Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? - Лев Айзерман

Посмотрим, как все это выглядит на самом деле, на практике.

Сначала на экзаменах, а теперь уже и в пособии для учеников предлагается как текст С горестное размышление Сергея Михалкова. Вот абзац из него:

...

«Как-то побывал я в тех местах, где дед Мазай спасал несчастных зайцев. Ребята, с которыми я разговаривал в одной из деревень, рассуждали о космических кораблях, о полетах на Луну, о событиях в мире. Но когда я заговорил с ними о Некрасове, напомнил строки, где поэт описывал их родные места, ребята замялись, и никто не смог прочитать наизусть из “Деда Мазая” ни одного четверостишия. Я с горечью подумал: а не была бы богаче их душа, если бы наряду с тем, что они знают о науке, о политике и технике, они знали бы еще и стихи – много стихов! – Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Фета, Тютчева, Блока и других замечательных русских поэтов?»

Это написано по-человечески – свободно, живо, эмоционально. А вот во что этот текст превратился в «информации о тексте» – то есть в шпаргалке для учителей, которые будут проверять экзаменационные работы, сверяя их с этим самым эталоном:

...

«Основные проблемы: 1) проблема чтения в детстве (какова роль чтения в детстве в период становления личности человека); 2) проблема влияния книги на судьбу человека (как меняется человек под влиянием книг?). Позиция автора: 2) чтение в детстве имеет огромное значение, так как общение с книгой формирует личность человека и обогащает ее; вовремя прочитанная книга может определить психологию, мировоззрение, нравственные принципы человека…»

И далее в том же духе. Так должен писать эталонный школьник. Вместо живого, непосредственного взволнованного слова – казенная, бездушная, квазинаучная тягомотина.

Не сегодня все это началось. Вот что писал Василий Розанов в «Сумерках просвещения»:

...

«Ужасно странен язык… он как-то сделан, придуман, точно это язык для письменных испытаний, специфически выработавшийся педагогический “воляпюк” (заглянем в словарь: “воляпюк” – набор непонятных слов, пустых, бессодержательных фраз. – Л. А.). Его образцы следовало бы опубликовать: это обезьяна, выучившаяся по-русски, как в зоологическом саду есть слоны, танцующие французскую кадриль. Русский язык в колоритности и живости своей, в своем народно-бытовом аромате, забыт вовсе».

Свое название этому псевдоязыку дал Корней Чуковский в книге «Живой как жизнь» – «канцелярит». С болью и горечью писал он о том, что

...

«…существует эстетика, предпочитающая бесцветные, малокровные, стерилизованные, сухие слова прекрасным, образным общенародным словам».

И дело здесь не в одних словах:

...

«Шаблонные люди чаще всего говорят по инерции, совершенно не переживая тех чувств, о которых они говорят. 3а порчей языка слишком часто – порча души».

Далее идет показатель К-4 – «аргументация экзаменуемым собственного мнения по проблеме». Ученик должен привести не менее двух аргументов. При оценке как раз два и учитываются. Причем – первые два.

Я занимаюсь школьными сочинениями более пятидесяти лет, написал об этом множество статей и три книги, прочел большинство статей, брошюр и книг по этой проблеме, вышедших на русском языке. Нигде, никогда не видел, чтобы о содержании судили не по характеру аргументов, а по числу и порядку их. Это поистине ноу-хау. Между тем, по моим наблюдениям, и в сочинениях, и в устных ответах первые аргументы не столько интересны, как дальнейшие. Понятно почему. Первые – это то, что лежит сверху, это расхожее, привычное. А под этим залегает свое, более глубокое, творческое. Но сказано: только два и только первые!

Но и это еще не все. До 2009 года в задании были слова:

...

«Свой ответ аргументируйте, опираясь на знания, жизненный или читательский опыт».

С 2009 года это «или» убрали. Теперь нужно привести «не менее 2 аргументов, один из которых взят из художественной, публицистической или научной литературы», в таком случае можно получить три балла. Если ученик, упаси его бог, привел два аргумента, но среди них нет взятого из литературы, то он может рассчитывать только на два балла. И если он привел только один аргумент из литературы, то он тоже получит два балла. А уже если он только один аргумент приведет, но опираясь на жизненный опыт, то только один балл. Но скажите, почему что-то виденное в жизни и родившее личное впечатление стоит меньше, чем чужое, прочитанное. По-моему, больше. Кстати, среди источников аргументации нет кино, телевидения, интернета.

