Вексель судьбы. Книга вторая - Юрий Шушкевич

Благо, в этот момент наконец объявился сменщик, и наш дежурный, кратко посвятив того в курс событий, в радостных предвкушениях укатил на рыбалку. Сменщик же, перекурив и выпив стакан растворимого кофе, сперва просмотрел через интернет новости спорта, после - программу вечерних телепередач, и лишь затем начал составлять ориентировку для поимки весёлого гастролёра.

На основе поступившей информации он набросал для отправки в районную полицию не сильно к чему обязывающее информационное письмецо, в котором содержалась вежливая просьба “установить местонахождение молодого человека, находящегося на территории области по линии Министерства культуры”.

Перечитав, он остался недоволён тем, что в письме не сообщалось никаких причин для розыска и не было учтено странное упоминание о “послушнике”.

“Так нельзя,— решил сменщик.— Скажут в районе, что я того… порчу им выходные…”

И немного подумав, решил кое-что поменять и добавить от себя в поле с метким наименованием “Цель”.

В результате получился следующий текст:

“Установить местонахождение молодого человека, работника Министерства культуры (“Даже если он и не сотрудник - фиг с ним, за это не накажут!”). Отличительные черты - прекрасная внешность (артист, поэт, музыкант), фото прилагается, характер кроткий и доброжелательный (“Даром что ли послушником назван! Но послушник ведь не монах, а лицо формально светское, так что если не упомяну про послушника, дабы никого не смущать, мне тоже ничего не будет”). Причина розыска - угроза для жизни и здоровья из-за пьянства, табакокурения или личных неурядиц (“С табакокурением я, конечно же, перегнул, однако ведь начальство требует разворачивать борьбу - так вот и случай подвернулся!”). Задерживать вежливо, после задержания обеспечить комфорт, безопасность, доложить в главк незамедлительно”.

Быстро и незаметно перекрестившись, сменщик надавил на виртуальную кнопку “Send”, и облегчённо выдохнув, отправился к открытому окну, чтобы, усевшись на подоконнике подальше от служебной аппаратуры, поболтать по телефону с дочкой начальника городской автоколонны.

Алексей же тем временем полностью завершил осмотр богатств зозулинского пакгауза, ничего нужного для дела в нём более не обнаружив. Можно было распрощаться с немного странной Изольдой Донатовной, которая, распевая незнакомые песни, дважды заглядывала на пакгауз, интересуясь ходом осмотра, и отправиться пешком по спокойной вечерней погоде в направлении охотбазы. Однако накопившаяся усталость и нежелание лишний раз появляться на людях заставляли дожидаться возвращения Петровича.

Чтобы как-то убить время, Алексей оставался на пакгаузе, отстранёно и машинально перебирая ржавые корпуса мин, расколотые портсигары, истлевшие красноармейские книжки и навсегда остановившиеся часы. Он брал в руки и клал обратно все эти вещи, которые были ему понятны и близки, как никому другому, поправляя на них полиэтиленовые пакеты, словно погребальные пелёны, с острой горечью осознавая себя то ли расхитителем чужих могил, то ли восставшим из могилы.

Когда наконец раздался звонок и Петрович сообщил, что вот-вот будет, Алексей с облегчением покинул пакгауз, постучался в дом, чтобы попрощаться с Изольдой Донатовной, и вышел на улицу. И там, не успев даже закурить, прямо под окнами вельможного дома был задержан случайно оказавшимся поблизости полицейским патрулём.

Несколько минут возле патрульной машины царила возбуждённая суматоха: Алексей протестовал и пытался выяснить, за что именно его задерживают, а полицейские, проявляя невероятную вежливость и такт, пытались объяснить, что не происходит ничего страшного, что всё делается в интересах его же безопасности и блага, что ему обеспечат комфорт, “все условия” и при первой же возможности непременно проинформируют Министерство культуры.

Упираясь и продолжая протестовать, Алексей сознательно тянул время, чтобы ожидаемый с минуту на минуту Петрович увидел его задержание и смог бы затем что-то предпринять. Поэтому как только из-за дорожного перелома показался знакомый грустный фас их замызганных верных “Жигулей”, он театрально махнул рукой и согласился сесть в полицейскую машину.

За сценой задержания своего несостоявшегося клиента из окна особняка наблюдала также Изольда Донатовна, и надо заметить, случившееся ей совершенно не понравилось.

Здесь уместно сделать небольшое отступление и рассказать, что Изольда Донатовна Зозуля была женщиной не только властной и богатой, но и в высшей степени своеобразной. От многих других разбогатевших провинциалов она отличалась тем, что очень любила родной край и категорически не допускала для себя переезжать в областной центр или в Москву, не говоря уж об эмиграции в какие-нибудь жуткие и совершенно чужие Канны. Тут всё было ей знакомо, удобно и по-домашнему мило.

При этом бьющая через край энергия, которая у состоятельных эмигрантов обычно уходит на обживание на престижном месте, на новые привычки, знакомства и кутежи, в случае Изольды Донатовны полностью устремлялась в мистицизм и поиски внутреннего просветления. Она объездила все окрестные монастыри, побывала в костёле, синагоге и даже буддийском дацане, посылала щедрые пожертвования обществам теософии и уфологии. Среди здешних медиумов и спиритуалистов Изольда Донатовна считалась главной по подготовке к встрече Конца света, назначенного, как известно по календарю майя, на конец декабря 2012 года. И как раз когда Алексей постучался в дверь, чтобы попрощаться, она досматривала очередной фильм, посвящённый этому неведомому и пугающему событию.

Задержание полицейскими человека, который только что был её гостем, совершенно не могло Изольде Донатовне понравиться. Попирались как элементарные законы гостеприимства, так и устои её личного благополучия и безопасности - мало ли что гость наговорит полицейским, и не провокация ли всё это? Поэтому Изольда Донатовна, выждав немного времени, достаточного, чтобы полицейский “уазик” доехал до отделения, позвонила начальству и потребовала объяснений.

Превосходно знающий Изольду Донатовну майор милиции сразу же стал рассыпаться в извинениях и заверил, что ничего плохого против её гостя полицейские не замышляют, а наоборот, руководствуясь депешей из столицы, всячески желают “обеспечить его безопасность от угрожающих ему опасностей”. Данную мысль майор развил прямо и без обиняков, сообщив, что из предписания он понял буквально, что у молодого человека “слишком тонкая организация, чтобы жить у нас!” Затем, дабы окончательно успокоить благодетельницу города и окрестностей, добавил, что его подчинённые в самое ближайшее время проинформируют телефонограммой Министерство культуры, и оттуда за гостем пришлют автобус или вертолёт.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});