Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? - Лев Айзерман

«В купе поезда, куда я вошел с опозданием, человек с одной рукой, судя по возрасту, инвалид войны, надевал миловидной, молодящейся даме мягкие тапочки с розочками-аппликациями на носках.

Обутая и ободренная, дама ушла в коридор, скучая, смотрела в окно. (Если рассказчик в это время находился в купе, то он не мог видеть то, что происходило в коридоре, тем более скучающий взгляд в окно: дама к коридору стояла ведь спиной. – Л. А.) Инвалид принялся заправлять постель.

Ничего не скажешь, делал он эту работу одной рукой довольно ловко, хотя и не очень скоро, – привык, видать, заниматься домашними делами. Но одна рука есть одна рука, и он устал изрядно, пока заправлял постель.

– Мурочка! Все в порядке, – известил он даму и присел к столику.

Дама вошла в купе, пальчиками подправила не совсем ловко заделанную под матрас простыню и победительно взглянула на меня: “Вот как он меня любит!”

Инвалид по-собачьи преданно перехватил ее взгляд, будто подтвердил: “Вот как я ее люблю!” Потом они начали перепираться насчет нижнего места, и дама снисходительно уступила.

– Ну хорошо, хорошо! – Поцеловав усталого спутника, мужа, как выяснилось потом, пожелала ему спокойной ночи и стала устраиваться на нижнем месте.

Сходив в туалет, инвалид попытался молодецки вспрыгнуть на вторую полку – не получилось. Он засмущался, начал извиняться передо мной, спрашивать у Мурочки, не потревожил ли он ее.

– Да ложись ты, ради бога, ложись! Чего ты возишься? – строго молвила дама, и супруг ее снова заизвинялся, заспешил.

Дело кончилось тем, что мне пришлось помочь ему взобраться на вторую полку. Поскольку мы оба были фронтовики, то как-то и замяли неловкость, отшутились. Инвалид был известный архитектор, ехал с ответственного совещания, жена же его сопровождала, чтобы ему не было так трудно в пути.

Долго не мог уснуть архитектор на второй полке, однако и шевелиться боялся: не хотел тревожить свою Мурочку. И я подумал, что любовь, конечно, бывает разная и, наверное, я ее понимал как-то упрощенно, прямолинейно, или уже вовсе не понимаю. Во всяком случае, такую вот любовь, если это в самом деле любовь, мне постичь было непосильно».

А дальше шло задание А 28:

...

«В каком значении автор употребил слово “такая” в предложении 23? 1) преданная, 2) рабская, 3) истинная, 4) проверенная».

Не говоря пока ничего по существу, обратимся к элементарной логике. В заданиях А, тестовых заданиях, из четырех вариантов нужно выбрать один верный, ибо остальные неверные.

Слова о «рабской любви» я после этого встречал только два раза. Один – в книге Владимира Корнилова в главе о Маяковском:

...

«Тягостно читать его письма к Л. Ю. Брик. (Лучше бы их еще лет сто не печатать!) Никто из достоевских персонажей не попадал в такое рабство к женщине» [31] .

И в интервью Катрин Денев. Она призналась корреспонденту, что в свои 65 лет готова «безумно влюбиться».

...

«Это не обязательно случится, – допускает кинозвезда, – но меня интересует любовь во всех ее проявлениях. И в любви я согласна быть рабыней, подчиняться мужчине» [32] .

Пусть так. Но согласитесь, что в обоих случаях рабство не исключает ни преданности, ни истинности, ни проверенности.

А теперь по существу.

Автору, известному писателю, человеку с огромным жизненным опытом увиденное «постичь было непосильно». А вот одиннадцатиклассники обязаны тут же на экзамене (а мониторинг – это репетиция экзамена) постичь и точно обозначить. Я написал «преданная». (Пока ученики делают задания, я должен перерешать все варианты.) Все до одного мои ученики двух одиннадцатых классов написали «рабская». Через несколько часов пришли ответы, оказалось-таки, что рабская.

Тут все порочно. Почему школьники должны определить то, что и сам автор не берется определить точно? Да еще на экзамене, на отметку. По какому праву школьники должны судить о семейной жизни мужчины и женщины быстро и однозначно и да и вообще судить об этом. Но именно однозначно: ведь в тестах только одно правильное.

И вот что особенно ужасно. Далее выпускники должны выполнять задание «С» по этому самому тексту. Но ведь уже заранее, до выполнения задания, этим вопросом подсказано, куда нужно двигаться: составители-провокаторы дали ключ к выполнению задания – рабская любовь. Так что и думать самому не нужно.

