Дочь врага - Николь Келлер

всех уволил, – коротко отвечает Вадим, откладывая в сторону планшет.

– Почему?!

– Потому что они не справились с поставленной задачей – охранять тебя! А за что им платят деньги? За то, чтобы я прикрывал тебя от пуль?!

– Спасибо, – произношу тихо и от всей души. – То, что ты сделал для меня…

– Пустяки. Любой на моем месте поступил бы также, – улыбается Вадим, и не могу сдержать ответной улыбки. – Как ты?

– Вообще-то я должна задать тебе этот вопрос!

– Я был первым.

– Я нормально. За тебя очень испугалась.

– Ооо, ради этих слов стоило находиться на грани жизни и смерти! – смеется мужчина, и я впервые замечаю, какие у него очаровательные ямочки на щеках.

– Перестань! Я больше не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью ради меня!

– А придется. Так как я уволил всех без исключения. Пока что твой водитель будет исполнять роль телохранителя и водителя одновременно. Но это временно. Пока я не подберу тебе новую охрану.

В палате воцаряется тишина, и я закусываю губу, не зная, как спросить.

– Говори уже, что прям, как девочка!

– Тебе…Может, охране, пока ты их не уволил, не удалось выяснить, кто это мог быть? – тихо интересуюсь я, а по спине снова бежит холодок ужаса от нахлынувших воспоминаний.

– Нет. Но одно я знаю точно: это заказ того, кто не согласен, что место Сапронова заняла именно ты. Или тот, кто не согласен с твоей политикой, – озадаченно произносит Вадим, хмурясь.

– Вавилов?

– Не исключено. Но, если это его рук дело, то у меня очень плохие новости – мы никогда не докажем этого.

– И что же мне теперь делать?! – отчаянно спрашиваю, от волнения даже вскочив на ноги.

– Есть один-единственный выход. Но не уверен, что решение тебе понравится.

– И какой же?

– Выйти за меня замуж, – припечатывает Вадим, словно выносит приговор.

Глава 38 Матвей

Боль раздирает меня изнутри на части, от которой хочется выть, биться головой о стену и просто сметать все на своем пути. Но не поможет. От этой боли нет спасения. Нет лекарства. И, кажется, в другой реальности мой внутренний голос будет шептать мне противным голосом: «Убийца, убийца…»

Я убил собственного ребенка. Того самого, которого успел полюбить всем сердцем. Того, которого мысленно уже качал на руках и каждый день благодарил Еву за него или ее.

Но я убил его. А все потому, что не смог приструнить своих призраков прошлого, не смог просто довериться той женщине, которую люблю и которая любила меня. Просто потому, что не дал шанс. Не выслушал, хотя она меня и умоляла об этом. Ева просила так мало, а в итоге я потерял все: ее, нашего ребенка и надежду на счастье для нас с Егором.

«Нет больше никакого ребенка. И я больше не смогу иметь детей…» – каждый день, каждую секунду стучит в моей голове, заставляя сердце кровоточить и ныть от боли.

Но хуже только четкое осознание, что виноват в том, что произошло с моей любимой женщиной – я и только я. И не уверен, что Ева когда-нибудь сможет мне это простить. Волей-неволей я лишил самого дорогого, что может иметь женщина – ребенка. Но самое главное – я сам никогда себе этого не прощу.

Хочется напиться и просто отключиться от реальности, но я не могу себе позволить такую роскошь. Во-первых, потому что мне надо разобраться во всей этой темной истории, что произошла с нами, а во-вторых, теперь это мой крест на всю оставшуюся жизнь, и мне придется его нести. А в-третьих, и самое главное – я все же попытаюсь добиться прощения у Евы. Потому что это МОЯ женщина. И хоть я наворотил дел, сделал больно, я попытаюсь все исправить…Насколько это возможно.

– Что, Матвеюшка, не весел, буйну голову повесил? – в мой кабинет врывается Кирилл, и прямиком проходит к окну, распахивая его настежь, чтобы свежий воздух разогнал сигаретный дым. – Ты бросал бы столько курить!

– Брошу. Все улажу и брошу. Есть новости? – внимательно оглядываю друга, пытаясь по лицу понять, нарыл ли он что-нибудь по моему делу.

– Есть. И еще какие! В общем, что я тебе скажу, Грачев, ты – кретин! Из-за своей глупости потерял такую женщину!..

– Кирилл! – предупреждающе зарычал я, хоть и знаю, что друг прав. Всецело прав.

– Ладно-ладно, – поднимает ладони вверх в сдающемся жесте. – Но своих слов я назад не возьму, ты все равно кретин!

Швыряю в друга первый попавшийся предмет, он ловко уворачивается, статуэтка, непонятно как взявшаяся на моем столе, летит в стену и разбивается на мелкие осколки.

А Кирилл, как ни в чем не бывало, садится в кресло и смотрит на меня взглядом победителя.

– Так. С твоей Яной что-то там нечисто, я пока не выяснил подробности, но скажу, что очень уж умная она. Прошаренная. Знает, как, что и где, поэтому вся информация об этой мадам тщательно либо подтерта, либо зашифрована. Но я до нее доберусь. Самому аж стало интересно, – довольно потирает руки.

– Хорошо. У меня кстати, есть подозрения, что ты действительно прав насчет Марины Владимировны. Наблюдаю за ней который день, а она вся дерганая, постоянно вздрагивает, когда я появляюсь рядом, отводит взгляд. Так уверенные и ничего не совершившие люди себя не ведут. Поэтому есть у меня смутные сомнения, что и домработница тоже тут замешана, – с горечью признаю свою ошибку, а перед глазами снова заплаканное лицо Евы и то, как она умоляла меня выслушать ее. Ведь она говорила, что ни в чем не виновата! Намекала, что помимо нее в доме была и Марина Владимировна! А я…действительно кретин.

– Ооо, это тоже весьма занятная женщина. По камерам удалось что-то выяснить?