От любви (СИ) - Брамс Асти

Пока я осматривалась, нерешительно ступая по пушистому бежевому ковру, расстеленному почти на всю комнату, мама застыла в дверях. Казалось, даже дыхание затаила в ожидании моей реакции.

Задумчиво сев на край кровати, я погладила идеально застеленное коричневое покрывало рукой, чувствуя кожей мелкие катышки. Внутри окончательно воцарился диссонанс. С одной стороны — мой солидный муж, его богатый дом, а с другой — я… И мой дом.

Я никогда не думала, что так скромно жила. Это особенно сбивало с толку после обстановки, к которой я успела привыкнуть. Не удивительно, что внимание Адама могло меня пугать в начале нашего знакомства.

По комнате разнесся мамин вздох.

— Понимаю… тебе не очень здесь комфортно, — стушевавшись, произнесла она, что мне сразу не понравилось. — Но ты любила этот дом. И свою комнату.

Я сосредоточила на Адине напряженный взгляд.

— Мне не может быть некомфортно в доме родителей, — твердо возразила я. — И я верю, что любила это место. Просто… — Я уныло огляделась, не зная как выразить то, что сдавливало грузом сердце. — Я так надеялась что-то вспомнить здесь. Но пока… внутри лишь ощущение, что я уже бывала здесь. Когда-то очень давно.

Мама приблизилась и села рядом.

— Я знаю, — сочувственно произнесла она, накрыв мои руки своими. — Понимаю, о чем ты говоришь. Мало приехать домой. Ты бы хотела обрести этот дом внутри!

Я сглотнула подкативший ком и согласно кивнула. Это ужасно — не помнить даже самых простых вещей о своем прошлом. Каждому человеку нужен дом. Хотя бы в сердце! То, безопасное место, где прошла важная часть жизни.

Я подняла взгляд на Адину, которая задумчиво смотрела в окно, и мне вдруг стало так жаль ее. Сколько боли перенесло ее сердце из-за меня? До сих пор переносит, но как стойко она держалась!

— Я хочу попросить прощения за Адама, — выпалила я виновато. — Вы не заслужили такого отношения.

Мама озадаченно нахмурилась, затем тепло улыбнулась и убрала прядку волос с моего лба.

— Не стоит, моя девочка. Не переживай об этом. Для нас с отцом важно только то, чтобы он относился хорошо к тебе! Только тогда наше сердце будет спокойно. — Она заглянула мне в глаза и, понизив голос, спросила: — Он ведь тебя не обижает?..

Я отрицательно покачала головой и уверила:

— Нет. Вам не о чем волноваться. Адам… Он ведет себя достойно и сдержанно. И заботится обо мне

— О, ма ша Аллах, — горячо выдохнула женщина с облегчением. Даже руку приложила к груди. — Пусть будет так. Пусть нас он не помилует никогда, но тебя простит и примет! И в дом свой и в свою душу.

Я лишь тихо вздохнула. Страшно было даже говорить об этом. Связь, выстроившаяся между нами, пока казалось слишком хрупкой….

— Возможно, когда я все вспомню, нам обоим станет гораздо легче, — задумчиво предположила я.

А Адина покачала головой.

— Ох, Мариям, — произнесла она с тяжестью. — Если бы в воспоминаниях было только хорошее…

Я напряженно взглянула на нее, но не стала ничего говорить. Потому что в глубине души тоже боялась, что прояснение станет для меня настоящим испытанием. Заглянуть за штору всегда любопытно, но в то же время… страшно. Ведь я могу увидеть там то, что мне не понравится!

— Я бы не бралась что-то предполагать, — добавила мама, — но в одном уверена наверняка — когда Аллах наградит тебя, Адам окончательно смягчится. Чует мое сердце, он на многое взглянет иначе.

Я отвлеченно уточнила:

— Наградит?..

— Ну да. Осчастливит беременностью, — приглушенно подсказала она, будто боясь сглазить. — Рано или поздно это произойдет и тогда — для старых обид не останется места. И в ваш дом придет счастье!

Смятение тягучей волной тут же прошло в грудной клетке, и я отвела взгляд. От мамы это не ушло.

— Что такое, дочка? Что не так?.. — обеспокоенно спросила она. Но я молчала, и женщина сама начала делать выводы: — Вы ведь… спите как муж и жена?

