От любви (СИ) - Брамс Асти

Отстранившись от матери, я повернулась к внедорожнику, однако с места не сдвинулась. Просто замерла, будто ноги приросли к земле.

— Ты чего? — спросила мама. — Забыла что-то?

Я лишь отрицательно качнула головой. Продолжала стоять и смотреть на внедорожник.

— Мариям… Мариям, не надо сердить мужа, иди! — мягко настояла она, начиная догадываться, что я делаю.

Задержав на женщине напряженный взгляд, я спокойно возразила:

— Я не боюсь, что он рассердится.

Она нахмурилась и растеряно покосилась на машину.

— Ты что это задумала, девочка?

Я не ответила. Вся подобралась в ожидании, ощущая мягкий пульс адреналина.

Выйдет?..

Нет… Не выйдет. Ни за что.

С каждой новой секундой волнение туже охватывало нервную систему.

— Так ну все, Мариям… хватит! — запротестовала Адина. — Не нужно этого!

Было очень тяжело сохранять решимость. Но еще тяжелее оставить все так, как есть…

Резкий гудок, заставил вздрогнуть. Но я осталась стоять. Сделала короткий вдох, внимательно глядя на тонированное окно с водительской стороны. Ожидание превратилось в вечность. Мама, скорее всего, была бы рада уже уйти, но не могла вот так оставить меня.

В какой-то момент, когда уверенность внутри начала таять, когда мысли сдались сомнениям в том, что мое упрямство окажется тверже, дверь со стороны водителя неожиданно дернулась и открылась. Адам вышел из джипа, оправил пальто и размашистым шагом направился к нам. Остановившись, взглянул сначала на Адину, а затем на меня в упор.

— Ну? — выдал он настораживающе спокойно. — Что дальше, Мариям?

Все тело зазвенело от напряжения. И, кажется, голос, когда я сказала:

— Здесь моя мама. Поздоровайся, пожалуйста.

Без тени упрека, я действительно вежливо попросила! А муж посмотрел на меня так словно я не в своем уме. И воздух вокруг мгновенно накалился.

Однако в следующую секунду атмосфера резко разрядилась.

— Конечно, — неожиданно сказал Адам, смягчив тон. И обратился к Адине: — Доброго вечера. Извините, не смогу зайти и поздороваться с вашим мужем. Надеюсь, передадите ему мои приветствия.

Сбитая с толку, я потерянно уставилась на него. Мама тоже. И она не торопилась отвечать.

— Ты готова ехать? — невозмутимо спросил муж, всецело сосредоточив на мне внимание.

Я переглянулась с мамой и неуверенно ответила:

— Да…

— Тогда иди в машину, Мариям.

Помедлив мгновения, я вновь посмотрела на женщину и тихо пожелала:

— Доброй ночи.

— Доброй ночи, дочка!

Направившись к джипу, заметила, как она столкнулась глазами с моим мужем. Словно ждала какого-то подвоха, дополнения, прямо приготовилась к этому. Но он больше ни сказал, ни слова. Развернулся и пошел вслед за мной к машине.

— Спасибо, — произнесла я, как только мы тронулись.

Однако Адам промолчал. Вся дорогая прошла в густом молчании. Впрочем, я ожидала, что что-то последует за моей выходкой, но не думала, что это будет тишина… Она очень напрягала, и я старалась отвлечься утешающей мыслью — зато я добилась своего.

Когда мы въехали на территорию дома, я уже успела немного расслабиться, забыться, а потому не ожидала, что муж так просто не выпустит меня из машины.

— Стой, — велел он стальным тоном, как только я собралась выйти. — Не спеши, душа моя, поговорим.

Адам так взглянул на меня, что захотелось сглотнуть. Но я спокойно повернулась к нему, показывая готовность слушать.

— Я не намерен мешать твоим визитам в родительский дом, но хочу, чтобы ты кое-что понимала, когда задумаешь повторить этот фокус. Мне не сложно будет подыграть, Мариям. Я выйду к твоим родителям. И даже поздороваюсь. Но имей в виду — ни сейчас, ни в следующий раз моего уважения от этого не станет больше. Так что, чего бы ты там не хотела добиться — у тебя не вышло.

Повисла жгучая тишина. И невыносимый протест разразился внутри.