И вот самое главное:

...

«Объясните, почему вы согласны или не согласны с автором прочитанного текста».

А вот что обращено к проверяющим экспертам в «Методическом пособии», специально для них изданном, а потом уже помещенном и в интернет:

...

«Смысл аргументации для ученика будет заключаться в том, чтобы в очередной раз (курсив всюду мой. – Л. А.) показать актуальность, жизненность, нравственную состоятельность, незыблемость доказанной этической аксиомы. В таком случае аргументация чаще всего выступает не как логическое обоснование, а как определенным образом оформленное выражение личностного отношения к выдвинутому утверждению».

Итак, никаких «согласен» или «не согласен»: только подтвердить в очередной раз незыблемость, аксиому. Ведь

...

«Проблемы, которые рассматривает, осмысливает ученик, имеют ценностное значение»

(это уже их курсив), а потому никаких «не согласен» здесь быть не может.

Характерно, что среди десятков работ, приведенных в «Методических указаниях», нет ни одной, где бы ученик спорил, не соглашался, опровергал. А ведь такая потребность возникает не раз. Весной 2008 года во всех вариантах проводимого в Москве мониторинга были предложены тексты, взятые из сочинений русских философов начала XX века. В одном из них утверждалось, что человек, который не думает о смысле жизни каждодневно, не достоин звания человека. Одна из моих учениц написала: «Если каждодневно думать о смысле жизни, то когда же рожать и воспитывать детей, вести дом, работать?» Но она знала, что все это буду проверять я. Другое дело там, на экзамене. «Пишите то, что думаете», – напутствовал я своих учеников на ЕГЭ по русскому языку. «Нет, – ответили они мне, – думать мы будем о том, что ИМ надо».

И вот закономерный результат. Приведу сочинение, которое дано в «Методических указаниях» как заслуживающее высшей оценки. Точнее, ту его часть, где написано о своей позиции.

...

«В. Розов четко доказывает свою позицию, приводя примеры из собственной жизни. Я тоже являюсь приверженцем позитивного восприятия жизни, близкого к пониманию счастья Виктором Розовым. В классической русской литературе мне близок по восприятию жизни Пьер Безухов в романе-эпопее Л. Толстого “Война и мир”. Пьер ощущает счастье только тогда, когда, отказавшись от праздной и бездуховной жизни, обрел внутреннюю гармонию в любви Наташи. А вот в “Вишневом саде” А. П. Чехова все выглядит иначе. Раневская, имея дом и сад, не смогла обрести душевной гармонии, она не ощущает счастья. Одним из ярчайших произведений, где авторская позиция близка моей, является поэма Н. А. Некрасова “Кому на Руси жить хорошо”. Некрасов в поэме делает вывод, что счастье не в материальном образе Гриши Добросклонова, показывает, что быть счастливым может человек, стремящийся не к личному благополучию, а к осуществлению значимых целей, освобождению от крепостной зависимости».

Еще раз напомню: все это оценено максимально возможным баллом.

«Вывод Некрасова, что счастье не в материальном образе Гриши Добросклонова» – настолько нелеп, что даже и не знаешь, что тут сказать. Пьер Безухов никогда не жил бездуховной жизнью и ощутил счастье после Бородина, в плену. У Раневской нет уже дома и сада, и то, что написано о ней, – полная ахинея. Гриша Добросклонов не мог бороться за освобождение от крепостной зависимости, поскольку народ от нее уже был освобожден до него и без него. Как видите, «эталон» ответа не в ладах с русским языком, русской историей и русской литературой. А главное – текст этот спекулятивен, циничен и лишен даже проблеска живой мысли и живого слова.

И вот в октябре 2008 года в Москве проходит первый в новом учебном году мониторинг в одиннадцатых классах. Ограничусь лишь одним примером. Во втором варианте ребятам предложили текст В. Астафьева, точнее «по Астафьеву». Текст, с моей точки зрения, не безупречный. В толковании его я разошелся со своими учениками и даже с некоторыми своими коллегами. В принципе все это нормально: ученики часто не соглашаются со мной и порой бывают правы. Но здесь-то ставка – 21 балл из 60, поступление или непоступление в институт. Приведу этот текст полностью.