От любви (СИ) - Брамс Асти

— В общем, сделай, пожалуйста, как я сказал.

38

Из-за волнения мое тело буквально сковало от макушки до пяток. Фарфоровые чашки на подносе, которые я несла и гипнотизировала взглядом, то и дело позвякивали от неровного шага. Сама не могла объяснять, отчего так разнервничалась, но даже то, что Айна шла позади меня не успокаивало.

Когда мы вошли в зал, Адам вел активный разговор с гостями, возможно, поэтому они не обернулись. Я увидела большого мужчину плотного телосложения, который расположился в массивном кресле и голову женщины, покрытую золотистым хиджабом. Она сидела на софе, держа спину ровно, не прислоняясь, будто не могла позволить себе расслабиться. Подходя ближе к небольшому столу из резного дерева, вокруг которого все сидели, я еще успела разглядеть длинное коричневое платье из легкой ткани на изящном теле гостьи и то, что ее хиджаб плотно прилегал к овалу лица и к подбородку, прежде чем присутствующие разом обратили внимание на меня и Айну.

— Добрый вечер! — поздоровалась я со смущенной улыбкой, невольно замедлив шаг.

Взгляды дяди и тети мужа произвели впечатление. Я даже не сразу поняла, что это было… Затянувшийся контакт выглядел так, словно они опешили, удивились. И это удивление не было для них приятным. Прямо холодом сквозило, особенно в пронзительных карих глазах очень ухоженной для своего возраста женщины.

Мне никто не ответил. В зале вообще повисла какая-то неуютная тишина. Я растерянно встретилась с хмурым взглядом мужа, который едва заметно кивнул на стол, и в этот момент вдруг остро вспомнила его наказание: ничего не говорить.

Опустив глаза, я сделала два шага и аккуратно поставила поднос на натертую до блеска столешницу. Затем принялась разливать в чашки чай, прекрасно ощущая на себе пристальное внимание, от которого бросало в жар. Я, наверное, нарочно делала все медленно, чувствуя, как дрожат руки. Казалось, если сейчас возьмусь хоть за одну чашку, непременно разолью все…

— Так что насчет гостиницы? Удалось найти лазейку? — разбавил густое молчание непринужденный голос мужа.

Я тут же посмотрела на него, а затем на дядю, к которому он обратился. Мужчина с шумным вздохом оперся локтем о подлокотник и хмуро погладил свою густую бороду.

— Если ты про стройку, то она продолжится, — ответил он, глянув на племянника из-под бровей своими большими черными глазами. — Пусть эти фантазеры других дурачков ищут со своими зонами затопления. Со мной этот фокус не пройдет — я сразу говорил.

Адам довольно улыбнулся, явно одобряя подход дяди к делу. Дальше тот охотно ввязался в разговор, благодаря которому мне стало гораздо легче дышать. Но только я взялась за первое блюдце с тяжелой чашкой, как ощутила прикосновение к плечу.

— Дай-ка я сама, — тихо произнесла Айна на родном языке, перехватывая блюдце. — Пойди принеси сладкого гостям.

Кивнув, я без раздумий уступила ей место, мысленно благодаря за это неожиданное участие. Уже у выхода из зала услышала, как ласково и уважительно заговорила тетя Адама с женщиной, и чуть не запнулась от колкой догадки… А участие ли это? Или намерение кое-что продемонстрировать мне?

Стараясь не думать об этом, я поспешила на кухню. Там собрала на большой поднос все, что попадалось на глаза: финики, орехи, конфеты, цукаты, рахат-лукум… В какой-то момент резко замерла, вспомнив про самое главное!

Кажется, потомившись в холоде, торт стал выглядеть еще лучше. Я поместила его на красивое блюдо в центре подноса, окружив остальными сладостями, и с неуправляемым чувством гордости направилась обратно к гостям. Больше разговоры не замолкали. Айна негромко переговаривалась с гостей, пока мужчины вели свою важную беседу, не обращая на меня внимания, чему я вовсе была не против.

Чувствуя себя более уверенно, я так же подошла к столу, поставила поднос и первым переместила с него блюдо с тортом, которое аккуратно сдвинула к центру. Вокруг него начала не спеша расставлять остальные сладости, как вдруг муж бархатным голосом подметил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Айна, золотые твои руки, ты меня так не балуешь как наших гостей!

