Кольцо с тремя амурами - Анна Князева

– Но хоть что-то нашли?

– Говорю: глухо как в танке.

– Криминалисты что-нибудь обнаружили?

– Ничего. – Он снял фуражку и вытер платком лоб. – Найти бы тело Свиридовой или человека, которому Сопелкин отдал ее роль… Тогда разобрались бы с этим убийством.

– Дневник прочитали?

– Прочитал. Только ничего полезного в нем не нашел. Кажется, они с Роевым любили друг друга. – Труфанов надел фуражку. – Теперь извини, должен идти.

Дайнека приблизилась к двери методкабинета, и та вдруг распахнулась. Из нее вышла Ираида Ефимовна Гурина. Увидев Дайнеку, она почему-то обрадовалась.

– Вот хорошо… А то я собралась вам звонить.

– Зачем? – удивилась Дайнека.

– Хотела сказать… С дневником действительно вышло нехорошо.

– Теперь это неважно.

Гурина указала рукой на свой кабинет.

– Может, зайдете?

Дайнека с неохотой зашла. Ираида Ефимовна прикрыла за собой дверь.

– Я кое-что вспомнила, – заговорила она шепотом. – Перед самой премьерой «Последней жертвы» я потеряла роль. Лены уже не было, ее все искали, а мне – за нее играть. Я была в панике, и так забывала реплики, а тут – осталась без текста. Потом вдруг вспомнила, Геннадий Петрович говорил, что у него осталась роль Свиридовой. Я попросила, но он сказал: «Ее Голубчик забрал». И ведь я совсем об этом забыла, а тут всплыло в памяти…

– Кто такой этот Голубчик? – спросила Дайнека.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Наверное, только Гена, – горько усмехнулась Ираида Ефимовна.

– Спасибо, что рассказали. – Дайнека взялась за дверную ручку.

– Жаль, поздно вспомнила. – Гурина тронула ее за плечо. – Прошу, не думайте обо мне плохо. Я любила Алену и не желала ей зла.

– Хорошо, – сказала Дайнека и вышла из кабинета.

Увидев в конце коридора знакомую спину, она крикнула:

– Слава!

Он обернулся.

– Я тороплюсь!

– Подожди, хотела спросить…

– Ну, – он по-бычьи пригнул голову.

– Можем узнать, когда привозили бетон?

Вячеслав быстро пообещал:

– Хорошо, освобожусь – посмотрю.

– Ты не понял. – Она улыбнулась. – Не сейчас, а в тот, прошлый ремонт.

Он отошел и смерил ее критическим взглядом.

– Ты хоть представляешь, о чем говоришь?

– Думаешь, не получится?

– Ты сумасшедшая, – заявил Вячеслав. – И это не вопрос. Утверждение.

– Нет так нет, – легко согласилась Дайнека. – Как проходит ремонт?

– Без меня, – с нажимом ответил он.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что в трюме сейчас ставят двутавр, чтобы снять нагрузку с бетонной колонны, а я тут с тобой любезничаю.

– Прости, – огорчилась Дайнека и с любопытством спросила: – Когда будем ломать?

– Демонтировать, – поправил Вячеслав. – Не знаю. Как дело пойдет.

– Ну, извини, не буду задерживать. – Дайнека отступила, и он зашагал прочь.

Она посмотрела ему вслед долгим взглядом.

– Голубчик… – сорвалось с ее губ. Она пошла к выходу, повторяя: – Голубчик, голубчик, голубчик…

Дайнека вышла из Дома культуры и пересекла площадь. В раздумье зашагала по улице Ленина, свернула во двор, миновала сквер и вдруг увидела двухэтажное здание, а на нем табличку: «Управление капитального строительства».

– Ага… Это как раз кстати.

В дверь вошел плотный, когда-то мускулистый человек с широкой спиной. Дайнека узнала недавнего пузана из архива.

– Вадим Григорьевич! – крикнула она и бросилась вслед.

Он придержал дверь и, обернувшись, спросил:

– Вы меня?

– Вас.

– По какому вопросу?

– Не помните? Я приходила вчера с Арзамасцевым.

– Ах, да… – Он оглядел ее. – Вчера на вас было другое платье. Как здоровье Олега Николаевича?

– Думаю, что нормально.

– Кстати, – лукаво прищурился Вадим Григорьевич, – кем вы ему приходитесь?

– Он друг моего дяди, – по привычке соврала Дайнека.

– А кто ваш дядя?

– Василий Дмитриевич Труфанов.

– Начальник Управления внутренних дел? – Пузан побледнел и тут же уступил ей дорогу. – Пожалуйста, проходите.

Они поднялись на второй этаж и остановились возле его кабинета.

– Прошу. – Он распахнул дверь.

Дайнека вошла.

– Чем еще могу быть полезен?

– Это дурацкая просьба…

Он ухмыльнулся.

– И здесь вы не будете исключением. Так что там у вас?

– Мне нужно узнать, когда привозили бетон.

