Властелин моих грез - Данелла Хармон

Забыв о стыде, девушка осыпала поцелуями его щеки, подбородок, уголки рта.

– Господи, я уж и не надеялся, что такое случится, но ты, девочка, воскресила меня, – взволнованно сказал Кристиан.

Сгорая от желания, он начал ласкать ее грудь, соски, потом снял с нее рубашку и штаны. От холода кожа Дейдры сразу покрылась мурашками, и она прижалась к Кристиану, наслаждаясь их близостью и наготой, ощущая на лице его горячее дыхание. Внутри у нее словно вспыхнул и начал распространяться огонь, тело сгорало от нетерпения.

– Твое плечо… – прошептала она.

– Черт с ним. Я знаю, на что способен.

Дейдра таяла от удовольствия. Волосы на его груди щекотали ей кожу, твердая плоть упиралась в ее живот. Она дотронулась до нее, но Кристиан убрал ее руку, бормоча, что торопиться не следует.

– …Если бы ты знал, как я люблю тебя…

– И я люблю тебя, давно люблю. Успокойся, – пробормотал он, вспомнив, что перед ним девственница. – Расслабься. Ты учила меня, как обнимать, улыбаться, доверять… А сейчас я хочу, чтобы ты почувствовала, что такое быть обожаемой… желанной… любимой…

Поцелуй, сначала нежный, становился все более страстным, и девушка испугалась: вдруг она сделает что-то неправильно, отчего Кристиан потеряет уверенность в себе. Но похоже, его это не заботило.

– Теперь я поцелую тебя, Дейдра, – заявил он.

– Разве ты не целовал меня?

– Я только начал, дорогая.

Его губы снова прикоснулись к ее рту, перешли на лоб, брови, нос, мочки ушей, трепещущие ресницы, черные кудри. Затем Кристиан поцеловал одну, потом другую ладонь, запястья, сгибы локтей, провел языком по ложбинке между грудями, слегка прикусил розовый сосок.

Дейдра вскрикнула.

– Лежи спокойно.

– Ты собираешься целовать меня там?

– Да, любимая. Я собираюсь целовать тебя везде.

– Не знаю, следует ли это делать, Кристиан. Прошло уже пять лет, может, ты забыл, в какие места надо целовать женщину?

Рассмеявшись, Кристиан провел языком по другому соску.

– Ничего я не забыл. Или тебе не нравится?

– Я… боюсь…

– Мне остановиться?

– Не-ет.

Он улыбнулся, и Дейдра подумала, что никогда в жизни не видела такого красивого мужчину. Его язык опять начал играть с сосками.

– Кристиан… я боюсь.

– Все хорошо, успокойся. – Горячая ладонь кругами ласкала ее живот, затем приблизилась к сокровенному месту, где, как показалось Дейдре, сейчас билось сердце.

– Не стесняйся, – пробормотал он. – Твоя красота сводит меня с ума, она совершенна.

– Кристиан, я не знаю, что делать.

– Тебе не надо пока ничего делать… В следующий раз, может, ты включишься в игру, а сегодня позволь командовать твоему капитану, хорошо?

– Хорошо, учи меня. – Закрыв глаза, Дейдра вытянула руки вдоль тела и стала ждать.

Она почувствовала, как рука Кристиана, ласкавшая ее тело и опускавшаяся все ниже, вдруг замерла.

– Могу я продолжать, миледи? – наконец спросил он.

– Да, но сначала… выполни одну мою просьбу.

Приподнявшись на локте, Кристиан вопросительно посмотрел на нее:

– Я тебя слушаю.

– В какой стороне… Ирландия?

– Ирландия? – ошарашенно переспросил он.

– Да. Я хочу знать, где она, чтобы в самый важный момент повернуться лицом к родине.

Губы у Кристиана дернулись от восторженного изумления, и он засмеялся.

– Второй такой женщины на всем белом свете не найти. Ирландия далеко за линией горизонта, в той стороне, где сейчас твои ноги. Ты хочешь еще о чем-то попросить меня, дорогая? – ласково спросил капитан.

– Да. – Дрожащая рука прикоснулась к его щеке. – Я хочу, чтобы ты продолжал целовать меня.

Он припал к нежному рту, сознавая, что долго не вытерпит. Пять лет у него не было женщины. Кристиан поморщился: сейчас опять появится укоризненное лицо покойной жены. Но увидел лишь фиалковые глаза, которые с обожанием смотрели на него.

Зарывшись лицом в черные кудри, он стал гладить живот Дейдры, опуская руку к темному треугольнику, прикрывавшему ее лоно.

– Откройся, любовь моя, – прошептал он, – позволь мне дотронуться до тебя.

– Мне… щекотно, Кристиан, – призналась девушка, раскрываясь перед ним, как цветок.

«Не торопись», – говорил он себе.

– Ты уверен, что все делаешь правильно? Ты ничего не забыл?

– Уверен, я не сделаю тебе больно. – Его пальцы скользнули внутрь, и Дейдра застонала.

– Да, Кристиан, да? Мне так хорошо, так приятно… Только не останавливайся…

– Сейчас будет еще приятнее.

– Нет, – бессвязно шептала она, – не верю, что будет еще приятнее, это невозможно…

Тяжело дыша, капитан ласкал ее до тех пор, пока по щекам Дейдры не потекли слезы радости.

– Люблю тебя, Кристиан! – в исступлении выкрикнула она.

«Помоги мне, Господи!» – взмолился тот, успев заметить старинное распятие, до того как мир поплыл у него перед глазами.

– Тебе не будет больно, Кристиан?

Серые глаза, затуманенные страстью, приоткрылись.

– Нет, девочка… Больно может быть тебе.

– Ничего, делай что нужно, – умоляла она.

– Я постараюсь осторожнее…

– Не старайся, просто возьми меня скорее! Скорее!

Дейдра закричала, прижимая его к обнаженной груди, не замечая боли, целиком отдаваясь наслаждению, которое он дарил ей, проникая все глубже. Она выгнулась навстречу, и вдруг в ней словно вспыхнули мириады огоньков.

Потом Дейдра увидела торжествующую улыбку капитана, а через мгновение его тело содрогнулось, с губ сорвался хриплый стон, и Кристиан упал на кровать рядом с нею, тяжело дыша. Она не могла понять, плачет капитан или смеется. Наконец он властно обнял ее за талию и прижал к груди.

– Дейдра! – В глазах у него были слезы. – Благодарю тебя!

Глава 21

– Понятия не имею, чем они там занимаются, но, думаю, тебе стоит пойти к капитану и сказать ему, что по правому борту видна земля.

– Я-то знаю, Сканк, – важно ответил Йен. – Этим они занимаются уже пять дней, отстань от них. Нашему капитану сейчас нужна женская ласка.

Отвернувшись, лейтенант посмотрел на океан. Фрегат скользил вверх и вниз по волнам, белая пена и мелкие брызги летели на палубы. Да, матросы не ошиблись: земля…

Пока два младших гардемарина махали чайке, кружившей над головой, команда начала собираться у поручней, а офицеры раскрыли подзорные трубы, спеша увидеть побережье американских колоний.

Для команды, покинувшей Англию, пылая ненавистью к своему новому капитану, перемена в отношении к нему была ошеломляющей. Победив французов, они почувствовали гордость и за себя, и за корабль. Вахтенные начали петь старинную английскую песню, Хибберт все чаще появлялся в выстиранной, правда, мятой форме, Сканк больше не ворчал, что ему приходится драить по утрам палубу, Тич добровольно взял на себя заботу о Тилди и щенках, а Йен ежедневно проводил учения по стрельбе из пушек.