Рок небес - Мэри Робинетт Коваль

космонавтам потребуется 320 дней.

А вы помните, где вы были, когда корабли первой экспедиции на Марс покинули околоземную орбиту? Мне рассказывали, что четверть населения Земли наблюдала за этим по телевизору или в телескопы, или слушала нас по радио. Этим занималось сто процентов населения Луны. В кабине экипажа установили камеры, чтобы сохранить хроники нашего путешествия для будущих поколений. Когда мы улетим еще дальше, камеры уже не будут передавать четкую картинку, но зато у жителей Земли была возможность наблюдать за нами во время вылета. Наши действия перемежались комментариями Уолтера Кронкайта.

Мне уже доводилось сидеть в кресле штурмана-вычислителя. Теперь я сидела у иллюминатора, вооружившись секстантом, таблицами, карандашом и миллиметровой бумагой, а снаружи была… тьма.

Тьма и Земля. Эта вращающаяся сфера с люминесцентным сиянием голубого и белого, с мерцающими огнями городов, которые казались рассыпанными по планете звездами. И где-то там, под облаками, остался мой муж.

С треском ожил канал связи, и послышался голос Малуфа – оператора из центра управления полетами.

– Нинья 1. Вызывает Канзас.

Паркер включил микрофон.

– Слышу вас, Канзас. Говорит Нинья 1.

– Отлично. Полет идет три часа пятнадцать минут. Все согласно плану. Даем добро на следующую стадию.

– Вас понял. Поехали.

Паркер расплылся в широкой улыбке и оглянулся на нас. Конечно, мы были профессионалами, но ведь мы получили разрешение на запуск в далекий космос!

– Вероятно, у ступени S-IVB[41] будет отклонение на десять градусов по тангажу при отделении. Но все равно действуем по плану. Никаких проблем не должно возникнуть.

– Есть, – Паркер отключил микрофон и бросил взгляд на меня: – Слышала?

– Так точно.

Я обновила свои записи в бортовом журнале. Отклонение в тангаже в десять градусов попадало в категорию несущественных и вполне ожидаемых вещей. Да черт возьми, в симуляторе нам приходилось иметь дело и с куда бо́льшими отклонениями! Однако, если не учесть это расхождение прямо сейчас, впоследствии мы совсем запутаемся. Я нужна была на корабле на тот случай, если мы потеряем связь с Землей и компьютерами ЦУП.

Вокруг меня остальные члены команды занимались своими задачами, а я начала возиться с космическими расчетами. Из-под моих пальцев выходили бесчисленные числа, танцуя, как звезды в небе.

На связь снова вышел Малуф.

– Нинья 1, вызывает Канзас. Хотели спросить: вы уже ввели программу VERB66, чтобы загрузить данные из хранилища в основную память? До нас сигнал не дошел.

Флоренс подняла глаза от механического компьютера, за которым она занималась той же работой, что и я.

– Я пока этого не делала.

Паркер нахмурился.

– Еще нет.

– Ладно.

«Ладно»? И все? Мой карандаш завис над бумагой.

– Он хочет, чтобы мы сделали это сейчас? По плану эта программа вводится только после…

– Хочешь, чтобы мы сейчас это сделали?

– Как вам будет удобно.

– Вас понял. – Паркер отключил микрофон. – Грей, ты все слышала?

– Так точно.

Флоренс нацарапала какое-то число на сенсорном экране сбоку от переключателей.

Основная идея заключалась в том, что, если мы потеряем связь с Землей и со мной что-то случится, то на компьютере останется резервная копия данных. Вот только в его памяти сохранялось примерно тридцать операций. Почему они предложили нам обновить его сейчас, сложно сказать. Но пути ЦУП порой были неисповедимы.

Я наклонилась к Флоренс.

– Тебе помочь?

Она покачала головой.

– У меня со связью передышка, пока они не потребуют проверить УКВ[42]. К тому же, насколько я помню по симуляторам, тебе будет чем заняться в ближайшие…

– Нинья 1. Вызывает Канзас. Нам для эфемеридных данных[43] системы слежения нужно знать примерное полетное время, когда вы будете производить маневр отделения.

