Черный квадрат. Супрематизм. Мир как беспредметность - Казимир Северинович Малевич

истинное значение православного угла, в котором стоит образ, образ святой, в отличие от всех других образов, изображений грешников.

Святейший занимает угол, менее святые занимают стену по бокам. Угол символизирует, что нет другого пути к совершенству, как только путь в угол. Это конечный пункт движения. Все пути, по которым бы ты ни шел, если ты идешь к совершенству, сойдутся в угол; будешь ли ты идти по выси (потолку), по низу (полу), по бокам (стенам), результатом твоих путей будет куб, так как кубатура – полнота твоих достижений и совершенство. Достижение выразится в кубе, в том, что не существует в действительности. Куб будет вымышленным – знаком. Куб будет символ, который человек хочет обратить в полноту знаний. Это его представление о полноте совершенной. В кубе вся культура человеческого развития, кубом символизируется первая эпоха, или первый цикл предметного осознания идей, новая эпоха будет двигаться к новому созданию формы, которое он человек думает получить от того, что двинет куб своих знаний в пространство – дальше; или куб как пространство движимое создаст новое тело, новое пространство. Это новый путь, путь логического анализа идей, отвечающего на вопрос, что делать с созданным кубом, природою, миром.

Но есть другое направление, оно идет в пути искусства, которое обратно действует на куб. Куб двинулся дальше и образует новое тело, и выразил собой кубизм как соответствие логическому анализу идей, и отвечает на вопрос: что делать. Это одно толкование кубизма, но есть другое, которое говорит, что кубизм есть растворение куба и освобождение сознания, которому предстоит стать лицом к лицу с беспредметностью. Сознание лишается идей и представлений.

17.

Куб есть результат всех устремлений человека, куб – логически построенная мышеловка, из которой только впервые освобождается живопись, впервые направляясь к беспредметности. Кубизм – завершение культуры живописной, как коммунизм – завершение социалистической, с тою только разницей, что куб живописный уже в движении растворяется, обеспредмечивается, а куб экономический идет к завершению предметной идеи. Неспроста и был применен символ куба к Ленину – как вечности. Ленин – завершение. Символ не будет ли и здесь в господствующем положении, а Ленин выступает как символ, но не – действительность. Символы бывают только в мире, вне материи лежащие; символ идейных представлений. Материя только подчиняется внешне этому образу и всегда отражает его внешне, как зеркало отражает предметы.

Куб есть не что иное, как геометрическое представление. В материальном мире куба не существует. Геометрия пытается превратить материю в геометрический реализм, а геометрические тела – это не тела, это те же иконы – идеи, представления. А математика тесно связана с геометрией и рождает не точные числа, как только ангелов.

18.

Можно говорить, что Ленин учил предметному пониманию природы, и что он потому боролся с образами, и что его не поняли, – создают образы. Как бы учение его увидели не в материи, а в образе, отразившемся в ней. Материя стала похожа на зеркало, которое отражает, но само продолжает быть только зеркалом, не превращается в то учение, которое отражается в нем. Ленин – зеркало.

19.

Ленин отразился в материи как предметная материальная идея, а ученики свидетельствовали о факте, что Ленина как материи нет; есть Ленин как образ. Он – Его. И один из учеников Его сказал: «Каждый, кто хоть раз видел живого Ильича, до конца своих дней удержит этот образ в сердце своем». Это значит, что в материи может удержаться образ Ленина до тех пор, пока она не растворится, не потеряет свою зеркальность. А один из поэтов пропел: «Портретов Ленина, видно, похожих не было и нет, века уж дорисуют, видно, недорисованный портрет». Кто же дорисует теперь его портрет? Художник – поэт. Но какое зеркальное сердце будет позировать ему?

20.

Нас извещают: «Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени».

Это одно из лучших отношений было. Это значит, что он должен остаться беспредметным, ибо ни один предмет не будет крещен его именем, т. е. ни один предмет не будет символичным, он будет просто предметом. Имени Его ничто не должно носить не потому, что предметы не достойны, а потому, что это не согласуется с ним. Мы не должны отроить Ему памятников, так как памятник есть образ. Но эта лучшая мысль все же не устояла до конца и предложила только новую форму. Отсюда и устройство яслей или домов для инвалидов в память Его будет тем же. Таким же образом – в другой форме.

Крестя именем, крестим материю, стремимся обратить ее в образ или учение проповедуемой идеи. Это уже не материя, как только имя, но имя остается именем, а материя материей. Она совершает свой процесс, а имя лежит на ней печатью, и сваливается, когда материя растворяется. Беспредметность материи не побеждается печатью идеи, хотя человек хочет жить только идеей. И действительно, человек живет ею, надеется на будущее, что идея его будет торжествовать над материей, приняв идейное крещение, что в конце концов материя будет идеализирована, и тогда он достигнет конечного блага, т. е. угла.

21.

Очевидно, путь всех учений заключается в идее, каждый из вождей ведет народ властью идеи, знамя которой он хочет утвердить, преодолев материю, обратив ее в идейное благо. Отсюда материалист должен быть превзойден, так как благо идейно, угловато. Для преодоления вызвана техника, суть которой заключается в победе над обращением материи в идейный предмет представления геометрии.

22.

Вожди, как и пророки, всегда умаляют себя простотой. Ученики возводят простоту в величину, дальше в святую ступень, образ – в вечность. Это есть все ступени обожествления, а сами говорят: мы исполняем волю Его, мы клянемся исполнить волю Его и утвердим учение. Здесь «Он» то, чему нужно клясться, но не «они».

Эти ступени противоречат материальной природе, в которой нет ни малого, ни большого, ни вечного, ни смертного, бессмертного, ничто друг другу не клянется, а клянется статик; все во всем – беспредметно. Какой атом умнее или глупее, слабее или сильнее, какой атом имеет больше блага, а какой меньше, и существует ли благо, как идея? Солнце ли клянется Луне или Луна – Солнцу?