– На объект? – Вадим Григорьевич быстренько сориентировался. – Это в техотдел или на бетонный завод. Попросите, пусть посмотрят заявки.

– Дело в том, что я не знаю, где бетонный завод. Да и вряд ли там будут со мной разговаривать. Вот если бы вы… Вам-то они не откажут…

Вадим Григорьевич на глазах подобрел.

– Насколько я понимаю, объект – это Дом культуры? – Он взялся за телефон. – Вас интересует конкретная дата?

– Да. Седьмое апреля тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.

Поднесенная к уху трубка тут же опустилась на рычаги.

– Мне кажется, вы не совсем понимаете. – Он улыбнулся. – Или шутите. Вы решили подшутить надо мной?

– Вовсе нет, – возразила Дайнека. – Мне действительно необходимо узнать.

– Не буду спрашивать, для чего. Мне это не нужно. Но заявляю, что это практически нереально.

– Вы сказали «практически», значит, есть шанс. У вас наверняка там знакомые.

– Где?

– На бетонном заводе.

Вадим Григорьевич поднял глаза к потолку, будто что-то припоминая.

– Ну хорошо, я попробую. – Он опять взялся за трубку, набрал номер и произнес: – Это из УКСа, Кретов беспокоит. Позовите Лидию Одинцову. Да-да… Жду… – Он покосился на Дайнеку и вдруг попросил: – Не могли бы вы подождать в соседнем кабинете?

Она не возражала, прошла в другой кабинет и села на стул. Из-за соседнего стола на нее смотрел хмурый мужчина в жилетке.

– Здравствуйте, – сказала Дайнека.

– Приветствую… – минуты две он просидел, глядя перед собой, потом поднял трубку.

– Я только что вам звонил. – Мужчина покосился на нее. – Меня интересуют аксессуары для автомобиля «Акцент». Да… Да… Вы уже говорили. Угу…Угу… Коврики? – В этот момент на столе зазвонил другой телефон. Мужчина с раздражением взял трубку, выслушал и громко сказал: – Сроки сдачи объекта – это у вас. Меня они не касаются. Не мешайте работать! – И бросив трубку, вернулся к своему разговору: – Мы остановились на ковриках… Да. Да. Насколько они оригинальны? Саратовские? Ну, нет. Эти не подойдут. Что еще можете предложить?

Дайнека какое-то время наблюдала за ним, потом, потеряв интерес, отвернулась.

В дверь заглянул Вадим Григорьевич.

– Прошу вас…

– Поговорили? – спросила она, как только перешла в его кабинет.

– Вроде не отказали, но эти документы нужно искать. Возможно – в архивах. Как только мне сообщат, я тут же перезвоню.

Он намеренно не садился за стол, рассчитывая, что так она быстрее уйдет. Дайнека приняла этот посыл и направилась к двери, сказав на прощание:

– Спасибо.

– Мое почтение дядюшке. – Вадим Григорьевич осторожно прикрыл за ней дверь.

Глава 42. Голубой костюм

– Василий Дмитриевич… Можно к вам? – Дайнека заглянула в кабинет полковника Труфанова. – Здрасьте…

Он ответил со своего места, не поднимая головы от бумаг:

– Виделись.

– Мне очень нужно.

– Нужно – это не здесь.

– Какой же вы все-таки…

– Какой? – Труфанов поднял голову, нажал на какую-то клавишу. Дайнека услышала его голос у себя за спиной:

– Почему без доклада?

– Это же ваша племянница… – ответила секретарша.

Он проворчал:

– Втерлась в доверие… Ну, заходи.

Дайнека влетела в кабинет, как будто кто-то перерезал веревку, на которой ее держали.

– У меня все сложилось! – объявила она и села напротив Труфанова.

Он спросил:

– Жизнь удалась?

– Вы сегодня колючий.

– Будешь колючим. – Полковник резко отодвинул бумаги. – Ну, говори, что сложилось?

– Помните, я говорила, что Свиридова погибла случайно. Попала под чужую раздачу?

– Помню. И что из этого следует?

– У вас есть время?

Он посмотрел на часы.

– Времени – помойка, но дел еще больше.

– И все-таки вы обязаны меня выслушать, – настаивала она. – Я долго думала, надо ли это рассказывать. Сведения, как у вас говорят, поступили из неофициального источника…

– Уж не от того ли умного человека, которому ты отправила фотографию? – усмехнулся Труфанов.

Дайнека оторопела.

– Откуда вы знаете?

Он постучал пальцем по лбу.

– Есть и у меня серое вещество.

– Кто бы поспорил, – миролюбиво согласилась она.

– И что этот человек тебе рассказал?

– Он рассказал, что в начале восьмидесятых, как раз в то время, когда в хранилище № 20 поступали ящики со спецгрузом, в запасниках самых знаменитых музеев происходили хищения предметов искусства и подмены подлинников копиями.

– Речь идет о картинах? – спросил Труфанов.

– Не только. Это были ювелирные украшения, иконы, серебряная и золотая посуда, обеденные приборы, церковная утварь, портсигары, изделия Фаберже…