Цирковые твари - Эйден Пирс

о моей киске. Он начал питаться мной, и в его вкусе была похоть изголодавшегося по сексу суккуба.

Его горячий язык прочертил дорожку по моей щели, оказавшись на удивление сильным. Сначала он не спешил, не торопясь пробовал меня на вкус. Выводя круги вокруг моего клитора.

Потом все путы, сдерживавшие его, порвались.

Он набросился на меня, и от прикосновений и облизываний его языка мои нервы зажглись от удовольствия.

Горячее, обжигающее удовольствие. Часть меня, которую я смутно осознавала и не понимала до конца, ожила.

— О.

— Как язык моего брата? — Голос Риффа прорезал плотный туман похоти, окутавший мое сознание.

— Х-хорошо.

— Думаешь, сможешь справиться с большим?

Он собирался перевоплотиться!

— Д-да!

Рафф сел на пятки и переместился так, чтобы оказаться рядом с моей головой. Он поднес рукоять ножа к моим губам. В красном свете она блестела от моих соков.

— Открывай и соси.

Когда мои губы по его команде раскрылись, он затолкал металл мне в рот, и я вылизала его дочиста, наблюдая за тем, как Рифф раздевается догола у изножья кровати.

Сначала он снял рубашку, затем сорвал с себя ремень и скинул на пол джинсы и черные боксеры.

Я ахнула с ножом во рту, когда его член вырвался на свободу. Мне стало интересно, что приготовил для меня демон после того, как я отсосала его брату в доме с привидениями. Будет ли он проколот? Татуирован?

Ответ: и то, и другое.

Они действительно были идентичны почти во всем, включая длину и обхват. Восемь-девять дюймов. Когда настанет момент, я не была уверена, как это поместится в меня, учитывая, что раздвоенная рукоять ножа-бабочки казалась мне очень большой. И можно было с уверенностью сказать, что они оба будут еще больше, когда полностью перевоплотятся.

У Риффа был пирсинг в виде «лестницы Иакова» с пятью штангами, идущими вдоль нижней части его ствола. Сверху была татуировка в виде меча, острие которого было направлено на еще один пирсинг — «Принц Альберт».

Он был проколот и покрыт чернилами до греховного совершенства.

Затем он начал двигаться. Его мышцы спазмировали, увеличиваясь в размерах. Ужасный звук трескающихся костей наполнил крошечную комнату. Его тело увеличилось в два-три раза. Его рога стали толще и по форме напоминали рога барана. Если раньше его член казался мне большим, то теперь он был до смешного огромен. Его пирсинг казался таким маленьким по сравнению с ним.

Но при всем его непристойном великолепии я почти не смотрела на его член.

Я не могла отвести взгляд от его головы. На месте его человеческой головы теперь был бескожный череп в виде головы какого-то животного. Животного, которого не существовало на Земле. Зубы у него были длинные и заостренные, а зияющие глазные отверстия светились голубым светом, под цвет волос.

Костяная часть головы была раскрашена под клоуна-арлекина: над глазами — бриллианты, над прорезями носа — черный треугольник. Краска давно выцвела, но она окрасила кость, сделав его еще более страшным, чем прежде.

— Теперь моя очередь, — проурчал Раффу черепоголовый зверь, его длинный язык облизал губы. — Сними с нее наручники. Я хочу почувствовать ее руки на своих рогах, когда буду разваливать ее на части своим языком.

20

Девственница и монстр

Мэг

Как? Как, черт возьми, я должна была принять язык Риффа в его истинно демонической форме?

У него был череп монстра вместо головы. Будет ли гореть огонь в его глазах? Его зубы порежут меня?

Не хочу драматизировать, но девушка может буквально умереть, пытаясь приспособиться к такому чудовищному языку. Но, черт возьми, какой может быть выход.

Рифф откинулся на спинку кресла, вынул нож из моего рта, поднес его к губам, высасывая последние соки, и бросил его на комод. Он снял с меня наручники, кончиками пальцев проводя по следам, оставленным кожаными ремнями. Его губы раздвинулись в жаркой улыбке.

— Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться на языке инкуба?

— Ты все время спрашиваешь моего разрешения. Зачем?

— Потому что согласие — это сексуально, малышка. — Он снова разразился безумным смехом, и то, что осталось от его нарисованной улыбки, треснуло по углам. — Кроме того, как мы сможем хорошо поесть, если ты не получаешь удовольствия? А разве ты не получаешь удовольствия? Я имею в виду, посмотри, что ты сделала с нашими простынями.

Я проследила за его взглядом до мокрого пятна на кровати между моих ног. Матрас застонал, когда Рифф задрал лапы и прижался носом к мокрому пятну, его кость задела мой центр, когда он вдохнул.

— Или, и это не самая глупая идея, мы никогда их не постираем. Тогда наша постель будет вечно пахнуть ею.

Он поднял на меня глаза, его нос переместился к моей вершине, когда он сделал еще один глубокий вдох.

Голубое пламя его глаз прокатилось по мне, наполняя огнем мои вены. Я потеряла себя в их белом сиянии, застыв на месте, даже когда он провел языком по моему бедру.

— Чувствуешь, Рифф? — спросил Рафф у своего близнеца. — Она так напугана. И так чертовски возбуждена.

— Наша маленькая предвестница возбуждается от кошмаров, — проурчал Рифф своим адским голосом. — Какая удача. Мы тоже.

Рафф легко приподнял меня, на время сняв с кровати, пока Рифф ложился на спину, свесив ноги с края. Как только он устроился, Рафф поставил меня на ноги.

— Раздвинь ноги пошире, — сказал он мне в ухо.

С замиранием сердца, с любопытством и возбуждением, сжирающим меня заживо, я сделала то, что мне было велено. На следующем вдохе его руки пронеслись подо мной, и он приподнял меня, широко расставив мои бедра на созданной его руками полке. Мои руки полетели ему за голову и сомкнулись на его затылке, чтобы держать мою спину вровень с его грудью, пока он вел нас обратно к кровати.

Он встал на колени между изголовьем и огромным черепом брата, так что мое раздвинутое отверстие оказалось прямо над черепом Раффа.

Я с трепетом смотрела, как широко раскрывается его челюсть, как сверкают в тусклом красном свете комнаты его зубы. Если бы Рафф уронил меня, моя киска была бы разрезана на ленточки. Я знала, что он этого не сделает. Его руки крепко держали меня, и даже его хвост обхватил мою талию для дополнительной безопасности.

Но угроза и крошечный страх, что это может случиться, подталкивали мое вожделение к новым высотам.

Его язык был огромным — чудовищный отросток, покрытый обильной слюной.

Я так возбудилась от вида его извивающегося подо