Покаяние - Элоиса Диас

отеля на Французской Ривьере.

– И да. – Монтальво медленно поднял взгляд, ткнув пальцем в нужную строку, чтобы не потерять ее на странице. – Этих я точно знаю.

Хоакин похолодел. Сколько людей проходит через него каждый день? С какой стати ему запоминать именно супругов Альсада? Явно ничего хорошего.

– Так вот, – продолжал старший капрал, – ее мы допросили как следует… – Кончик его языка скользнул по зубам. Губы тронула недобрая ухмылка. Заметив, что сказанное не вызвало ожидаемой реакции, Монтальво посерьезнел и добавил: – А он все еще здесь.

Он все еще здесь. Отлично. Он все еще здесь.

Не забыв о второй части распоряжения, Монтальво проворно поднялся со своего стула. Тот пошатнулся на своих резиновых колесиках.

– Прошу за мной, – сказал старший капрал и поспешил в боковой коридор, залитый мраком.

19

2001 год

Среда, 19 декабря, 17:20

Лифт со скрежетом поднялся на четвертый этаж. Эстратико вышел на застеленную ковром площадку.

– Сеньор, а вот и вы! – воскликнул он и улыбнулся от облегчения. Испугался, что придется действовать в одиночку.

– Ну что ж, вперед. Наконец займемся расследованием убийства. Не забыл, как это делается? Вас ведь учили в академии?

Эстратико неуверенно кивнул.

Альсаде требовалось его активное участие: когда к тебе домой заявляются два полицейских и сообщают о смерти близкого, приятного мало. Все-таки легче, если хотя бы один из них тебя поддерживает.

– Сперва объясни, что за зрелище их ожидает. Фотографии положишь на стол, лицом вниз, и придвигай к ним по очереди. Начни с крупного портрета. Когда они дозреют, то сами перевернут снимки, ясно?

– А что делать с татуировкой, сеньор?

– Она ведь вполне могла ее набить, не ставя свою строгую сестрицу в известность. Ты что, никогда ничего от своей семьи не скрывал?

Эстратико кашлянул.

– Кстати, о семье: даже не думай, будто я забыл, что ты звонил моей жене.

– Простите, сеньор. – Полицейский уперся взглядом в свои ботинки. – Вы не брали трубку. А у меня нашелся номер Паулы… И я решил попробовать связаться с ней. Надеюсь, вас это не оскорбило…

– Оскорбило? Именно, Эстратико! Из-за ваших бесед за моей спиной во мне взыграла ревность… Достаточно проработать в полиции двадцать минут, чтобы понять, что работа и жена – это разные вселенные. Остальное расскажу позже, когда у тебя своя появится.

При этих словах Эстратико расплылся в ребяческой улыбке.

– А от моей держись подальше. И уж точно не смей называть ее Паулой. Для тебя она – сеньора Арангурен. Или – сеньора де Альсада, если не знаешь ее фамилию.

– Конечно-конечно, сеньор. Но давайте вернемся к тату… я вот что спросить хотел… что, если снимки окажутся… непохожи?

– Понял, к чему ты клонишь, Эстратико, – фыркнул Альсада. – Не станет она так пристально вглядываться, уж поверь. Никто так не делает. Для того чтобы дальше продвинуться в этом деле, нам нужен лишь ордер, а для ордера достаточно малейшего сомнения. Да и потом, от взгляда на фотографию еще никто не умирал.

Эстратико поморщился.

– Отвечая на твой вопрос: ты когда-нибудь слышал, чтобы полицейского наказывали за то, что он запорол расследование? Нет! Все как раз наоборот. Если выяснится, что это не та девушка, никаких резких движений: коротко извинимся, выйдем и поедем обратно, договорились?

Если мы ошиблись, нам башку оторвут и на частокол насадят. Галанте позаботится. Но сейчас мне нужно, чтобы он про это не думал. Инспектор хлопнул Эстратико по плечу, – пожалуй, чересчур сильно: глухой стук эхом отразился от холодных каменных стен.

Альсада несмело позвонил в дверь.

Эстратико откинул с глаз черные кудри.

– Что ж, Эстратико, посмотрим, что ты раздобыл.

Квартира оказалась в точности такой, какой ее описывал помощник комиссара.

Сеньора Эчегарай сама открыла им дверь. Уверенно, по-хозяйски прошла с гостями по коридору в гостиную. Должно быть, она проводит тут немало времени. Альсаде предложили занять дизайнерское кресло, настолько низкое, что сразу стало понятно – выбраться из него будет нелегко, но инспектор из вежливости согласился. Эстратико сел на алюминиевый табурет, украшенный по бокам ветвистыми оленьими рогами. Сеньора Эчегарай заняла место на диванчике мышиного цвета, над которым висел акварельный пейзаж Амазонки, тянущийся от угла до самого окна с видом на Авенида Пресиденте Фигероа Алькорта, и обвела полицейских внимательным взглядом.

А где ее инженер? Они, должно быть, решили, будто им нанесут визит вежливости, чтобы сообщить о ходе расследования, а может, принести добрые вести.

– Он сегодня встречается с друзьями, – пояснила сеньора Эчегарай, словно прочитав его мысли. – Виски не желаете?

– Спасибо, сеньора. – Эстратико покачал головой.

Альсада отметил для себя сложную архитектуру книжных полок, окружающих небольшой телевизор, две орхидеи у дальнего окна и пианино у стены напротив дивана.

– Начнем, – скомандовал инспектор, повернувшись к Эстратико, и тот немедля приступил к делу.

– Сеньора… – Молодой полицейский положил папку с фотографиями на приземистый стеклянный столик, отделявший гостей от миссис Эчегарай. – У нас есть новости.

Женщина подалась вперед.

Еще не поздно. Еще можно уйти под каким-нибудь надуманным предлогом.

– Боюсь, велика вероятность, что мы ее нашли, – продолжал Эстратико, старательно подбирая слова.

– «Боюсь»?

Внутри у Альсады все сжалось.

– Для начала хотел бы высказать несколько…

– Давайте сразу к делу, – перебила сеньора Эчегарай, не сводя глаз с папки.

Эстратико потянулся к фотографиям.

Альсада поднялся и обвел комнату неуверенным взглядом.

– Позволите отлучиться на минутку? Где тут у вас туалет?

– Пожалуйста, – натянуто ответила она. – В конце коридора, слева.

Во взгляде Эстратико читалась мольба не оставлять его одного. Но выбора не было – не то Альсаду вырвало бы прямо на прекрасный килим ручной работы, лежащий на полу. Помощник комиссара, должно быть, все понял: на его лице отразилось сперва недоумение, а потом принятие.

Альсада кивнул ему в знак поддержки и исчез.

Сколько трупов он перевидал за годы работы? Сотни. Но от этого не легче. В голове нарастала пульсирующая боль. Разведя руки и уперев ладони в стены из искусственного мрамора, чтобы не упасть, он дошел до туалета и заперся внутри. Несколько рвотных спазмов, все вхолостую. Альсада очень надеялся, что в гостиной этого не услышали.

После первого раза в память острее всего врезался запах: так пах террариум в их детстве, когда Хорхе стал ухаживать за черепахами с меньшим усердием. Альсада оперся на раковину обеими руками и опустил голову. Почему на тот вызов отправили его? Это же был чужой участок, в десяти километрах от его. Да потому что Вукич лично его выбрал. «Поезжай на место – и не жди Галанте». Судя по ужасу, который читался на лицах рыбаков, когда он добрался до болот чуть выше