Где Спряталась Ложь? - Людмила Сурская

— Какие-то там кровавые ходы разрабатывает в своих жутких книжонках, а в реальности хлебнув кулака, лапки откинула. Чего стоишь, глазами хлопаешь, шагай, — велел он, пользуясь её заторможенностью, для жужжания на неё.

Лжи в его словах было немного — смотря под каким углом смотреть. Она почти застонала: «Вот сукин сын! Хорошо ему болтать, а что делать мне, если я боюсь». Опять же, скованная ужасом, не решаясь перешагнуть, она выжидательно посмотрела на него. Тот, ухмыляясь вошёл, включив свет в прихожей и в кухне, картинным жестом пригласил её последовать его примеру. Не обижаясь. Внимательно проследив за ним, следом, осторожно озираясь и вздрагивая, последовала и она. Он открыл кран, струя ударила в раковину. Она наблюдала — что дальше. Налил в стакан воды и подал ей. Она почувствовала, как нуждается в этом. Стакан запрыгал в руках, как живой. Никита перехватил его, уже летящим к полу.

— Иди, приводи себя в порядок, — махнул ей в сторону спальни он, пообещав:- Я ужин приготовлю.

Лена качнулась, но не двинулась с места. Он понял и обошёл все комнаты сам. Вышел картинно улыбаясь и делая ей пригласительный жест. Мол, прошу, мадам. Откуда то пробившийся здравый разум ей подсказал, что пора заканчивать это кратковременное безумие — брать свои страхи под контроль. Она вздохнула и послушно пошла, хотя считала, что ей разумнее было бы доползти до постели и как следует отдохнуть, но возражать, боясь обидеть и остаться одной, не стала. Пусть делает, что хочет лишь бы был. Она забрала рубашку, халат, но в ванную зайти не решалась. Потоптавшись, прошла в кухню. Никита хлопотал над столом, нарезая овощи. Его присутствие отодвинуло с пути депрессию. Есть кого использовать на червяка.

— Посмотри, в ванной никого нет? — тронула она его за локоть.

Его брови выгнулись дугой. Наступила тишина. Его, конечно, театральной паузе никто не обучал, но жизнь такая штука… Он ждал продолжения, но она молчала. Лена лишь с опаской посматривала на нож, которым он ширкал по доске, боясь что он отрежет себе палец.

— Облом. Как же ты вылазки маньяков описываешь, если в свою ванную заглянуть боишься. — Подковырнул он её и выжидательно на неё уставился, пытаясь предугадать, что она ответит. Но Лена уже давно не реагировала на его такие мелкие колкости. Она покорной овцой шла за ним, собираясь терпеливо ожидать результата проверки. Никита распахнул, открывшуюся совершенно бесшумно дверь и повернул выключатель: — Пусто. Топай, освежайся. Потом приложим к губам лёд. Картина живописная на лице вырисовывается. А что, негритянские губы нынче в моде. Даже некоторые футболисты и юмористы, не будем уточнять какие, на них клюют. Помощь требуется? Я могу расстараться…

Ответ был ему готов.

— Обойдусь своими силами, — промямлила она, захлопывая перед его носом дверь.

Разглядывая в зеркало свой злосчастный вид: разбитое лицо и всё в кровоподтёках тело даже плакать не могла — стонала от обиды и злости. Такого говённого состояния одиночества, она не испытывала ещё никогда. Если так пойдёт дальше, психическое расстройство обеспечено. Осторожно приоткрыла дверь. Прислушалась. Кушнир разговаривал по мобильному телефону. До её ушей долетело: «Всыпали. Отлично. Ну хоть что-то он сказал? Вот! Наняли? Я так и думал. Кто, конечно, не знает. Понятно. У гастронома велели стоять? Ясно. Думаю они уже в курсе, что сорвалось. Где-то рядом наблюдали. Но проверьте. Да, поставьте его с чемоданчиком. Что потом? Пинок под зад и пусть гуляет». Слышно было, как Никита бросил телефон и побурчав что-то себе под нос успокоился. Не такая уж она дура, как считает этот носорог, поняла что речь шла о напавшем на неё мужике. Неужели он позвонил в милицию? Естественно, ни каким ментам он не звонил. В случившемся разбиралась его охрана. Лена же, выйдя из душа, прямиком двинула в спальню. Упала на кровать, заползла под одеяло и вот тут, жалея себя разнесчастную, горько заплакала. Болело от побоев тело, саднило лицо и гудела голова. Пытаясь не застонать от боли, она кусала губы. Чтоб отвлечься попробовала найти пульт от телевизора, но, как всегда в нужный момент не нашла. Неожиданно её охватило острое чувство никому ненужности, брошенности…, и она совершенно расклеившись засопливилась с ещё большим азартом. Есть же везучие люди, а тут полная невезуха даже в мелочах. Ей сейчас казалось, что все, весь мир, живёт более менее в счастье и гармонии и лишь она непонятно отчего в невезении и пролёте.

— Эй, алло… Ты чего здесь поскуливаешь, — сел на корточки перед кроватью Никита. — Взрослая же тётка, а ревёт почём зря!

За своим страданием она не слышала, как к ней вошли, и подняла голову только когда услышала этого несносного носорога поддёвку. Какой же он ехидный тип. Какой противный экземпляр мужской особи. Гадёныш такой растакой, давит возрастом, «тётка». Хотелось укусить или уж отрычаться: «Без тебя слёз будет меньше». Но, подумав, стерпела. Правда не надолго, наткнувшись на его ухмылку, собравшись с духом, тут же пробурчала:

— Ничего. Уйди отсюда.

— Совсем уйти? — паясничал он, улавливая ситуацию. Конечно, в её голосе ему послышалась не только уступка, но и обида. В самый раз было помолчать, но отказать себе в удовольствии подёргать ей за усы, он не пожелал.

Лена не могла не заметить его издёвки, но терпела, очень боясь услышать: «Пошла ты к чёрту! Обходись без меня». В такой ситуации не о своих «нравится, не нравится» речь.

— Если можешь остаться, то ночуй у Даньки в комнате, — простонала она, борясь с желанием хлопнуть его подушкой по голове. Но, стараясь вежливо, сказала: — Благодарю тебя за помощь…

— Как трогательно, я сейчас тоже пожалуй расплачусь…

Лена ткнулась носом в ту самую подушку и взвыла:

— Никита…

— Я знаю, что я Никита… С какого шоколаду на тебя напали, версии есть?

Разумеется у неё они были, но нет, с ним делиться ими она не собиралась. А ведь они уже действуют, и, по всей видимости, действовать будут, чёрт бы их побрал, пока не добьются своего. Вот так! Зато она до сих пор вообще о них ничего не знает. Пожалуй, только догадывается о кое — чём. Но не скажешь же этому носорогу. И она лопочет:

— Откуда я знаю, может компьютер хотели вырвать? Развелось дряни… А вообще-то, какая-то нелепица.

Он расплылся в ехидной улыбке.

— Ну да именно, его. Всё тайны, тайны… Ну смотри… Прихлопнут как муху. Э-э… пошли ужинать.

— Не хочу.

— Плоть и дух должны жить в гармонии. Ибо, как известно, в здоровом теле- здоровый дух.

Она отмахнулась.

— Кончай капризничать не маленькая, — буркнул он.

Ох, что тут началось.

— Опять?! Не надо мне напоминать мой возраст. Я его сама хорошо знаю. Принеси лёд. — Взвизгнула она, сама удивляясь неприятным ноткам и командной страсти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});