Зеркало Медузы - Роберт Мазелло

Он добрался до 1 июня 1538 года и решил сделать перерыв, чтобы позвонить Оливии и расспросить ее об успехах. Внезапно его взгляд остановился на записи, сделанной тем же корявым почерком. Предмет, указанный внизу страницы, характеризовался не как заказ, а просто «dalla mano dell’artista» — нечто полученное из рук художника. Описание гласило: «Parure, in argento» — «украшения из серебра». Так обычно назывался комплект предметов с драгоценными камнями — например, тиара, серьги и браслет. Дар был сделан Челлини. И хотя Дэвид не нашел никаких упоминаний о зеркале, в подаренный набор мог входить и медальон. К общему описанию добавлялась фраза: «Con rubini» — «с рубинами». Набросок «Медузы» не включал в себя драгоценные камни, но они могли быть вставлены в другой предмет комплекта.

Прочитав последние слова, торопливо записанные на полях страницы, Дэвид затаил дыхание. Его сердце громко застучало в груди. «Egida di Zeus motivo» — «мотив эгиды Зевса». Согласно классической мифологии, царь богов носил щит, или «эгиду» — дар Афины. Дэвид знал, что на этом щите изображалась голова Медузы. Запись заканчивалась фразой: «Un faccia a fermare il tempo» — то есть «лицо, способное останавливать время». Та же фраза использовалась для описания зеркала в «Ключе к жизни вечной». Не лицо, которое убивает! Не лицо, которое превращает человека в камень! А лицо, способное останавливать время.

Он почувствовал, что наконец наткнулся на письменное доказательство той вещи, которую ему следовало найти — нечто, подтверждающее документы, представленные миссис Ван Оуэн. Это доказательство предполагало, что «Медуза» действительно существовала и видела свет дня, а не была наброском медальона, придуманного, но так и не сделанного Челлини. С другой стороны, если мастеру удалось создать «Медузу», почему он отдал зеркало другому человеку? Тем более, герцогине, к которой он питал не самые добрые чувства? «Ключ к жизни вечной» утверждал, что «Медуза» могла дарить бессмертие. Челлини никогда не расстался бы с таким волшебным предметом.

Впрочем, он не тратил понапрасну свое время и материалы. Дэвид вспомнил абзац в «Ключе», в котором Челлини описывал свои муки творчества при создании «Медузы». Он долго не мог сделать правильную форму для отливки зеркала. «Стекло должно быть искривлено особым образом, а затем покрыто расплавленным серебром; любой брак, неважно, насколько крохотный, уничтожит всю магию предмета». У Дэвида возникло два предположения. Челлини мог сделать зеркало «Медуза» и отдать его богатой персоне, после того как он понял, что амулет не проявлял волшебных свойств. Или мастер просто подарил герцогине первое бракованное изделие, в которое он и не думал вливать воду из священного пруда.

И разве это не было похоже на него? Создав нечто ценное, Челлини заметал следы! Никто иной, как он, был творцом оптической иллюзии на знаменитой статуе Персея. Он сконструировал шкатулку с кодовыми замками, в которой хранил свои чудесные предметы и секреты колдовства. И если верить его неизданному «Ключу к жизни вечной», он вполне мог оставить нефункционирующую копию самого гениального из своих творений. Челлини был ловкач, и сейчас, через века, Дэвид понял, какой хитрый трюк он разыграл с волшебным зеркалом.

На следующей странице излагался отчет о мраморе, приобретенном для купальни. Дэвид пропустил несколько страниц, быстро осмотрел другие статьи расходов и вдруг наткнулся на примечание, написанное более красивым почерком. Оно гласило: «10 сентября 1572 года преподнесен подарок Екатерине Медичи. Пусть взгляд горгоны защитит ее от врагов».

Примечание сделал герцог Козимо. Ниже записи стояли его инициалы. Он подарил медальон своей племяннице, которая, выйдя замуж за принца Генриха де Валуа, стала позже королевой Франции. Дэвид знал, что в ту эпоху ее никто не мог превзойти по количеству врагов. Столкнувшись с мятежом гугенотов, Екатерина приказала устроить резню в Варфоломеевскую ночь. В реальности кровавая бойня длилась неделями. Тысячи религиозных противников королевы были убиты или преследовались по всей Франции. Последние утверждали, что злая итальянка прислушалась к совету, данному ей одним из придворных. Речь шла о Никколо Макиавелли, который убедил Екатерину Медичи уничтожить всех врагов одним ударом.

