Хищники - Гарольд Роббинс

— Сержант, — кивнул он мне. У меня отпали последние сомнения в том, что это генерал.

— Да, сэр. — И я вновь с трудом подавил желание отдать честь.

— Ты подал заявку на увеличение числа механиков?

— Подал, сэр.

— С полковником проблем не возникло?

— Нет, сэр. Он отправил заявку в штаб.

— И когда, по-твоему, прибудут солдаты?

— Не знаю, сэр. Надеюсь, что скоро. Серый костюм покачал головой.

— А я надеюсь, что в американской армии приказы выполняются быстрее, чем во французской. Если солдаты задержатся, то война закончится быстрее, чем мы приступим к делу.

Поль заговорил с Серым костюмом по-французски, потом повернулся ко мне.

— По последним сведениям, война закончится в мае. То есть в нашем распоряжении всего два месяца, чтобы отремонтировать восемьдесят джипов. Если ты с этим справишься, все будут довольны.

— Восемьдесят джипов — реальная задача, если, конечно, нам добавят людей.

— И ты разбогатеешь, — улыбнулся Поль. Серый костюм поднялся и протянул мне руку, которую я почтительно пожал.

— Благодарю вас, сэр. Я сделаю все, что в моих силах.

Серый костюм кивнул и направился к выходу. Я заметил, что за ним последовали двое мужчин. Я повернулся к Полю.

— Телохранители? Поль кивнул.

— Во Франции без этого нельзя. Мы не знаем, кто придет к власти, когда все это закончится.

— Я думал, что де Голль, — удивился я.

— В стране есть очень влиятельные политики, которые не хотят, чтобы армейский генерал становился президентом или премьером Франции, — объяснил мне Поль. — А наш генерал — голлист.

— Тогда он может не беспокоиться о будущем.

— Об этом мы узнаем только после войны, а пока надобно собирать урожай по мере его созревания.

— Я и не знал, что ты философ.

— Я не философ, а прагматик. — Поль улыбнулся. — Я считаю, что в этом мире ключевое слово — деньги. Если они у тебя есть, ты получишь то, что хочешь, и никто не будет тебе досаждать.

— Именно таких взглядов придерживаются французы?

Поль рассмеялся.

— За французов говорить не могу. Я корсиканец. А теперь наливай себе коньяка и наслаждайся жизнью. У меня есть кое-какие дела, но я вернусь к окончанию первого шоу.

Я выпил три порции коньяка, дожидаясь, пока Жизель появится на сцене. А потом аплодировал ей, как сумасшедший: очень уж она была хороша. Поль появился за столиком, когда шоу завершилось и аплодисменты перешли в овацию.

— Она очаровательна, не так ли?

Я кивнул.

— Более чем. Фантастическая женщина. И я говорю так не потому, что перебрал коньяка.

Поль положил руку мне на плечо.

— Джерри, я скажу своему шоферу, чтобы он отвез тебя и Жизель домой.

В квартиру мы вошли в начале первого.

— Я сварю кофе, — предложила Жизель.

— Не обязательно. Я не пьян.

Жизель рассмеялась.

— Я знаю, но мне надо поговорить с тобой. Я хочу, чтобы ты остался в живых после того, как выполнишь заказ и закончится война.

Я уставился на Жизель. Хмель как рукой сняло.

— Тебе известно что-то такое, о чем не знаю я?

— Ты должен помнить, что они корсиканцы.

— Даже генерал?

— Именно генерал. Среди корсиканцев он занимает едва ли не самый высокий пост. Он служит во французской армии, потому что верит в де Голля. Считает, что тот поддержит его в отделении Корсики от Франции и провозглашении острова независимым государством.

— Я ни шиша не смыслю во французской политике. А если де Голль не поддержит его?

— Начнется очередная гражданская война. Корсиканцы попытаются любым путем отделиться от Франции. И твоя работа на корсиканцев может закончиться плохо. Если французы не бросят тебя в тюрьму, то корсиканцы могут убить, потому что ты будешь слишком много знать об их делах.

— Господи! — Я не отрывал от нее глаз. — Зачем ты мне все это говоришь? Ты же подвергаешь опасности и свою жизнь.

Жизель рассмеялась.

— Я стриптизерша, а не Мата Хари. И я никак не задействована в их планах.

— Но ты же мне все о них рассказала. Жизель встретилась со мной взглядом.

— Я дура. Совсем как моя сестра. Она влюбилась в немца, а я — в американца.

Я взял Жизель за руку. Девушка прильнула ко мне.

— Я знаю, что ты не любишь меня, — прошептала Жизель. — Но мне все равно. Я тебя люблю, а это главное.

— Я тебя не понимаю, — честно признался я.

— Я француженка. Так что понимать тебе нечего. Пока мы здесь, мы будем любить друг друга. Я поцеловал ее в мягкие дрожащие губы.

