Москит. Том I - Павел Николаевич Корнев

на второй этаж, сосредоточил своё внимание непосредственно на квартире. Никакого отклика не получил, но взвинчивать чувствительность и повторять попытку с риском привлечь внимание слишком уж бдительных соседей не стал, вместо этого спокойно постучал в дверь.

У операторов, прошедших инициацию на трёх первых и трёх последних витках, внутренний потенциал с гулькин нос, ощутить создаваемые ими помехи — задача нетривиальная. Обычный круг общения Юлии фонил в пределах нормы, всех подружек и приятелей дворяночки я непременно почувствовал бы и так, а вот насчёт неё самой уверенности не было, поэтому, не дождавшись ответа, постучал ещё раз, чуть решительней и громче.

Скрипа половиц не расслышал, и потому недовольный возглас:

— Кто там? — оказался полнейшей неожиданностью.

Голос со всей определённостью принадлежал Юлии Сергеевне, вот я и не удержался, заявил в ответ:

— Почта!

Дверь немедленно распахнулась, и ко мне выглянула госпожа Карпинская, заспанная и с мешками под глазами.

— Ты плакала, что ли?

— Гриппую, — пояснила Юля, высморкалась в белый платочек с вышитой на уголке монограммой и пожаловалась: — От этой напасти никакие сверхспособности не помогают!

«Алиби нет», — сразу сообразил я. Хворь не такая серьёзная, чтобы её наперсница Настенька осталась приглядывать за подружкой, она точно укатила со всей компанией куда-нибудь на природу.

— Тебе чего? — спросила Юля, вытирая выступившие на глазах слёзы. — С какой стати объявился-то?

— Поговорить надо, — сообщил я и, не дожидаясь приглашения, переступил через порог, попутно мягко оттеснив барышню в сторону.

— Это о чём ещё? — озадачилась та.

— О королях и капусте.

Я в две секунды избавился от парусиновых туфель, знакомой дорогой прошёл в комнату Юли и плюхнулся на кровать.

— Эй! — возмутилась та, заскочив следом. — Ты чего ещё удумал?!

— Садись, — указал я на кресло и заложил руки за голову, — а я за неимением кушетки тут полежу.

— Петенька, ты никак перегрелся?

— Слышал, у мозгоправов так принято, — заметил я, внимательно следя за реакцией на свои слова, да ещё задействовал сверхъестественное чутьё, но помех от внутреннего потенциала барышни так и не уловил.

Не беда, успею подстроиться, если только за порог не выставят. А к этому всё и шло, презрительным фырканьем Юлия Сергеевна не ограничилась и указала мне на дверь.

— Вот и запишись на приём!

— Делать больше нечего! Слушай, мне надо с кем-нибудь поговорить, а кроме тебя не с кем.

— С малышкой своей курносой поговори!

— Так как раз о ней разговор и пойдёт!

Терпение Юлии Сергеевны лопнуло, она сверкнула васильковыми глазами, ухватила меня за руку и попыталась стянуть с кровати.

— Проваливай!

Святая простота!

Даже борцовские навыки не задействовал, просто дёрнул дворяночку на себя. Сказалось преимущество в весе, Юля плюхнулась мне на колени, а подняться я ей не позволил, надавив ладонью меж лопаток.

— Отпусти немедленно! — зашипела барышня.

— Пообещаешь выслушать — отпущу.

— Убирайся!

Я хмыкнул и повёл ладонью по её ноге, задирая халатик всё выше и выше. Отсутствие на барышне нижнего белья придало ситуации особую пикантность, Юля сдавленно пискнула и отчаянно задёргалась, а я подлил масла в огонь, от души шлёпнув её по заднице и попутно отметив:

— К слову, твоя попа по-прежнему идеальна.

— Отпусти немедленно!

Подушечки пальцев защипало лёгкое энергетическое возмущение, я целиком и полностью сосредоточился на этих ощущениях и повторил:

— Так ты меня выслушаешь?

— Да!

— Обещаешь?

— Отпусти немедленно!

Я выполнил требование, и барышня рассерженной кошкой вскочила с кровати, судорожным движением оправила халатик и резко бросила:

— Подлец! Ненавижу тебя!

— Брось! Не подлец, а революционный матрос. Или злишься, что я тебя отпустил и выпал из роли?

Юля покраснела, её внутренний потенциал непроизвольно колыхнулся, но уже через мгновенье барышня взяла себя в руки, обуздала эмоции и села в кресло, вопреки обыкновению крепко-накрепко прижав колени друг к другу.

Сам собой возник вопрос, сколь близка к истине оказалась высказанная мной догадка, да ещё подумалось, что вполне мог довести ситуацию до совмещения приятного с полезным, но — нет, конечно же — нет.

— Говори! — потребовала Юлия Сергеевна, насупившись.

— Уже задумывалась о замужестве?

Начало беседы я продумал заранее и сделал ставку именно на этот вопрос, намереваясь подцепить собеседницу на крючок, а на деле ту им просто-напросто загарпунил. Отчётливо донеслись энергетические помехи, а васильковые глаза барышни распахнулись от изумления, Юля ошарашенно выдохнула:

— Это предложение?

— Вопрос не столько о тебе, сколько о барышнях твоего возраста и образования.

Юлия Сергеевна картинным движением приложила ладонь к сердцу и с показным облегчением перевела дух.

— Ух, напугал!

— Это было грубо, — отметил я.

— Грубо было лапать меня за задницу! Что скажет об этом твоя малышка?

Я вздохнул.

— Вот о ней и речь. Насколько это нормально, когда барышня даже слышать ничего не хочет о замужестве?

— Ты сделал ей предложение и получил от ворот поворот?

— Угу.

Юлия Сергеевна задумалась.

— Причин может быть превеликое множество, — произнесла она наконец с самую малость усилившимся акцентом и не акцентом даже, наверное, а мягким выговором из-за которого будто бы проглатывались окончания слов. — Страх, что замужество положит конец её карьере, или ожидание более выгодной партии, к примеру.

— Слишком цинично и прагматично, — покачал я головой. — Она не такая.

— Ты можешь ей просто не нравиться. Не думал об этом?

Я поморщился, но заявил со всей уверенностью:

— Да нет, нравлюсь.

— Значит, она не уверена в твоих чувствах.

— Стал бы я тогда ей предложение делать?

Юлия Сергеевна сверкнула глазами.

— А зачем ты вообще его сделал?

— Приревновал, — честно сознался я, но эта причина собеседнице достойной не показалась.

— Брось, Петя! — отмахнулась она. — Откуда эта мелкобуржуазная мораль? Узы брака не удержат от измены! А если у вас всё хорошо, зачем регистрировать отношения? Ради детей?

— Так далеко я не загадывал.

— Тогда чего ради? Сколько вы встречаетесь — два месяца, три? Не рановато?

Я вновь откинулся на подушку и уставился в потолок.

— Так принято, — произнёс, прекрасно осознавая, сколь жалок приведённый аргумент. — Ухаживаешь за девушкой, добиваешься благосклонности, делаешь предложение…

— Ах, благосклонности, значит! Ну вот ты и ответил на свой вопрос! Твоя малышка подозревает, что замуж её позвали не от большой любви, а потому