Дочь врага - Николь Келлер

а потом потрясти, чтобы, наконец, он понял – я никогда ему не врала. Была с ним честной, как никогда в жизни. Распахнула душу нараспашку, отдала всю себя без остатка. А меня просто выкинули за пределы жизни, как надоевшую собачонку.

– Выйдем. Мы привлекаем лишнее внимание, – бросаю коротко и иду, не оглядываясь, в сторону балкона.

Здесь, в сумраке, держать маску суки и скрывать свои эмоции гораздо проще, поэтому я сразу же нападаю на Матвея:

– Итак, ты пришел на мой благотворительный вечер без приглашения только для того, чтобы кидаться пустыми обвинениями?!

– То есть, по-твоему, тот факт, что ты скрыла, чья ты дочь и зачем ко мне явилась – мелочь? – возмущенно цедит Матвей, наступая на меня.

Прошлая Ева, та, что была хрупкой и трепетной девочкой, уже бы отступила под натиском этого мужчины, со слезами на глазах доказывая, что он неправ. Но той Евы больше нет. Она умерла. И ее убийца стоит сейчас передо мной.

А новая Ева, которая появилась под давлением сложившихся обстоятельств, ничего и никогда не будет никому доказывать. Она просто скажет свое слово, а верить ему или нет – дело каждого.

– Я ничего не скрывала, Матвей. Сказала все, как есть. И всегда была с тобой честна, – произношу твердо, сама при этом пользуясь случаем и оглядывая мужчину с головы до ног. Чтобы запомнить и хранить в памяти каждую черточку, взгляд из-под нахмуренных бровей и этот тонкий мужской аромат парфюма. Да, я изменилась, но вот мое глупое сердце по-прежнему продолжает любить того, кто его растоптал…

– Ты не сказала, что …

– Я сказала гораздо больше, чем было нужно, – намекаю о вырвавшемся признании. – Но поверь, я не единожды пожалела об этом.

Намеренно дергаю тигра за усы. Вижу, что Матвею не нравится, что я говорю и в какой манере, но продолжаю это делать. Потому что пала настолько, что мне хочется небольшой мести. Хочется, чтобы он оказался хоть ненадолго на моем месте.

Мужчина сжимает и разжимает кулаки, глядя на меня тяжелым взглядом, глубоко вздыхает и все же выпаливает:

– Почему ты не сказала, что беременна?

А это удар, которого я не жду. Он валит меня с ног практически в буквальном смысле. Я даже делаю шаг назад, роняя маску и едва дыша от нахлынувшей внутренней боли.

– Какой сейчас срок, Ева? – продолжает сыпать вопросами, наступая.

И снова в голове калейдоскоп воспоминаний: переполняющие меня радость и счастье, желание скорее обрадовать Матвея, его беспричинный гнев, слова, которые до сих пор набатом звучат в моей голове, адская боль, ощущение беспомощности, когда некого даже позвать на помощь, нежелание жить, когда узнала, что потеряла своего малыша и смертельный приговор врача…

И пусть это так по-женски, глупо и эгоистично, но мне захотелось сделать ему больно в ответ. Чтобы понял меня, чтобы также – ножом по живому и навсегда. Чтобы раны кровоточили без надежды на заживление.

– Нет никакого ребенка, Матвей.

Воцаряется тишина, которая давит на меня, заставляя желать стать меньше ростом и вообще испариться.

– Что, прости? Ты хочешь сказать, что ты… – растерянно и в то же время зло произносит Грачев.

– Я хочу сказать, что в тот день, когда ты обвинил меня в том, чего я не совершала, и выкинул из своего дома, не моргнув глазом, я потеряла нашего ребенка, – перебив, твердо произношу, стараясь, чтобы каждое слово добило Матвея. Чтобы мы оба варились в этом котле боли.

Хочу поскорее уйти отсюда, пока Матвей не пришел в себя, но проходя мимо, не выдерживаю и добавляю:

– И у меня больше никогда не будет детей. На этом разговор окончен. Потому что, полагаю, ты искал меня только из-за ребенка. Сама я не представляю для тебя никакого интереса. Прощай, Матвей, – и быстрым шагом выхожу с балкона, на ходу стирая не прошеные слезы.

В зале мне навстречу тут же кидается Вадим, но я не даю ему вставить и слова, произнося железным тоном:

– Мы уезжаем, – потому что, если я хоть на секунду еще задержусь в помещении, где находится человек, которого я одновременно люблю и ненавижу, я сойду с ума.

Глава 36 Ева

– Как обстоят дела с Вавиловым? – как будто между делом интересуюсь у Вадима, даже не отрываясь от сводок отчетов в телефоне.

– Без изменений. На самом деле ситуация напряженная. И наши партнеры просят о встрече. Я тебе говорил еще вчера.

Стискиваю зубы, стараясь, чтобы на моем лице не отразилось ни единой эмоции. А внутри – ураган из тревоги и волнения за жизни Егора и Матвея. Пока мне удается сдерживать Вавилова, чтобы он не посягал на чужую территорию, подкидывая ему то выгодные контракты, то устанавливая минимальные цены по сделкам в ущерб себе. Но мне на это плевать с глубокой колокольни. Я сделаю все, чтобы над моими мужчинами не сгущались тучи.

Но, тем не менее, Вавилов все время заставляет вернуться к вопросу с Матвеем, и аппетиты этого бандита растут день ото дня. И сколько я смогу его сдерживать – не знаю, и что делать, если он сорвется с цепи, тоже.

– Запиши на ближайший день. Только узнай предварительно, что им нужно. Чтобы мы могли обдумать все варианты.

– Ева, так не может долго продолжаться. Твой отец в таких вопросах…– снова заводит свою песню Вадим, еще раз пытаясь воззвать к моему разуму, прекрасно зная, как это меня выводит из себя.

– Повторяю для тех, кто не понимает с первого раза: я – не мой отец. И ты сам заставил меня принять наследство, чтобы я управляла делами. Не нравится – не нужно было изначально меня втягивать! И что бы ни случилось, мое мнение по вопросу Вавилова и Грачева не изменится. Как бы вы с Вавиловым не старались, – я прикрываю глаза