— Но почему ты так…

— Потому что когда-то они сделали свой выбор! — перебил меня Адам, повысив тон. — Теперь я делаю свой. И тебе придется с ним смириться.

Задержав на нем непонимающий взгляд, я отвела глаза и нервно выдохнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Тема закрыта, — глухо подытожил муж и дернул свою дверь.

35

Я тоже без промедления вышла из джипа и рьяно зашагала к дому, желая опередить мужа, избежать его общества. Однако он как нарочно шел за мной по пятам. И в прихожей глаз не сводил, пока я раздевалась, успешно делая вид, что не замечаю этого.

— Переоденься и иди в столовую, — нагнал меня мужской голос, когда я направилась к лестнице, не особо надеясь, что удастся уединиться в спальне. — Айна приготовила ужин.

Обернувшись, я секунду помедлила и постно сообщила:

— Спасибо, я не хочу есть. Я поужинала у родителей.

Мне показалось, что черные глаза едва сузились, но Адам ничего не сказал. И не пошел за мной, когда я продолжила путь. Только вот оказавшись в спальне и оставшись в одиночестве, от мыслей я не спаслась.

Переодевшись, я некоторое время ходила от окна к стене, пытаясь придумать себе занятие, отвлечься от клокочущих эмоций. Спать не хотелось совершенно, да и не вышло бы в таком состоянии, телевизор раздражал, на вязание, оставшееся от Луизы, которой в глубине души мне не хватало в доме, не было никакого настроения.

Досада и обида разъедала нутро за то, как осадил меня муж. Как лихо поставил на место, не давая ни единого шанса думать, что я способна что-то изменить. И это очень угнетало… Родители, какие бы они не были, оставались моей важной частью. Я просто не смогу смириться с таким отношением! Не смогу спокойно смотреть Адине в глаза, и перед отчимом, к которому за короткое время прониклась, не смогу делать вид, что все в порядке.

Заур хороший человек. Очень хороший. Внешне грозный, и сдержанный, он показался мне мужчиной со светлой душой и добрым сердцем. Вспомнила, как отчим обратился ко мне, когда мама ушла готовить чай. Нервно сминая руки и хмуря брови, он сдавленным голосом попросил прощения. За аварию, которая едва меня не убила — так и сказал.

Несмотря на то, что мамин муж абсолютно не мог предугадать приступа, он считал себя виноватым! И наверняка испытывал муки, глядя на то, что сейчас я представляла из себя. Как смотрела на него, будто на чужака и не мог смириться с этим.

Я не знала, как правильно успокоить мужчину. Просто положила ладонь на его сжатые руки и сказала искренне, что не виню его и никогда бы не обвинила. Постаралась убедить, что это несчастный случай, всего лишь стечение обстоятельств. Он ведь тоже мог умереть в этой аварии! И если справедливо рассудить, в тот злосчастный день отчим сел в машину именно из-за меня…

Прерывисто вздохнув, я взглянула на сумку, которую брала с собой к родителям. Хотела взять каких-нибудь вещей. Что-то, что имело для меня значение. Но в итоге я забрала лишь одну вещь. Необычный пухлый блокнот с множеством закладок.

Вытащив его из сумки, я провела по гладкой твердой обложке, которая вся была усыпана наклейками в виде нарисованных пирожных, треугольников торта, ягод, кремовых башен. В блокнот я записывала рецепты пирогов, булочек, тортов и всякой другой выпечки. Мама сказала, я собирала их годами. И самое интересное — большинство придумала сама, путем проб и ошибок.

Не верилось, что я так болела этим. Я совсем не чувствовала никакой тяги к кулинарии, но ощущала внутри неспокойное любопытство. Однако удовлетворять его в спальне, куда в любой момент мог зайти хозяин дома, отчего-то не хотелось. Странно… Как будто я стеснялась. Или может просто избегала лишних вопросов, когда сама еще не знаю для чего мне это? Хотя стоит признаться, я в принципе не была настроена на какие-либо разговоры с мужем…

Небольшая, но богатая библиотека, в которой я бывала всего пару раз, находилась на первом этаже. К счастью по пути я ни с кем не столкнулась, так что мой уход остался незамеченным. Внутри даже пронеслась мысль, что возможно и Адам не горел желанием пересекаться со мной в ближайшее время. Вдруг я опять подниму неприятную ему тему.