Дэвид откинулся на спинку кресла и попытался разобраться с полученными данными. Если существовала одна-единственная «Медуза», то она не имела магических свойств, заявленных Бенвенуто Челлини. Иначе он просто не отдал бы ее… А вдруг ему не оставили выбора? Мог ли герцог забрать предмет силой? Применив пытки или угрозы? Возможно, фраза «из рук художника» не означала добровольного подарка. Что, если это была дань, которую взыскали с мастера? А тот не мог противиться под страхом смерти?

Так или иначе, зеркало увезли во Францию, где и сам Челлини провел большую часть жизни, выполняя заказы французского короля. Пока это была единственная зацепка, которую удалось отследить. Будучи подарком королеве, медальон, естественно, стал частью казны. После революций и войн от этой впечатляющей коллекции драгоценных украшений остались жалкие крохи. Даже если зеркало не имело магических свойств, Дэвид должен был доставить его миссис Ван Оуэн. Найдя медальон, он выяснит правду о его волшебной силе. Хотя выкупить такой предмет из собрания французского наследия было невозможно — за любое количество денег, даже для особы с возможностями миссис Ван Оуэн. Но всему свое время. Чтобы перейти через реку, нужно было сначала добраться до моста.

Ему вдруг захотелось поделиться новостями с Оливией. Он мечтательно улыбнулся.

* * *

Копировальная машина, настроенная на работу при низких температурах и слабом освещении, аккуратно отпечатала две страницы. Уложив их в сумку, он зашагал обратно в библиотеку «Лоренциана». Дэвид мог бы позвонить Оливии, но ему хотелось насладиться впечатлением, пока, глядя в ее красивые глаза, он будет рассказывать ей о своих находках, почерпнутых из бухгалтерских книг семейства Медичи. Помимо романтических чувств, которые он больше не отрицал, у Дэвида появилась потребность услышать ее мнение и одобрение. Оливия была эксцентричной женщиной, со своевольным резким характером (он отдавал себе в этом отчет), но ее интеллект был столь оригинален, а знания такими обширными! Ему редко доводилось встречать подобных людей в жизни. Многие ее статьи и монографии, которыми она успела поделиться с Дэвидом, оставались незаконченными и неопубликованными. Однако они демонстрировали потрясающее проникновение в тему, начиная от философии Пико делла Мирандолы и кончая эволюцией европейской банковской системы. Порою казалось, что ее ум не мог фокусироваться на обсуждавшемся вопросе достаточно долго, чтобы проследить его до логического завершения. Вместо этого она отвлекалась и переходила на какое-нибудь заманчивое ответвление, неизменно находя там нечто ценное и теряя интерес к первоначальным посылкам.

Когда Дэвид вошел в их нишу, там никого не оказалось. Оливия либо проспала (Дэвид знал, что она была «совой»), либо отлучилась на пару часов, чтобы провести один из своих туров. Он заплатил ей аванс из денег миссис Ван Оуэн, но Оливия заявила, что не хочет отказываться от туристических групп.

— Иначе что я буду делать, когда ты бросишь меня и вернешься в Чикаго?

По мере того, как шло время, Дэвид находил эту мысль все более неприемлемой. Он уже не мог представить себя без Оливии. Но аккуратность не входила в перечень ее достоинств. Вот и теперь рядом с огрызками нескольких карандашей на столе в беспорядке лежали ее желтые блокноты. На каждой странице пестрели длинные колонки дат, имен и ссылок. Тут же валялись смятые салфетки и несколько книг в старом кожаном переплете. Дэвид не видел их раньше. Он с удивлением обнаружил, что они не имели никакого отношения к Челлини.

Когда он открыл первую книгу и перевел с латыни название, выяснилось, что это был «Трактат о самых секретных искусствах алхимии и некромантии», изданный в Палермо в 1529 году. Автором значился доктор А. Строцци. Рядом он увидел фолиант, обложкой которому служили две изъеденные червями деревянные дощечки. Между ними хранилась стопка незакрепленных пергаментных листов. Текст не имел титульной страницы, но мануал, насколько Дэвид мог понять, посвящался стрегерии — древнему колдовству, практиковавшемуся в Италии еще до Римской империи. Это тайное знание распространялось вплоть до двенадцатого века нашей эры. Еретики — приверженцы древних религий — усердно маскировались под христиан, продолжая поклоняться пантеону языческих богов. Так, например, они принимали и почитали Деву Марию, но считали ее воплощением богини Дианы. Последняя книга, лежавшая на столе, была отпечатана на тонкой пергаментной бумаге. Вновь итальянский язык. Дэвид взглянул на заголовок: «Секреты египетского масонства, переданные Великим Коптом некоему графу Калиостро». Знакомое имя, подумал Дэвид. Граф был известнейшим медиумом своего времени.