В ее голосе сочилась такая настороженность, что я решила не скрывать. Едва заметно кивнула, ощущая колкую неловкость.

— Ох, ну вот. Значит все хорошо. И возможно даже это уже произошло! Ты обязательно почувствуешь перемену внутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я растерянно встретилась с глазами мамы, в которых плескалась затаившаяся радость и надежда, ощущая, как язык прилип к небу. Потому что впервые осознала… во время нашей близости Адам ни разу не оставался во мне до конца. Ни разу.

34

После этого разговора с мамой, в грудной клетке поселилась безотчетная тяжесть. Мы давно сменили тему — она принесла красивый альбом с моими детскими фотографиями, который мы долго листали, потом включила ноутбук, где позволила самой покопаться, а я все ощущала ее внутри…

На какое-то время Адина оставила меня одну в комнате, и бесцельно повозив мышкой по рабочему столу, я все-таки навела курсор на папку с надписью «фото». Она то и дело цепляла взгляд, но я нарочно игнорировала ее. Внутри прямо дрогнуло от волнения, ведь там хранилось не далекое прошлое, а практически настоящее!

Папок внутри оказалось много. Подписанные в основном датами, поэтому я выбрала наугад и в открывшемся окне щелкнула по первому фото. Незнакомая мне жизнь понеслась кадрами, где я в компании девушек дурачусь на камеру. Точнее это были сокурсницы, с которыми мы решили устроить фотосессию в каком-то классе или аудитории, а потом в красивом парке.

Приятные и любопытные фото. Я прямо излучала радость! Девушки все были такие миленькие — казалось, мы очень близки и дружны. Но тогда… почему же никто из них не навещал меня? Или до сих пор не попытался связаться?

Эти мысли отозвались тупой болью в сердце, и я закрыла окно с фото. Зашла в другую папку, где оказалось много кадров с каких-то свадеб, застолий, в незнакомых домах и ресторанах. Я фотографировалась со многими людьми, которые, скорее всего, были моими родственниками — с невестами, с именинниками, с детьми, с семьями. Кто-то казался даже знакомым, но ни одного дня на фото я не помнила.

Интересно где они все?..

Неужели остались в том городе, из которого я сбежала?

Очередная папка с надписью «Я» была сплошь из моих фото. Листая их одну за другой, я вглядывалась в свое безмятежное, улыбчивое лицо и пыталась понять, о чем думаю на том или другом кадре. Я выглядела уверенной в себе, спокойной, загадочной. Потому что тогда стояла твердо на ногах. У меня были цели, планы, события, жизнь… Но все-таки что-то смущало в этом цельном, безукоризненном образе. Грусть, которую можно было увидеть только в глубине глаз. Задавленный страх или тайна, тяготившая сердце.

На очередном фото я посмотрела прямо в камеру. Не улыбаясь, не позируя. Ничего не скрывая.

Рука невольно потянулась к монитору и коснулась изображения.

— Кто ты? — выдохнула я членораздельно и подавлено, будто девушка на фото непременно должна была мне ответить.

Но она молчала. И загадка в ее глазах осталась тайной даже для меня.

— Приедешь еще? — осторожно спросила мама, пряча грусть за улыбкой, когда пришло время уезжать.

Муж позвонил раньше семи, но честно говоря, я была не против…

— Конечно! — откликнулась я тепло, хотя прекрасно понимала, что решать в первую очередь будет Адам. Но мне очень хотелось успокоить родителей. — Я позвоню, когда соберусь.

— Приезжай, когда душа пожелает! — настоял Заур, который тоже вышел в прихожую проводить меня.

— Хорошо. Спасибо вам…

Я неловко обняла отчима, затем последовала за мамой к двери. Она задумала меня проводить, а деликатные возражения отмела. Как будто сразу догадалась, что я переживаю из-за грубости мужа.

На улице уже было почти темно. Адина вышла со мной к воротам, напротив которых под фонарем ожидал заведенный внедорожник. Я только коснулась его взглядом, как в груди прошел неприятный спазм.

— Ну давай, доченька, до встречи! — произнесла мама, притянув меня в объятия.

Весь ее вид отражал невозмутимость, словно ничего такого не происходит. Словно ее действительно не трогало поведение Адама. Вот только это задевало меня… Так, что иголками шпарило лицо.