Флорис. Петербургский рыцарь - Жаклин Монсиньи

— Господа де Вильнев-Карамей, на помощь, освободите меня от этих безумцев!

— Молчи, шпион, и не двигайся, фальшивый священник! — прогремел Грегуар. — Или я вышибу тебе мозги.

С этими словами достойный дворецкий начал столь устрашающе потрясать пистолетами, что Федор и Ли Кан почли за лучшее забрать их у него.

— Что случилось, добрый мой Грегуар? — спросил Адриан.

— Ах, господин граф, как вы приказывали, мы незаметно вернулись из Дубино в посольство вместе с Жоржем-Альбером и спрятались: Жорж-Альбер в комнате господина шевалье, а я в комнате господина графа. О, мы ждали очень долго, мне даже показалось, что я задремал, когда вдруг услышал прерывистое дыхание этого шпиона; он еще продолжал рыться в бумагах господина шевалье, но Жорж-Альбер уже держал его за горло. Я схватил ваши пистолеты, господин граф, и как раз собирался его убить, но тут появились вы.

Священник вытер мокрое от пота лицо и испустил облегченный вздох, решив, что легко отделался, а затем воскликнул:

— Господа, ради любви к Господу, прикажите этому дикому зверю отпустить меня.

Жорж-Альбер с наслаждением продолжал царапать когтями грудь своего пленника. Подошел Флорис, взял обезьянку на руки и принялся ласкать зверька, чтобы тот успокоился; Жорж-Альбер спокойно сидел на руках, однако про себя думал, что он, несомненно, имел полное право на всеобщую благодарность.

«Невероятно, какой же он рассеянный, мой хозяин. Я для него стараюсь, и вот какова его благодарность…»

С философским видом он забрался на плечо Флориса и там уселся, желая не пропустить ни слова из признаний предателя.

— Сутана тебя не спасет. Кто тебе платит, негодяй? И откуда ты узнал наши настоящие имена? — спросил Адриан.

Священник улыбнулся и попытался привести в порядок одежду. Флорис грозно произнес:

— Не пытайся прикрыться своим костюмом, мы не любим поддельных аббатов и знаем, что ты уже несколько месяцев шпионишь за нами. Если ты не собираешься отвечать, я передам тебя Ли Кану, который знает несколько неплохих способов развязывать языки.

Адриан восхищался великолепным самообладанием брата; китаец же, весьма польщенный репликой Флориса, принял свой самый свирепый вид. Аббат колебался.

— Ладно, я раскрыт, лучше будет рассказать вам всю правду. Разрешите представиться: Бопеу, состою на секретной службе короля, как и вы, господа де Вильнев-Карамей.

Словно молния ударила возле ног молодых людей.

— Замолчи, лжец, — возмутился Адриан, быстро обретя свое обычное хладнокровие, — ты просто хочешь вывернуться. Где доказательства того, что ты говоришь правду?

— Происходящие события, господин граф, — улыбаясь, уверенно произнес Бопеу. — Главное, прошу вас, не думайте, что страх вынудил меня пойти на это признание. Король предоставил мне право самому оценить ситуацию, а в том положении, в каком мы сейчас оказались, нам лучше действовать вместе.

— Вы красиво говорите, — холодно произнес Флорис, — но я все еще не вижу доказательств.

— Послушайте меня: действительно, я надел костюм священника, чтобы иметь большую свободу передвижения внутри посольства. Сначала я хотел избрать ремесло садовника — работа не слишком утомительная в этой стране, постоянно покрытой снегом. Но в сутане я мог свободно приходить и уходить, повсюду совать свой нос. Переодевшись мужиком, я ходил за вами в Зимний дворец; там я несколько раз терял ваш след, однако мне повезло: я смог помочь вам бежать, открыл окно, в которое вы выпрыгнули; я и закрыл его за вами. Потом я смешался с толпою слуг и выбрался из дворца в санях, везущих хворост. Вот, господа, какова правда и требуемые вами доказательства.

Флорис и Адриан переглянулись, они были смущены.

— Действительно, какой-то таинственный человек спас нас, — нерешительно произнес Флорис.

— Но ты мог это сделать с согласия наших врагов и с не известными нам целями. Если ты утверждаешь, что защищаешь нас, тогда почему шпионишь за каждым нашим шагом, роешься в наших вещах? — спросил Адриан. Слова его были не лишены логики.

— А, это, господин граф! Это приказ короля, поручившего мне тайно помогать вам, защищать вас, если придется (что я и сделал, проникнув следом за вами в Зимний дворец), а также незаметно наблюдать за вами. Я преуспел в первой части его указаний и потерпел поражение, исполняя вторую, — ответил Бопеу, философски пожимая плечами. — Чтобы окончательно убедить вас, господа, в истинности моих слов, знайте, что в тот вечер, когда был бал-маскарад, я прятался за гобеленами, откуда все видел и слышал. Король вручил алмаз маркизу де Ла Шетарди, затем попросил его удалиться, и, передавая вам письмо для царевны, поручил вам, в случае необходимости, присматривать за послом, особенно если тот начнет пренебрегать своей миссией.

В комнате повисла тяжелая тишина. Молодые люди, полностью убежденные доказательствами, приведенными Бопеу, были оскорблены сделанными им разоблачениями.

— О! — воскликнул уязвленный в самое сердце Флорис. — Это уж слишком! Король, мой повелитель, за которого я был рад отдать всю свою кровь, оказывается, не доверяет нам и приказал следить за нами, словно за злоумышленниками… А я еще уступил ему свою возлюбленную Полину! — едва слышно добавил он.

Адриан молчал. Он не меньше брата переживал нанесенное им оскорбление, однако, обладая характером более спокойным, старался по возможности заглушить закипевшую в нем злобу. Тяжкий день выдался для Флориса. Сколько неожиданных открытий! Бопеу понял их разочарование, и ворчливым тоном, в котором, однако, звучало искреннее сочувствие, произнес:

— Полно! Я старше вас, господа, и вот уже несколько лет работаю секретным агентом короля. Не забывайте, что он вполне мог бы удовлетвориться званием абсолютного монарха и отдавать приказы исключительно своим министрам. А он, почти столь же юный, как вы, решил стать во главе шпионской сети, целиком созданной его собственными руками. Великий руководитель не должен никому доверять. Я люблю нашего короля, он это знает, но слово Бопеу, если я узнаю, что он приказал следить за мной, я пойму его… Черт побери! Вы стали частью секретной службы, а не фигурой в котильоне. Либо добровольно принимайте условия игры, либо выходите из нее…

Именно так — прямо и откровенно — следовало говорить с молодыми людьми, чьи благородные и открытие натуры признали обоснованность аргументов Бопеу. Федор, Ли Кан и Грегуар одобрительно закивали головами; не стоит забывать, как трудно было снискать их расположение. Жорж-Альбер похлопал Флориса по плечу, словно спрашивая: «Ну, и чего ты ждешь? Давай, прекращай дуться».