Клинки - Владимир Васильев

Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.

«Ага, – подумал Вишена. – Небось, все наши в траве валяются, в себя приходят.»

Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем ворчали о чем-то промеж собой.

Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье – никого не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где трава была подозрительно примята, но вскоре понял, что это он сам тут очнулся, потревожив тугие зеленые стебли пастушьей сумки.

– Эй, плосколицый, – окликнул его один из песиголовцев. – Коли своих ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.

Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на влажных черных носах.

«Ну да, – рассеянно подумал он. – Эти, поди, учуяли бы…»

– Меня зовут Вишена, – сказал он вслух. Прозвище «плосколицый», хоть и отражало в некотором смысле людскую наружность, вряд ли бы пришлось кому по нраву. Впрочем, как и слово «песиголовец» по отношению к этим странным созданиям. Сами-то они звали себя арранками.

Поколебавшись, один сказал:

– Гарх… Это имя.

В иное время Вишена и впрямь мог принять это просто за рык.

– Урхон…

Вряд ли песиголовцы, смертельно враждовавшие и с дулебами, и с прочими людскими родами, испытывали особую радость, общаясь с Вишеной. Но вожак их, Анча, сказал, что покамест арранки действуют заодно с людьми Боромира и Йэльма, а уж вожакам своим псоглавые повиновались беспрекословно.

– Если здесь нет никого, то где же остальные? – спросил Вишена.

– Не знаю, – отрывисто произнес Гарх. – Здесь только мы трое.

– Значит, пойдем к замку, – решил Вишена.

Ничего больше и не оставалось.

Песиголовцы шагали быстро; на ногах у них было по два сгиба – верхний как колено у людей, а нижний что у птиц, назад. Из-за этого казалось, будто они ходят полуприсев. И ступня у них разнилась с человечьей: не вытянутая, а округлая и плоская. Сапоги их выглядели очень непривычно.

Вишена усмехнулся: его сапоги, небось, тоже кажутся песиголовцам странными.

На полпути к замку встретилась низкая башенка, сложенная из бурого песчаника. Над тесовой кровлей трепыхался зеленый флажок. Дверь была крепко заперта снаружи на внушительный засов.

Когда они прошли мимо, флажок над башней окрасился в цвета Вишениного плаща.

Солнце опустилось совсем низко.

К замку они подошли в сгущающихся сумерках. Гостей заметили: по стене, позвякивая доспехами, пробежал воин, послышались перекликающиеся голоса. Скрипнули, отворяясь, ворота.

Вишена огляделся: рва вокруг замка не было. Странно, он слышал, что любой каменный замок непременно должен опоясываться рвом, полным воды. Даже в родных селениях кое-где устраивали подобную преграду перед бревенчатыми кладками-заплотами.

Песиголовцы теснее прижались плечом к плечу: из ворот показались воины. Семеро. С плеча переднего ниспадал такой же плащ, как и у Вишены, только с алой каймой. Остальные были просто в кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинками и гербом на груди: черный орел на белом поле. Все вооружены мечами и короткими пиками; шлемов здесь то ли не признавали, то ли просто не надели в этот раз.

– Приветствую тебя, присоединившийся! Вижу, ты привел двух чужаков. Это отрадно.

Вишена понял смысл сказанного, хотя каждое слово в отдельности звучало совершенно незнакомо. Наверное, Тарус перед хождением в этот Мир наложил толмач-заклинание.

– Назови свое имя! – попросил воин в плаще. Именно попросил, а не потребовал, хотя голос у него все время звучал очень властно.

– Вишена Пожарский, – представился лойдянин.

– Пойдем, Вишена Пожарский, и ты сразу же получишь обещанные деньги. А потом отдохнешь, завтра, не иначе, битва. Дозорные дали знать: орки вышли из Барад-Нарана.

О чем толкует ватаг белых воинов Вишена не вполне разобрался. Несомненно одно: их принимают как своих, а завтра, видать, враги нападут.

Ладно. Отдохнем. Разберемся.

Он кивнул; обернулся к песиголовцам и призывно махнул рукой, ибо те скорее всего понимали в происходящем еще меньше, чем лойдянин.

Когда проходили мимо стражников ушей достиг слабый шепоток:

«Странные чужаки какие… Сроду таких не видал…»

«Я тоже…»

Ратники шептались еще о чем-то, но Вишена вместе с песиголовцами прошли мимо и слов было уже не разобрать.

Замок был совсем невелик. Четыре башенки, стены, да мурованные палаты в центре. Народу в замке раз, два и обчелся: стражники на стенах, пара дворовых да несколько слуг в палатах. Чадили факелы; иного света в помещениях не устроили.

