Серая маска - Патриция Вентворт

Холл залил свет, и в этом свете вся балюстрада была как на ладони. Человек на лестнице вышел вперед, перегнулся через балюстраду и заглянул в холл. Он увидел только черно-белые плитки пола и слева — открытую дверь в столовую. В столовой зажегся свет, и в это же время он услышал слабый шорох. Кто-то спускался по лестнице, но не по этой — звук был слишком слаб.

Кто-то спускался по черной лестнице. Человеку ничего не оставалось, как только стоять там, где он стоит, и постараться остаться незамеченным. Но острое желание узнать, кто вошел в дом, заставило его пройти по коридору до двери, ведущей на черную лестницу. Подождал, прислушиваясь. Мягкие, шаркающие шаги прошлепали вниз. Он открыл дверь. На лестнице было темно. Он стал спускаться в темноту.

Внизу оказалась обитая байкой дверь. Он осторожно открыл ее. Перед ним был темный коридор, но в его дальнем конце мелькнул свет. Открылась еще одна дверь, в проеме высветилась фигура мужчины, и дверь закрылась.

Человек пошел туда. Перед второй дверью остановился и прислушался. Было тихо, но в комнате горел свет. Он осторожно заглянул в нее. Там было пусто. Он оказался в буфетной. Вторая дверь вела в короткий переход до столовой. Голоса в столовой заставили его остановиться.

Со всей осторожностью он повернул ручку и чуть приоткрыл дверь. В столовой были двое, и он без труда узнал их. Лицом к нему стоял лакей Вильям Коул, держа бокал виски с содовой. Пальто его было разорвано у ворота, манжет правого рукава болтался, волосы растрепаны. Вторым был дворецкий Пуллен. Они разговаривали.

— Кто это был? — спросил Пуллен. Речь его была торопливей, чем полагалось человеку, исполняющему обязанности дворецкого.

— Откуда я знаю? Не успел спросить, доложу я тебе. Я еле ноги унес.

— Нашел?

Вильям глотнул виски.

— Нашел конверт. Куда они подевали бумагу, не знаю.

Он вынул длинный конверт и швырнул его на стол. Пуллен прочел: «Наша декларация о браке».

— Да, это оно.

— Но там пусто. Я только успел его взять, как пришлось срываться и бежать. Когда заглянул в конверт, готов был убить…

— Где декларация? Вот что я хочу знать.

— Конечно, девчонка взяла. Вопрос в том, где девчонка.

— Кимберлей ее уже нашел. Я сходил к Фостерам, там ничего нет, разве что она носит ее на себе. Она выходила с Милларом.

— Эта девчонка слишком задержалась. Пора ей уходить. Когда ее не станет, пусть появляется хоть сотня деклараций. Пора ее убрать, и дело с концом.

Вильям залпом допил виски.

— Ну вот сам и убирай.

— Это не моя задача.

— А почему это она моя? — возмутился Вильям.

— Твоя! Не так ли, Ленни Морисон? — с вызовом спросил Пуллен и тут же отпрянул, увидев перекосившееся лицо Вильяма.

— Заткнись! Еще раз так меня назовешь — пожалеешь. А что касается девчонки, это работа для Эгберта, не так ли?

— У него не выйдет. Я все время это говорю. Серая Маска дал эту работу тебе. Ее нужно сделать аккуратно, а Эгберт такой недотепа, каких свет не видывал. Так что смотри у меня! Больше никаких проволочек.

Человек у дверей послушал еще минут десять, потом попятился и растворился в темноте дома.

Мисс Силвер на площади терпеливо дожидалась больше часа. Когда мужчины вышли, она двинулась за ними.

Глава 37

В четверг миссис Фостер спустилась к завтраку в состоянии сильного возбуждения.

— Ну, знаешь, это уж чересчур! Я понимаю, Арчи — мой кузен… Джордж, нечего так смотреть, я не сказала, что он твой кузен или чей-то еще, — он мой. Только не делай вид, что твои родственники — ангелы, которые никогда нам не надоедают, не отправляют жить в гостиницах, не приводят странных девиц посреди обеда.

Из-за газеты выглянуло широкое лицо Джорджа Фостера.

— Ну, начинается… Вдохни поглубже и начни сначала, дорогая.

— Джордж!

— В чем дело, дитя мое?

— Я готова убить Арчи! Сначала он взваливает на меня эту девушку в разгар обеденного приема…

— Дорогая моя Эрнестина!

— А потом мой стол буквально разворотили, потому что я была тверда и настояла, чтобы вечером Арчи с ней ушел.

Джордж ухмыльнулся.

— Кажется, тебе не пришлось проявлять много настойчивости, Арчи был этому только рад.

— О, конечно, у них любовь, только это его и извиняет. Джордж, если ты и дальше будешь шелестеть газетой, я закричу.

— А в чем дело?

