Дочь врага - Николь Келлер

и откидываю голову на спинку сидения, показывая, что разговор окончен. Недовольство Вадима осязается прямо в воздухе, но меня это не волнует, как и он сам. Мужчина, который круглосуточно занимает мои мысли, с моим нынешним образом жизни всегда будет вне зоны недосягаемости.

С нашей последней встречи прошло чуть больше месяца. И все это время Матвей не давал мне о себе забыть: звонил и писал сообщения едва ли не круглосуточно, слал цветы, которые я не принимала, пытался пробраться в офис, но я строго – настрого запретила охране его пропускать.

Потому что я боюсь. Себя. Своих чувств и реакции. Что не сдержусь и снова подпущу этого мужчину. А этого допустить никак нельзя. Потому что я трусиха – я боюсь душевной боли, которую могу получить, если вновь нырну в омут с головой в эти отношения. А также того, что я могу подставить под удар Матвея и его сына. Поэтому «мы» невозможны, потому что навсегда останемся по разные стороны баррикад. И чтобы мои любимые мужчины были счастливы, мне придется пожертвовать собой.

Именно поэтому я каждый раз читаю до дыр сообщения, запоминаю до каждого знака препинания, навсегда отпечатывая их в памяти, и удаляю. Они безобидны: «Как дела?», «Доброе утро», «Сладких снов», «Ты мне снилась», «Я не могу без тебя», «Я верну тебя», «Я заберу тебя себе». Но все равно от каждого из них мое сердце колотится в бешеном ритме. Особенно от последних смс.

– Приехали, – голос Вадима вырывает меня из моих мыслей, и я открываю глаза. Мой партнер открывает дверь с моей стороны и помогает выбраться.

Но не успеваю я сделать и пары шагов, как что-то свистит прямо над моим ухом, и вокруг начинается суматоха. Вадим отталкивает меня обратно к машине, накрывая сверху своим телом, вокруг слышатся маты, крики и топот ног людей. Несколькими секундами позже к нам подлетает охрана, окружает нас, часть из них бежит к зданию напротив.

Я лежу все это время, не шелохнувшись и крепко зажмурив глаза. Меня совершенно не волнует, что вокруг ходят люди, на нас смотрят, кто-то что-то кричит. Даже совершенно не волнует лежащий сверху Вадим.

– Слезь с меня, пожалуйста, мне тяжело дышать, – произношу тихо мужчине на ухо, когда суматоха вокруг нас, кажется, улеглась.

– Ева Александровна, с вами все в порядке? – тут же подлетает охранник и снимает с меня Вадима, и мне помогают подняться.

И только сейчас я вижу, что на белой рубашке Вадима расплывается алое пятно. Как в замедленной съемке перевожу взгляд на свою грудь и вижу, что вся блузка пропиталась его кровью.

– Вадим…Нет, нет…– кидаюсь к мужчине, в то время как страх просто затягивает меня в свою пучину. Меня начинает трясти, я не знаю, что мне делать. Боюсь притронуться к нему, чтобы не навредить.

– Успокойся, Ева. Все в порядке, – слабо произносит мужчина и тут же повисает на руках охранника.

– Вызовите кто-нибудь скорую, вашу мать!! – ору во всю силу легких, пытаясь привести Вадима в чувство. – Вадим, слышишь? Вадим, очнись, пожалуйста! Не оставляй меня!

– Ева Александровна! – чьи-то руки оттаскивают меня от мужчины, пытаясь развернуть. Я вырываюсь, царапаюсь, что-то кричу. Мне жизненно важно знать, что с ним все в порядке. Что он жив.

Меня начинает неистово колотить от мысли, что Вадим пожертвовал ради меня жизнью. Что эта пуля предназначалась мне. На меня тут же, как тайфун, обрушивается осознание, в каком мире я живу. И если раньше все было на словах, где-то далеко, и я была уверена, что у меня отличная охрана, и со мной ничего не произойдет…то Вадим, которого двое охранников тащат во внедорожник, яркое подтверждение, что это далеко не так.

– Куда вы его тащите?! Надо дождаться врачей!

– Ева Александровна! – держащий меня охранник слегка встряхивает, и надо признать, мне это помогает, и даже удается сконцентрироваться на нем. – Ждать врачей очень долго. Мы повезем его в нашу клинику.

– Я поеду с ним, – безапелляционно заявляю, направляясь к машине.

– Конечно, вас тоже надо осмотреть. На вас кровь.

– Со мной все в порядке. Это кровь Вадима.

В клинике нас уже встречает бригада врачей с каталкой. Естественно, в операционную меня не пускают, и все, что мне остается – ждать вердикта в коридоре. Но меня и тут не оставляют в покое: несмотря на все мои уверения, что со мной все в порядке, врачи все же утаскивают меня в процедурную и заставляют пройти ряд манипуляций.

А к тому моменту, когда я вновь возвращаюсь под двери операционной, там уже стоит врач, что-то объясняя охраннику.

Глава 37 Ева

– Как он? – кидаюсь к доктору, а внутри все холодеет, что сейчас услышу страшные слова.

– В рубашке родился. Пуля прошла навылет, не задев жизненно важные органы. Но все равно у нас придется провести недельки две точно, – с усталой улыбкой успокаивает меня врач.

– Да хоть все четыре! – радостно восклицаю, чувствуя, как напряжение медленно меня отпускает. Хочется петь, танцевать и делиться своей радостью с окружающими. Я кидаюсь на шею доктору, не переставая повторять:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Он смущенно похлопывает меня по спине, выбираясь из моих объятий. Стоит ему уйти, как я беру себя в руки и снова включаю режим суки.

– Так. У дверей реанимации и палаты выставить охрану. Двойное усиление. Никого не впускать и не выпускать. Это ясно?

Охранник лишь кивает, тут же доставая из кармана телефон и передавая мое поручение. И лишь убедившись, что Вадим находится под защитой, я уезжаю домой.

Но на следующий день, придя в клинику навестить его, я никого не обнаруживаю у дверей. Обеспокоенная, толкаю дверь и нахожу полулежащего Вадима, что-то увлеченного тыкающего в планшете.

– Привет. А где охрана? Я вчера лично распорядилась, чтобы они дежурили у дверей твоей палаты…

– Я