И пошло-поехало. Ведь в начале работы ученик должен «сформулировать одну из проблем исходного текста». (Какой шедевр канцелярщины: «исходный текст»!)

...

«Проблема, поставленная в тексте, это проблема рабской любви».

На два класса только одна ученица эту самую проблему определила по-человечьи:

...

«Астафьев размышляет о любви, а именно, какой она может быть и как по-разному проявляться».

Помните, как Анна Каренина в романе Толстого говорит:

...

«Если сколько голов – столько умов, то сколько сердец – столько родов любви».

Но что же рабское увидели мои ученики в этой любви?

...

«Несмотря на то, что у мужчины не было руки, он стал заправлять постель, пока его жена бездейственно скучала. И так же, несмотря на свою инвалидность, мужчина уступил нижнюю полку жене, после чего попытался взобраться на верхнюю полку, взобравшись, попытался не вертеться, чтобы не помещать сну жены».

И что тут рабского?

...

«В подъезде моего дома, – говорю я, анализируя потом работы, – живет одинокий мужчина без кистей рук. Каждый раз, когда я его вижу с сумкой на локте, у меня появляется желание помочь ему. Но я понимаю, что этого делать не надо. Иногда он сам ключом открывает дверь, я тоже порываюсь помочь ему, но сразу понимаю, что и этого делать не надо. Он сам не хочет, чтобы ему напоминали об инвалидности. А в истории, о которой рассказывает писатель Виктор Астафьев, стремление мужа каждый раз и во всем утвердить себя как мужчину, а не показать, что он инвалид, должно быть понято и понятно».

Еще хуже с авторским отношением (обязательное задание: «сформулируйте позицию автора»).

...

«Автор считает, что такая любовь – не любовь, а рабство какое-то».

«Автор не понимал такую любовь рабскую, именно не преданную, а рабскую».

«Автор относится к этой женщине презрительно».

Простой силлогизм: «Мы не рабы, рабы – не мы». Любовь – рабская. Следовательно… Кстати, слово рабская (еще раз напомню: слово не писателя В. Астафьева, а горе-составителей материалов для экзамена) может иметь смысл и уничижительный (как у Лермонтова: «Перед опасностью позорно малодушны и перед властию презренные рабы»), и возвышенный (как в стихотворении Блока: «Твоих страстей повержен силой, / Порой слуга, порою – милый; / И вечно – раб.»).

Лишь четыре человека из двух классов не согласились с концепцией составителей:

...

«Это настоящая любовь. Я еще не постигла это чувство и не очень представляю, каково так любить. Но думаю, что такая любовь и есть счастье».

«Это самая обыкновенная любовь, при которой человек готов на все ради любимого». «Разве не о такой большой и искренней любви и доверии и мечтают все люди? Я считаю, что ни о каком раболепии здесь не может быть речи».

У автора четвертой работы я попросил разрешения, не называя ее имени, процитировать ее ответ:

...

«Я влюбилась в молодого человека и отдалась ему вся без остатка. Мой избранник использовал меня какое-то время. А я все так же слепо и безответно боготворила его и боялась дышать рядом с ним, хотя знала обо всем. Как это ни печально, любовь бывает безответной, бывает слепой, бывает рабской. Все-таки это лучше, чем совсем никогда не любить».

Но вот что характерно: и эти четверо в ответ на 28 вопрос ответили «рабская». Не терять ни балла.

Правильные же ответы на столь непростые вопросы оставили у меня жутковатое впечатление (далее курсив всюду мой):

...

«Любовь ни в коем случае не должна быть неравной».

«Не должно быть такого, если любишь».

«Любовь должна быть обоюдной».

««Любовь не может быть односторонней».

«Мужчина совершил ошибку, выбрав себе в жены такую женщину».

«Я считаю, что любовь, безусловно, является хорошим чувством. Она делает нашу жизнь полной и интересной. Но во всем нужно знать допустимые пределы».

«Чувства никогда не стоит пускать на самотек, чтобы не стать рабом любви».

«В любви должно быть взаимопонимание. Неправильно, когда есть проявление любви только с одной стороны»…

Реальная жизнь глубже, шире, многообразнее, богаче любых схем. Но из четырех предложенных эпитетов нужно выбрать только один. Выбрали «рабская». И уже если рабская, значит – не преданная, не испытанная, не проверенная.