Повернув голову, я увидела, что он смотрит на мой торт. Затем теплый взгляд Адама переместился к женщине, на которую я тоже невольно оглянулась. Она вскинула брови, а ее тонкие губы растянулись в неуверенной улыбке.

— Такой торт тебе наверняка целого дня стоил, а? Ну признавайся, вижу же что он не магазинный.

Опустив глаза, я вернула внимание к столу и продолжила освобождать поднос, стараясь игнорировать сдавливающее чувство в груди. Тарелки. Да, еще нужно принести тарелки…

— Ох нет, это не мои старания, — услышала я, уже выпрямившись с подносом. — Это ты свою жену благодари.

Неловко застыв, я перехватила взгляд тети и дяди Адама. Такой недоверчивый, будто, по их мнению, я как раз только и могла, что принести торт из магазина.

— Правда? — привлек мое внимание ласкающий голос мужа.

Встретившись с его глазами, которые искрились удивлением, я даже резко забыла о гостях и о той неуютной атмосфере, которую они создали. Сжимая губы, которые так и норовили растянуться в улыбке, подтвердила слова Айны легким кивком.

Сославшись на усталость, тетя Адама неожиданно попросилась отлучиться. Возможно, действительно захотела отдохнуть, а возможно нарочно оставила нас четверых. В любом случае без ее участия мне стало сложнее…

Разрезав торт, и расставив тарелки с аппетитными шоколадными прямоугольниками по старшинству, я, наконец, села рядом с Адамом. Все мое внимание невольно сосредоточилось на том, как он практически сразу взял тарелку в свои руки и отломил десертной ложкой сладкий кусок.

Едва отправив его в рот, муж посмотрел на меня и дыхание затаилось. Его взгляд задумчиво задержался на моем лице, а голова слегка качнулась. Но… больше ничего. Он вернул внимание к дяде, который рассказывал о каких-то партнерах и их проблемах в бизнесе, связанных с новым постановлением.

Пребывая в замешательстве, но стараясь принять реакцию Адама, я тоже взяла свою порцию. Без всяких ожиданий попробовала кусочек торта, который буквально растаял на языке. Без приукрашиваний — прямо как мороженное! Такой легкий крем получился и нежный бисквит.

Больше мне не нужно было никаких подтверждений. Мои старания не прошли даром. И, несмотря на то, что муж не похвалил меня прилюдно, то, что он без промедления съел несколько порций, говорило само за себя.

От ликования внутри я с трудом сдерживала лихорадочную улыбку. Таких сильных живых эмоций, казалось, я не испытывала с самого дня пробуждения! Однако все это резко улетучилось, стоило поймать взглядом тарелки гостей…

— Так что, Адам, насчет субботы? — обратилась в какой-то момент тетя к мужу, отпив маленький глоток чая из почти полной чашки. — Патимат обидится, если ты не придешь к ее сыну на праздник.

Она была абсолютно невозмутима, аж неприятный жар разнесся по телу. И когда я подходила к ней с тарелкой, и сейчас, когда я заметила, что женщина не притронулась к моему торту. Ее муж тоже не стал, но его тяжелый взгляд и сведенные брови хотя бы не выдавали такого безразличия. Не давали мне ощущать себя здесь воздухом, пустым местом.

— Видишь, мы сами пришли к тебе. Без обид и гордости, — подметила женщина, мягко улыбнувшись. Будто не хотела, чтобы это звучало как упрек. — Имей и ты уважение. Хватит уже избегать родных.

Адам уверенно возразил:

— У меня и мысли не было вас задеть, тетя! Я рад, что вы пришли и благодарен за приглашение. — Выпрямившись, он мельком глянул на меня и твердо объявил: — Мы придем. Не могу допустить, чтобы Патя плохо думала обо мне.

Взгляд карих глаз женщины тут же метнулся на меня и ее доброжелательная улыбка исчезла. Этот жест заметили все. Недаром сразу повисло неловкое молчание. Только в отличие от меня мужа это ничуть не смутило. Он настырно смотрел то на дядю, то на тетю, словно давая им шанс возразить и пребывая в полной готовности. А в следующую секунду и вовсе демонстративно накрыл мою руку.