— Когда-нибудь ты меня полюбишь? — прошептала Жизель.

— Я уже тебя люблю.

Какая же она была красивая. Но совсем не такая, как на сцене. Там у нее все было больше: налитая грудь, крутые бедра, длиннющие ноги. В спальне она словно уменьшилась в размерах. Превратилась в юную девушку с яркими синими глазами и доверчивым лицом.

Раздевшись, Жизель встала передо мной.

— Француженки не такие крупные, как американки. Ты удивлен?

— Нет. — Я коснулся упругой кожи. — Только на сцене ты выглядела иначе.

— Я и там такая же. Просто в костюмах в соответствующих местах вставлены накладки, поэтому, когда мы раздеваемся, зрители видят то, что представляли себе несколькими минутами раньше.

— Я ничего не знаю о шоу-бизнесе. Но здесь ты еще прекраснее, чем на сцене.

Она прижала мое лицо к своей груди, потом заставила двинуться ниже, по животу, пока я не добрался до ее «киски». Я почувствовал губами ее набухший клитор, и тут она закричала: «Не могу больше сдерживаться! Не могу!»

Жизель крепко держала мою голову между своих ног, окатив мне лицо горячей мочой. И не отпускала, пока ее тело не перестали сотрясать волны оргазма. Потом она посмотрела на меня.

— Ты сердишься?

— Нет, — ответил я. — Но мне нужно полотенце. И я оставляю за собой право окатить тебя золотым душем, какой ты устроила мне.

— Я тебя люблю. — Жизель нежно похлопала меня по мокрой от мочи щеке. — У тебя есть право делать все, что ты захочешь.

— Годится, — кивнул я. — Значит, теперь мы можем потрахаться?

ГЛАВА 9

Я очутился в новом мире. Никогда раньше я не жил с женщиной. С Китти у нас все было не так. Мы не могли ни остановиться, ни оглянуться. Только и делали, что срывали друг с друга одежду. Но мы и не жили вместе. У меня была своя квартира, она жила у отца. Мы все время за чем-то гнались. То за плотскими утехами, то за деньгами. И лишь теперь я осознал, что желания Китти совершенно не совпадали с моими. Ее обуревала жадность. Ей хотелось денег, секса, власти. Я же в силу своей молодости воспринимал жизнь сквозь розовые очки. Вот почему Китти так легко переметнулась от меня к Гарри. Я стал лишь ступенькой на той лестнице, по которой она поднималась к вершине.

Оставалось только гадать, почему я тогда этого не понимал. К сожалению, не видел того, что бросалось в глаза и Бадди, и Рите. Но в то время я бы им не поверил, даже если бы они попытались просветить меня.

Жизель стала для меня откровением. Она любила. Она не жаждала денег или власти. Она знать ничего не хотела, кроме одного: любви, которую дарила и в которой нуждалась сама. А в то тяжелое время любовь мы могли выразить только в сексе.

Мы как раз закончили сборку первого из двух джипов, которые Поль попросил выкрасить в черный цвет, когда начали поступать джипы под следующий заказ. Прошел день, другой, третий, и я заволновался. Джипов становилось все больше, я опасался, что у нас не хватит места для их хранения. Я дал знать полковнику. Тот велел мне не волноваться. Вызванные мною механики ожидались на следующей неделе.

Прошло еще несколько дней. Жизель ушла на работу, а я сидел на кухне и слушал «Голос Америки». Неожиданно в дверь постучали. Особым стуком, какого я уже давно не слышал. Один удар, второй, два подряд, потом опять один. Еще не открыв дверь, я знал, кто за ней стоит.

— Бадди! — Я улыбался во весь рот.

Он похудел и, похоже, еще вытянулся. Мы крепко обнялись. Тут я заметил синеглазую блондинку, которая стояла за его спиной.

Бадди сиял как медный таз.

— Джерри, познакомься с моей женой Уллой. Я вытаращился на него.

— Ты женился?

— Так уж получилось, что она выбрала меня. Я взял девушку за руку. Она нерешительно улыбнулась.

— Улла, добро пожаловать в наш дом. Заходи. Бадди втащил в квартиру две здоровенные сумки.

— Присядьте, — предложил я им обоим. — Я сейчас сварю кофе.

— Кофе — Улле. — Бадди улыбнулся. — А я не откажусь от пива, если, конечно, оно у тебя есть.

Я дал ему бутылку пива, а сам включил газовую плиту.

— Когда ты успел приехать? — спросил я. — И когда женился? Почему ничего не сообщил мне? Бадди глотнул пива, рассмеялся.

— Отвечаю по порядку. Мы с Уллой поженились месяц назад в церкви ее отца в Осло. В Париже мы уже два часа. Времени написать у меня не было. Сразу поехали в клуб, чтобы спросить Поля, нет ли у него на примете квартиры, в которой мы могли бы поселиться. Там я встретил Жизель, и она пригласила нас пожить здесь.