– Вот плата, сказал человек в плаще. – Меня зовут Сириан.

Вишена машинально принял кожаный кошель, набитый тяжелыми монетами. Заглядывать внутрь он не стал.

Потом их проводили в маленький покой похожий на горницу где-нибудь в небольшом лойдинском тереме. Взгляд скользнул по лавкам у стен, деревянному столу да четырем ложам за плотной занавесью.

Подали ужин: холодное мясо, хлеб, слабое красное вино и чудные красные плоды, каких Вишена прежде не то что не едал, а даже и не видел никогда. Плоды оказались вкусными, правда мелкие семена так и норовили застрять меж зубов. И вино было сносным, хотя и кисловатым. Вишена привык к пиву, а вино пил всего раз или два в жизни, в походах.

Постепенно пришли мысли. Об обитателях этого странного замка, о завтрашней битве. То, что придется помочь местным, Вишена уже воспринимал как неизбежное. Рука сама потрогала монеты под шероховатой кожей.

«Во, чудаки, денег дали полный кошель. А ежли я сбегу?»

Но Вишена знал, что не сбежит.

«Орки вышли из Барад-Нарана…»

Орками на дальнем западе называли всякую нечисть, полулюдей-полузверей, однако ловко обращавшихся с железным оружием – мечами, секирами, палицами – и нрав имевших далеко не мирный.

«Куда ж меня занесло-то? В какие края? Где други-побратимы?» – думал Вишена, засыпая. Песиголовцы, наевшись мяса, сопели на соседних ложах.

Разбудил их призывный звук трубы. В коридоре дробно топотали воины, бряцая оружием и гортанно вскрикивая.

Вишена встал и нащупал меч. Вчерашняя слабость сгинула, не оставив и следа. От мысли, что придется помахать клинком Вишена даже несколько оживился.

Дверь рывком распахнулась – Пожарский и оба песиголовца зашагали за пехотинцем, который повел их наружу.

На дворе было красно от лучей восходящего солнца. Воины с белыми щитами толпились у ворот; на стенах виднелись длинноволосые лучники, то и дело натягивающие тетиву и пускающие стрелу куда-то за пределы замка. Сириан в прежнем плаще выкрикивал команды, пытаясь перестроить пехотинцев у ворот.

Вишена взошел на стену по едва заметно вытертым ступеням. У замка было красно не только от лучей солнца – несколько десятков ратников с красными щитами, всадники на волках в красных накидках приближались к воротам замка. Отряд был небольшой, Вишена даже удивился, чего это Сириан так волнуется. В неплохо защищенной крепости отбиться от такого количества нападавших не составит особого труда.

Он перевел взгляд на орков-всадников. Их волки совсем не походили на крылатых зверей, виденных в своем Мире. Пучеглазые крыланы, выходцы из каких-то темных мест, оседлали огромных угольно-черных волков; здешние же были хоть и довольно крупными, но уж никак не огромными, и вдобавок не черного, а серого с рыжими подпалинами окраса.

Сириан наконец построил своих пехотинцев в некое подобие боевого порядка. Вишена по-прежнему не понимал его суеты.

Над главной башней замка шевелился, как рыбина в потоке, флаг – черный орел на белом фоне; восходящее солнце расцвечивало белое полотнище в розоватые тона.

Орки несли свой флаг – белый полумесяц на кроваво-красном фоне. Какой флаг останется развеваться над замком после битвы? Прежний? Или этот, красный без всякого солнца?

Строй недругов приближался. Вишена не заметил никаких орудий, с помощью которых орки смогли бы вышибить крепкие ворота или взобраться на стены. На что они рассчитывают? Вишена вдруг остро ощутил себя здесь совершенно чужим.

Он спустился к поджидающим внизу песиголовцам и направился к воротам.

Едва орки подошли достаточно близко, Пожарский понял, почему Сириан так нервничал несколько минут назад и зачем собрал всех своих солдат именно здесь.

Ворота, крепкие, окованные железом ворота, казавшиеся такими надежными, исчезли. Растаяли в воздухе, как утренний туман. Под высокую сводчатую арку ступила первая шеренга орков. И тотчас зазвенела сталь.

Туда, где сшиблись два щитоносных строя, соваться было нечего – и Вишена, и песиголовцы привыкли сражаться только мечом и не имели никаких доспехов. И они поднялись на стену.

Орки-всадники остановились напротив ворот, ожидая пока их товарищи-пехотинцы прорвут строй защитников. Почему-то они в этом не сомневались. Сталь звенела и звенела: крепость не собиралась сдаваться легко. Вишена ясно слышал даже хриплое дыхание ратников.