удивленно открылись. — Дорогой, неужели ты этого не знал?

Лидия не могла понять, почему Фентон так крепко ее поцеловал.

— Я просто дурак! — рассмеялся он. — Ну, чего же мы ждем?

Когда они начали спускаться, Фентон бросил взгляд через плечо. В дальнем конце коридора неподвижно стояла Джудит Пэмфлин, скрестив руки на груди и наблюдая за ними.

До главного входа в Весенние сады, который подметил Фентон в тот день, когда он впервые отправился с Джорджем Харуэллом в старый Лондон, идти было недалеко.

Вскоре после их ухода на Пэлл-Молл появился посыльный, спрашивавший на бегу у каждого привратника с жезлом, это ли дом сэра Николаса Фентона. Когда он добежал до Сэма, тот в ответ утвердительно щелкнул пальцами. Посыльный вручил ему письмо и получил шесть пенсов.

Сэм вызвал Джайлса, который поднес письмо к канделябру на стене холла на первом этаже. Надпись аккуратным почерком гласила: «Сэру Николасу Фентону, проживающему на Пэлл-Молл». На оборотной стороне стояла печать с надписью под ней: «Джонатан Рив, эсквайр».

Закусив нижнюю губу, Джайлс взвесил письмо на ладони, затем аккуратно сломал печать и прочитал. Его лицо слегка побледнело и заострилось, не приобретая при этом обычного насмешливого выражения. Несколько секунд он стоял, задумавшись, потом поспешно вышел из холла.

Тем временем Лидия и Фентон добрались до железных ворот, скрытых за живой изгородью. Опустив деньги в руку привратника, облаченного в зеленое и с прикрепленными к шляпе веточками, Фентон заметил, что тот сразу же исчез, словно по волшебству.

— О! — прошептала Лидия.

Восковая луна взошла над аркадскими рощами. За воротами находилось небольшое открытое пространство, ограниченное сзади еще одной изгородью, не такой высокой, как первая, но все же выше человеческого роста, в которой темнело несколько проходов, ведущих в лес. Освещения хватало лишь только для того, чтобы не споткнуться. На больших расстояниях друг от друга горели факелы на консолях, чье пламя с помощью химической обработки было окрашено в желто-голубой цвет, или бумажные фонарики с маленькой свечой внутри.

Фентон и Лидия сразу же были захвачены самой атмосферой Весенних садов летним вечером, столь же ощутимой, как аромат покрытой росой травы. Сначала сады казались совершенно безмолвными. Не было слышно даже струнного трио. Затем они стали различать словно доносящиеся ниоткуда звуки: тихий шепот, замирающий вдали быстрый топот ног, треск веток, негромкий женский смех.

Фентон чувствовал, как колотится его сердце. Он снова крепко поцеловал Лидию, прежде чем она отстранилась.

— Посмотри — я не поскользнусь, — шепнула Лидия, показывая маленькие серебряные туфельки с крепкими и низкими каблуками. — Теперь я побегу, а ты медленно просчитай до пяти и следуй за мной.

— Да, но…

— Я не убегу далеко от тебя, хотя ты и не сразу сможешь меня разглядеть. Ну!

И Лидия понеслась прочь. Алая накидка развевалась в воздухе, обнаруживая края небесно-голубого платья с вертикальными серебряными полосами. Она не побежала в проход перед ними, как ожидал Фентон, а бросилась к дальнему концу внутренней изгороди и скрылась за ним.

«Один, — медленно считал Фентон, разделяя числа двумя ударами сердца. — Два…»

Ему не приходило в голову, насколько нелепым могло показаться подобное поведение профессора Фентона из Кембриджа. Теперь он был молодым человеком и вел себя соответственно. Старый мир, казалось, медленно отходил на задний план, в то время как его мысли и чувства все более изменялись…

Фентон чутко прислушивался к каждому звуку. На счете «три» ему еще удавалось слышать, как Лидия бежит по траве. Подобрав полы легкого плаща, он зажал между ними ножны шпаги, чтобы они на мешали ему бежать.

— Пять! — произнес вслух Фентон и ринулся вперед.

Тусклый желто-голубой свет указал ему узкую тропинку, по которой он устремился, ища слева проход в изгороди, едва не пропустив его, но вовремя остановившись и свернув.

Низкая арка вела в беседку. Листва сверху была настолько густой, что лунный свет совсем не проникал внутрь. Внизу гравий чередовался с травой. В дальнем углу шептались двое, однако в таких выражениях, что Фентон поспешно вышел из беседки. Кроме того, он услышал шаги Лидии по гравию.

Фентон продолжил погоню, найдя еще одно отверстие в изгороди. Оно вело на площадку, откуда отходили три аллеи, благоухающие ароматом цветов. Первая упиралась в заколоченную гвоздями калитку. Скользнув во вторую, он перебрался на третью, где остановился, вспомнив то, что следовало помнить с самого начала.

Очевидно, Лидия этого не знала, но все красное в темноте или даже в полутьме становится почти невидимым. Несомненно, Лидия проходила мимо него несколько раз.

— Лидия! — позвал Фентон.

— А я тебе не подойду? — послышался рядом женский голос, так что он подскочил от неожиданности. Чья-то рука прикоснулась к его рукаву. Фентон помчался в противоположном направлении, преследуемый хихиканьем, и снова очутился на главной аллее.

Положение казалось безнадежным. Если бы здесь был какой-то лабиринт, Фентон мог бы попробовать в нем разобраться. Но какая-либо система отсутствовала полностью. Чьи-то мягкие шаги приближались к нему. Обернувшись, он увидел в лунном свете девушку в белой маске и коротком белом платье из узорчатого муслина, преследуемую щеголем в парике и матерчатой маске, изображавшей сатира.

Они пронеслись мимо, при это сатир ободряюще усмехнулся.

— Никогда не носи здесь шпагу, — посоветовал он.

После этого не прошло и минуты, как Фентон увидел Лидию. Он свернул в очередной проход, решив исследовать каждый. Две тропинки расходились в разные стороны. Инстинкт и опыт подсказали Фентону, что правая оканчивается тупиком или еще одной беседкой. Но в конце левой, узкой, поросшей травой тропинки он увидел нечто, напоминающее живую изгородь выше человеческого роста с высокой аркой.