Серая маска - Патриция Вентворт

Арчи сел. Ситуация невольно напомнила ему собеседование с начальником, у него было такое же чувство, будто он не подготовился.

Вдруг мистер Стандинг засмеялся, и атмосфера разрядилась.

— У нас с вами получается как-то торжественно, боюсь, это моя вина. Для вас мое появление — шок, а Маргот встретила меня совершенно спокойно, она просто сказала: «О, папа, ты не утонул, это мило до безобразия!» — и тут же вылила на меня целый ушат удивительных историй. Кажется, я начал с конца. Теперь по порядку.

Мистер Стандинг сел в кресло.

— Для начала хочу сказать о той чуши, которой забиты газеты, — о незаконном рождении моей дочери. Сегодня я послал заявление в прессу. Я женился в молодом возрасте, сейчас я вдовец. Свадьба была не в Англии. Маргот — моя законная дочь. Я не забыл обеспечить ее будущее. Завещание было составлено пятнадцать лет назад. Документ хранился у моего нотариуса, мистера Хейла-старшего. После его смерти и после моей предполагаемой смерти его уничтожил мистер Джеймс Хейл.

— Так он в этом участвовал! Знаете, сэр, это Маргот не разрешила нам к нему обратиться — и как же хорошо, что мы ее послушались. Чарлз Морей все рассказал мне вчера вечером.

— Да, Джеймс Хейл принимал в этом участие. А также, с грустью должен сообщить, мой племянник Эгберт. По поводу завещания все. Около года назад я узнал о существовании преступного общества, которое возглавляет исключительно хитрый и способный мошенник. Кое-что мне было известно, но у меня не было ни малейших доказательств против кого бы то ни было. Затем месяца два назад мой человек, Джафрей, пришел ко мне с необыкновенным рассказом. Он хороший малый, я использовал его вроде стюарда на своей яхте. С ним случилось несчастье — он оглох после взрыва гранаты. Так вот, произошла удивительная вещь — к нему вернулся слух. Он сказал, что это случилось неожиданно, когда однажды он переходил через улицу. Сначала была тишина, а в следующий момент рев дорожного движения чуть не свалил его с ног. Так вот, он не сказал об этом никому, кроме меня. Он сказал, что не уверен, что это продлится долго. К тому же у него была и другая причина. Он поехал на яхту подготовиться к моему приезду и подслушал разговор между младшим стюардом и моим дворецким Пулленом. Разговор был возмутительный. Он сбежал и все рассказал мне. Пуллен и Уард, его человек, обсуждали, как лучше меня убить, — вот о чем шла речь. Ну, я все обдумал и решил им помочь. Улавливаете?

— Боюсь, не совсем.

— Я мог бы позвонить в полицию, они бы задержали Пуллена и Уарда. Но я хотел, чтобы взяли всех, всю шайку. В особенности того, кто затеял это шоу, Серую Маску. Я решил: пусть подумают, что их план увенчался успехом, и тогда они высунут голову. Ну и вот, я сказал Джафрею — пусть постарается, чтобы его взяли вторым убийцей. Он хорошо с этим справился — начал жаловаться Уарду на свою зарплату, то да се, осторожно выдавал коммунистические идейки. Под конец Уард все ему рассказал. Но Уард знал только Пуллена, даже не зная, что его зовут Пуллен и что он мой дворецкий. Больше он не знал никого. Так вот, мы с Джафреем подготовили первоклассное убийство. Ушли с Мальорки, я нанял лодку, которая должна была болтаться поблизости и подобрать меня после того, как Джафрей столкнет меня в воду темной, ветреной ночью. Я прекрасно плаваю, и на всякий случай на мне был спасательный пояс. Все прошло как по маслу. Я уехал в Париж и стал ждать новостей. Джафрей вернулся в Лондон, и тут началась потеха. Как я и надеялся, они высунулись из норы. Джафрей сказал, что завещания нет, хотя он за неделю до отплытия в моем присутствии спрятал его. Мой племянник Эгберт знал, что завещание существует, я ознакомил его с основными положениями в августе. Он и Хейл состряпали поддельное письмо, в котором я признавал, что Маргот — незаконнорожденная. Они подстроили так, что письмо нашел клерк Хейла, — совершенно невинный молодой человек. Все было очень умно проделано, как если бы я действительно умер. Вот что я хочу вам сказать: я не думал подвергать Маргот риску, мне не пришло в голову, что Хейл вызовет ее из Швейцарии. Как только Джафрей написал мне, что она в Лондоне, я тут же приехал. Но к этому времени она исчезла. Джафрею удалось ее найти. Я решил, что у мисс Лангтон она будет в безопасности. Я чрезвычайно беспокоился о том, чтобы не быть узнанным, пока У меня не будет доказательств против Пуллена и второго человека, лакея Вильяма Коула. И еще я был чрезвычайно озабочен тем, чтобы найти организатора шоу. Но во вторник я решил забрать Маргот. Мы с Джафреем подъехали в машине. Она испугалась. Я велел Джафрею сказать ей, что в машине я. Он сказал: «Мистер Стандинг», и она решила, что ее пытается увезти ее кузен Эгберт. Неудивительно, что она сбежала.

