Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— В жопу миссии!!! Я боюсь этой планеты! Я не хочу оставаться здесь!

— Ой, какая трусиха…

— Что за миссия такая, открывать слепому глаза? Можно разбиться в лепешку… а кому это надо? Оська, я не живу, я работаю волонтером в дурдоме. Сколько ни старайся объяснить человечеству, что жизнь на самом деле другая… Зачем? Они и так счастливы. Ужас в том, что эти уроды гораздо счастливее меня!

— Ты хочешь вернуться в нору? Тебе приглянулся какой-то урод? Скажи, я пойму. Я столько перетерпел уродов вокруг тебя, что стал мазохистом.

— Дурак… — сказала графиня. — Знал бы Натан Валерьянович, какой ты дурак, ни за что бы не поставил тебе пятерку по физике!

Когда графиня проснулась, Оскара рядом не было. Оскар возвращался из чащи леса с охапкой хвороста на плече.

— Странная линия горизонта, — сказал он, увидев, что подруга не спит. — Я ходил на холм, смотрел… Лес действительно поредел, к чему бы это?

— К скорому концу романа, — объяснила графиня.

— Почему тогда воздух морем пахнет?

— Там нет никакого моря. Там только наши представления о морях. А представления воняют у нас в голове.

— Тогда что это там? Такое большое и плоское…

— Там письменный стол. Похоже, наш Автор не в курсе, что земля круглая. Он писал до тех пор, пока не исписал всю бумагу.

— Если мы дошли до письменного стола, значит, достигли цели.

— Автор — возможно. Мы — вряд ли.

— Разве у нас разные цели?

— Откуда я знаю? Я с ним чай по утрам не пью.

— Твоя теория. Кто должен знать? Я — скромный персонаж.

— А я кто?

— Не знаю, кто ты. Для меня это всегда оставалось загадкой.

Вместо того чтобы подняться и идти до края Вселенной, графиня положила голову на рюкзак и натянула на себя грязную куртку. Оскар развел костер, устроился рядом и не стал торопить событий. Он ждал, когда подруга придет в себя, а Мира сквозь ресницы наблюдала его возню у костра.

— Тебе идут длинные кудри, — сказала она. — Не стригись.

— Как прикажет ваше сиятельство. Ножниц все равно нет.

— И бриться не надо. Так и ходи, дикарем чумазым с голым торсом. Где ты так накачался?

— Потаскала бы ты на себе рыбацкие снасти, до плотины и обратно.

— Всегда хотела тебя спросить, но не знаю, удобно ли?

— Спрашивай…

— Откуда такая фамилия, «Шутов»? Извиняюсь, конечно, за бестактный вопрос…

— От медсестры из приюта, — ответил Оскар. — У нее погиб сын и она боялась, что фамилия на ней закончится. Сына звали Оскар Шутов. Чистая случайность.

— Чистых случайностей не бывает. Иногда мне кажется, что случайностей не бывает вообще. Ты не пробовал узнать, отчего погиб ее сын?

— Мне три месяца было от роду. Разговаривать не умел.

— А потом?

— Потом она уволилась, уехала жить на север и не разу обо мне не вспомнила.

— Имеешь право сменить фамилию, раз такие дела. Будешь Ушаков-Алексеев. Хочешь?

— А смысл?

— А что такое «смысл»?

— Смысл?.. Это гипотетический результат всего, что мы делаем, пока живем.

— У нашей жизни есть только один смысл и один результат, — ответила графиня. — Это деревянный ящик с крышкой. И он, к сожалению, вполне практический. Дойдем мы с тобой до моря или не дойдем — другого результата не будет, потому что смерть перечеркивает все, что мы делаем в этой жизни, и это есть высшая форма несправедливости. Почему мы должны умирать, Оскар? Кто придумал такую глупость? Зачем?

— Затем, что не все мы делаем для себя. Не только для себя, а для кого-то еще, кого, мы может быть, даже не знаем.

— Разве? Разве не вы с Натаном придумали, что реальности нет, есть только набор иллюзий.

— Если реальности нет, значит, смерть — это тоже иллюзия.

— Ты меня слегка успокоил.

— Правда? Я боялся, что ты опять плакать будешь.

— Нет, я дойду до конца романа, спрыгну с рукописи на стол, спрячусь за карандашницу, и пусть этот Шизофреник меня поищет.

— Не боишься, что он запарится тебя искать?..

— Ты прав, — согласилась Мира. — Надо пойти и посмотреть, как выглядит Его стол.

— Почему Человек закрывает глаза, когда ему страшно?

— Потому что боится, Валех?

— Тот, кто боится, ведет себя осторожно, внимательно смотрит вокруг. У того, кто напуган, обостряется зрение, и каждый шорох в кустах обретает смысл.

— Так ведет себя Ангел, Валех. Человек ведет себя по-другому.

— Человек закрывает глаза не потому, что боится, а потому, что верит в судьбу. Он верит в то, что кто-то написал его жизнь, распределил в ней роли, расставил скамейки в парках, разлил моря… Значит кто-то обязательно позаботится о том, чтобы беды его миновали, потому Человек сотворен для счастья, а не для бед.

— Человек уже не верит в судьбу. С тех пор как Ангел заставил его сомневаться, что мир сотворен для него, Человек подозрительно относится ко всему, что сделано без его участия.

— Нет, — возразил Валех, — Человек никогда не сомневался в судьбе. Человек сомневался, что мир, сотворенный для него, достаточно хорош, и не однажды брал в руки дубину, чтобы довести его до совершенства. Он научился командовать этим миром, но не управлять, поэтому всегда закрывает глаза, когда ему страшно, ибо только страх способен вернуть Человека в первозданное состояние творения божьего, беззащитного перед Творцом. Страх — последнее, что держит его на земле. Если Человек потеряет страх, он потеряет все.

— Он просто перестанет закрывать глаза на краю пропасти, он пожелает увидеть руку, которая отведет его от беды, а потом захочет понять, откуда тянется эта рука. Пока он не поймет, он останется на земле, и будет думать над тем, что здесь происходит. А если поймет, может быть, мой Ангел, ты прав, на земле ему нечего будет делать.

Пропасть на краю земли показалась Мире такой же фантастической, как вся ее жизнь. Словно океан откололся от корабля, провалился в пожар горящих отсеков и накрылся облаком пара. До конца света еще миллионы лет. Есть время до той поры, когда Солнце сгорит дотла, сожмется в комочек льда и начнет распространять вокруг себя адский холод. Людям еще рано строить дворцы на краю Вселенной. Храмы обманутой веры, посвященные обиженным божествам, которые не допустили человека к управлению планетой. Но пропасть на краю земли не имела ни дна, ни границ.

— Ты когда-нибудь рубила ступени с помощью Стрел? — осторожно поинтересовался Оскар, но ответа не получил. — Не слабо… за ближайшие годик-полтора вырубить лестницу ко дну бездны? Хорошо бы, конечно, знать, где там дно. Ну, вот, собственно, там, внизу должно находиться море.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});