— Ну знаешь, Джордж, ты мог бы проявить побольше понимания после того, как я пережила шок из-за грабителя, и обеда, и этой беспризорной Арчиной курочки — все свалилось на меня сразу. И еще мне хотелось бы знать, что привело к нам мисс Силвер. Она спрашивала эту девушку.

— Кто такая мисс Силвер?

Эрнестина вспыхнула и прикусила губу.

— Ты прекрасно знаешь. Она вернула те отвратительные бриллианты, которые подарила твоя мать. И должна сказать, я не думала, что ты так к этому отнесешься… я не могу слышать, что я должна думать обо всем сама!

Джордж молчал, он вернулся к новостям гольфа.

— Джордж, я думаю, тебе следует хоть что-то сказать! Ты просто утонул в этой несчастной газете! Я думаю, ты будешь продолжать читать, даже если в каждой комнате будет по грабителю!

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ух ты! Сэнди Герд вчера сделал классный раунд!

— Ну знаешь, Джордж!!!

— В чем дело?

— Если ты еще раз скажешь про гольф, я расплачусь…

— О чем ты хочешь поговорить?

— Конечно, о грабителе. Зачем он приходил?

— Полагаю, чтобы что-нибудь украсть…

— Тогда почему он перевернул весь стол в пустующей комнате, но не взял мои бриллианты? Ты не можешь сказать, что это значит?

Джордж не мог. Он потерял интерес к грабителю. Раз ничего не украдено, зачем шум поднимать? Он вновь обратился к гольфу.

Мисс Грета Вильсон опоздала к завтраку. Закончив есть, она отправилась со своей хозяйкой, которая уже несколько успокоилась, в поход по магазинам, который Джордж грубо назвал «походом любопытных носов».

— Мужчины, кажется, не задумываются, что женщинам нужна одежда, — сказала миссис Фостер. — Джордж безнадежен. Если я говорю, что хочу вечернее платье, он начинает хвастать — да, он буквально хвастается, какая у него гора вечерних нарядов.

Грета хихикнула.

— Я люблю смотреть наряды. А еще лучше — покупать их, правда?

Они пересмотрели множество вещей. Эрнестина купила шляпу, свитер, несколько пар шелковых чулок, которые ей особенно приглянулись. В полдень она с ужасом вспомнила, что обещала Рине Латочи непременно позвонить и сказать адрес Джима Максвела.

— Я его специально нашла, но Джордж меня отвлек, и У меня совершенно вылетело из головы. Пойдем в «Харрисон», я оттуда позвоню.

Они свернули к большому магазину. Из переулка выехал автомобиль и остановился у края тротуара.

Миссис Фостер оставила Грету бродить по первому этажу, а сама помчалась наверх, к телефону.

— Меня не будет по крайней мере минут двадцать, потому что подозвать Рину к телефону — это целая история Мне придется переговорить со всеми в доме, пока ее позовут. Какое-то сумасшествие.

Грета была довольна, что ее оставили одну. Она смотрела на ошеломляющие ткани, сияющие всеми цветами радуги, и сочиняла десятки нарядов. Потом ей попался отдел поскучнее, где продавали пледы для путешественников. Ее не интересовали пледы для путешественников, но один она пощупала, чтобы оценить, насколько он мягкий. В это время произошла любопытная вещь: на мгновенье перед ней возникла мужская рука. Мужчину она не видела, он стоял сзади, видела только руку — широкую, волосатую — и рукав из темно-синей шерсти. Рука положила конверт на мохнатый коричневый плед и исчезла так же внезапно, как появилась.

Огромными, как блюдце, глазами Грета смотрела на конверт, и становилась все бледнее и бледнее. Конверт был серый, но не изысканно-серого цвета, а просто сделанный из грубой серой бумаги, что было совершенно необычно. На конверте было четко и ясно написано: «Мисс Маргот Стандинг».

После минутного колебания Маргот взяла конверт и вскрыла его.

Когда Эрнестина Фостер закончила разговор с Латочи, она вспомнила, что обещала купить фрукты к обеду. Она выбрала ананас, потом решила, что если он будет кислый, то Джордж спросит, сколько она за него заплатила. Минут десять она колебалась, выбирая между виноградом и персиками, и наконец купила яблоки и бананы и побежала искать Грету.

Греты не было ни в отделе шелков, где она ее оставила, ни в банке, где они договорились встретиться. Не было ее и в ювелирном отделе, и в отделе мехов, перчаток, белья, галантереи, стекла и фарфора, грампластинок… Нигде.

У Эрнестины резко испортилось настроение. Утром симпатия Греты к одежде вообще и к ее покупкам в частности смягчила ее отношение к непрошеной гостье, но после того, как в поисках Греты она обегала пятнадцать отделов, миссис Фостер снова впала в раздражение. «Отвратительная Арчина курица!» После следующих десяти отделов Эрнестина была не только зла, но и слегка встревожена. Конечно, эта глупышка устала ждать и отправилась домой — у девушек в этом возрасте отвратительные манеры. Но…