Я закатила глаза. На Земле порой забывали, сколько времени уходит на те или иные действия. Если бы им приходилось полагаться на один лишь механический компьютер, Флоренс все еще вводила бы данные. Я постаралась убрать из голоса самодовольство, опередив ее с ответом.

– Три часа, сорок минут, ноль секунд.

Паркер приподнял бровь.

– Ты даже никуда не посмотрела.

– За это мне и платят такие деньжищи.

Паркер повторил расчетное время Малуфу. Люди в центре управления полетами будут проверять все отправленные нами данные, чтобы убедиться, что все идет точно по плану.

Время от времени Паркер щелкал переключателями и изучал свои датчики.

– Йорк, у тебя есть что-нибудь для Канзаса?

– Есть полный доклад и данные о состоянии маневра, – кивнула я, не отрываясь от работы. Бедняга Флоренс за механическим агрегатом все еще вводила значения. Компьютер может считать быстрее человека, если не учитывать время, затраченное на введение программ. – Отклонение по осям: дельта-VX минус 00011, дельта-VY плюс 0002, дельта-VZ минус 0002, крен 0, тангаж 180, рыскание 0.

Паркер повторил все это для ЦУП, а я вернулась к обновлению навигационных данных. Конечно, центр управления полетами и так отправляет нам все последние данные, но я должна была всегда быть готовой к возможной потере связи.

– Проклятье. – Терразас наклонился к иллюминатору, а потом откинулся на спинку сиденья, качая головой. – S-IVB по инерции летит у нас на хвосте.

Это была та самая ракетная ступень, благодаря которой мы вышли на полную скорость. Я поморщилась и встретилась с Терразасом взглядом.

– Вот задачка. Паркер, сможешь от нее уйти? А то с выпуском топлива она будет заслонять звездное поле.

– Прекрасно, – Паркер покачал головой, – чтобы уйти подальше от SIVB, придется сделать парочку маневров.

– Слишком поздно.

За иллюминатором рядом со мной звезды, казалось, рассыпались сотнями тысяч маленьких светлячков. Оказавшись на свету, замерзшее топливо засверкало подобно настоящим небесным светилам, и внезапно моя работа стала в сотни тысяч раз тяжелее, прямо как во время миссии на Луну. К счастью, я очень много тренировалась опознавать звезды.

Паркер вздохнул и вызвал ЦУП.

– Канзас, говорит Нинья 1. S-IVB выбрасывает топливо. Ступень прямо у нас на хвосте.

– Вас понял. Скорее всего, это из нереактивного двигателя. Запуск произошел в 04:44:55, а утечка началась только в 05:07:55.

Терразас фыркнул.

– Может, и нереактивный, но на вид все равно что гейзер.

Малуф спросил:

– На каком вы сейчас расстоянии от S-IVB?

– От ста пятидесяти до трехсот метров.

– Хорошо, Паркер. Рекомендуем во время дополнительного маневра отделения придать радиальный импульс так, чтобы ось Х указывала точно на Землю, а затем включить обратную тягу и задать скорость 0,91 метра в секунду. Перехожу на прием.

– Не хочу этого делать. Я так потеряю S-IVB из виду.

– Хорошо. Радиальный импульс мы предлагаем, чтобы облегчить коррекцию траектории на маршевом участке. Тогда мы сможем применить маршевую двигательную установку. Будьте на связи.

Я подняла голову.

– Нам необязательно это делать. Прямо сейчас с углами Эйлера вот как обстоят дела… Крен около 190, тангаж около 320 и рыскание около 340. Мы могли бы все сделать из этого положения.

– Нинья 1. Вызывает Канзас. Где вы сейчас находитесь относительно стартового двигателя?

Паркер, прежде чем ответить, мгновение изучал мое лицо.

– Мы сейчас прямо над S-IVB, солнце находится с правой стороны от ракеты-носителя и просматривается в левый передний иллюминатор, – он выключил микрофон и