— Да, она нам рассказывала. Так это были вы?

Мистер Стандинг кивнул.

— Как вы понимаете, вы сбили мои планы, когда на следующий день увезли Маргот. Я целый день потратил на то, чтобы ее найти. Сегодня мы с Джафреем поехали за ней, я послал его в «Харрисон» с запиской, она сразу же пришла, и я ее привез сюда. Вчера я подслушал разговор между Пулленом и Вильямом Коулом и понял, что дальше рисковать нельзя. Сегодня утром обоих арестовали. Должен сказать, что, к сожалению, Джеймс Хейл сбежал из страны. Племянник сдался на мою милость. Я думаю, он был инструментом в чужих руках. Человек, за которым я охотился, тот, кто стоит за всем этим, — хладнокровный негодяй, отдавший приказ «убрать» мою дочь, другими словами, убить. К сожалению, Миллар, я так и не приблизился к разгадке, кто он.

— Это не Хейл?

— Нет, не Хейл, хотя предполагаю, Хейл знает, кто это. Остальные, думаю, не знают, а Хейл уже за границей.

Открылась дверь, и нерешительно вошла Маргот.

— Вы все не зовете меня, а сами разговариваете целую вечность.

Глава 41

Чарлз очнулся, открыл глаза и увидел над собой свет. По обе стороны от него что-то темнело, а свет проникал между этими темными стенами. Правая сторона головы болела так, как однажды в детстве, когда он с разбегу врезался в угол буфета в столовой. Попытался пошевелиться — не получилось.

Он испытал мгновенный приступ страха, но потом с облегчением понял причину, по которой не может двигаться: руки и ноги у него были связаны. В следующий момент он с ужасом почувствовал, что во рту у него кляп.

Чарлз лежал на спине, ноги были согнуты. Рот был плотно забит чем-то мягким. Он смотрел на свет, и в голове постепенно прояснялось. Темная стена справа — это стена кабинета, темная стена слева — спинка дивана Фредди Пельхама. Он лежит на полу между диваном и стеной, руки у него связаны спереди, ноги тоже крепко связаны. И во рту омерзительный кляп.

Он все отчетливее осознавал присутствие этих вещей. Что случилось, черт возьми? Бессознательное состояние как завеса отделило его от всех предшествовавших событий. Чарлз слышал, как Фредди Пельхам передвигается по комнате. Вот он прошел к столу, вот хлопнул крышкой коробки. Опять прошел, передвинул стул, зашуршали бумаги.

Чарлз знал, что по комнате расхаживает именно Фредди. Он помнил, что поднялся по железной лестнице, что Фредди поднял жалюзи и открыл ему дверь. Что же было дальше, черт возьми? Что-то связанное с Маргарет. И с Серой Маской. Он вдруг необычайно отчетливо увидел кабинет так, как он выглядел со стороны двери, ведущей на железную лестницу. Увидел комнату и Фредди Пельхама, который целился в него из пистолета, увидел холодные глаза убийцы. Видел, как движется палец Фредди. Яркая, четкая, застывшая картина. Она то возникала, то исчезала, и по мере этих приходов-уходов Чарлз начинал вспоминать.

Он дошел до двери, оглянулся, увидел Фредди и бросился на пол, а Фредди выстрелил. Пуля задела правую часть головы, и он отключился. Фредди связал его и затащил за диван, потому что должна была прийти Маргарет. В этом пункте воспоминаний голова окончательно прояснилась. Он услышал, что Фредди Пельхам идет к нему. Диван отодвинулся немного, и Чарлз увидел глаза Фредди…

Это Фредди? Фредди Пельхам? Чарлз во все глаза смотрел на незнакомца, имевшего черты лица Фредди Пельхама, одежду Фредди Пельхама. Но это не был тот Фредди, которого все знали как глуповатого, дружелюбного малого, над которым все посмеивались и которого все любили, который вечно надоедал своими воспоминаниями. На Чарлза смотрели твердые, безжалостные глаза, жестокий рот растянулся в улыбке. Голосом четче и тверже, чем у Фредди, он произнес:

— Так ты не умер? Тем хуже для тебя.

Чарлз мог только смотреть. Улыбка Фредди возбудила в нем такую ненависть, что ему казалось, он взорвется.

Фредди кивнул.

— Начинаешь понимать, какого свалял дурака? Изумительно, правда? Вспомни, сколько раз ты смеялся за моей спиной, как был со мной мил, как снисходителен ради Маргарет. Понимаешь теперь, каким все время был непроходимым дураком? Жаль, не могу вынуть кляп, хотелось бы послушать, что ты скажешь. Возможно, попозже и в более уединенном месте — боюсь, это будет уже не здесь, но я с Удовольствием послушаю, что ты скажешь. Кажется, тебе не слишком удобно, но тут уж ничем не могу помочь.