Смертельные ловушки: Выживание американской бронетанковой дивизии во Второй мировой войне - Белтон Купер

Наконец мы сблизились достаточно, чтобы можно было распознать марку машины. К моему облегчению, это оказался американский джип. Какой-то майор с водителем направлялись на север и хотели выяснить у нас, что творится на дороге отсюда до Суассона. Я рассказал ему, что прошлой ночью дивизия заняла Суассон, и объяснил, какой дорогой добираться из Суассона сюда, а заодно предупредил о снайперах в лесу на просеке и о возможной засаде на западной дороге по другую сторону Суассона. Он, в свою очередь, поблагодарил меня и заметил, что дорога на Мо, насколько ему известно, свободна.

Когда мы добрались до города, я проводил сержанта и грузовик с пленными к лагерю для военнопленных в дивизионном тылу, сдал в штабе рембата отчет о боевых потерях и направился в штаб тыла доложить о возможной немецкой заставе на западной дороге. Мне сказали, что эта информация уже подтверждена, — меньше чем за час до того, как я покинул Виллер-Котре, в засаду на той самой дороге попал набитый ранеными американский бронетранспортер медицинской службы с красными крестами на обоих бортах и лобовом щите. Немцы убили всех… Только тогда я понял, как близко был от смерти.

Этот случай сильно повлиял на меня, и я вспоминаю его с чувством глубочайшего смирения. В тот день я понял, какие неожиданные повороты делает судьба и как самые незначительные, казалось бы, вещи становятся критически важными. Все годы, что я изучал французский, я полагал время потраченным зря. Но, скорее всего, именно это знание оказалось соломинкой, которая спасла жизнь мне и тем, кто оказался рядом со мной.

Несколько лет спустя судьба живо напомнила мне об этом случае. Я приехал в город Бирмингем, штат Алабама, на званый вечер в честь моей помолвки в особняке Фрэнка Диксона, бывшего губернатора штата и партнера в адвокатской конторе моего тестя. В какой-то момент я заглянул в кабинет хозяина дома, и мой взгляд мгновенно приковала карта на стене. Это была карта Виллер-Котре. Городок, судя по всему, мало изменился по сравнению с тем, как он выглядел на военной карте, которой я пользовался на фронте и которая до сих пор хранится у меня.

Я рассказал губернатору Диксону, что история его карты меня очень интересует — я едва не погиб под этой деревушкой во время войны, и мне было крайне любопытно, откуда у него эта карта. Он рассказал, что тоже столкнулся со смертью в тех местах, и указал на поле в пяти километрах от города. Там он был сбит, когда служил летчиком-наблюдателем в армейских Военно-воздушных силах[49] в годы Первой мировой. Пуля перебила ему ногу, и он сутки провалялся в воронке на нейтральной полосе, прежде чем санитары вытащили его. В результате начавшейся гангрены ногу пришлось отнять. Карта была у него в кармане, когда его сбили, и с тех пор он не расставался с нею.

Суассон и Лаон: поля сражений Первой мировой

В Суассон я вернулся к полудню того же дня и немедленно направился в штаб БгБ, разместившийся в особняке на западной окраине города. Когда я выходил с совещания офицеров связи, меня встретило крещендо зенитного огня. Штаб прикрывали от атаки с воздуха несколько бронемашин М15 и М16 из 486‑го зенитного батальона, а также крупнокалиберные пулеметы на бронетранспортерах и некоторых грузовиках, — и сейчас все они открыли огонь одновременно.

Два наших самолета-разведчика L5 «Каб» корректировали артиллерийский огонь к северу от Суассона, находясь на высоте примерно пятисот метров и менее чем в километре от нас. Глянув в небо, я увидал, как на нас пикируют самолеты, которые я принял за P‑47. Только когда расстояние уменьшилось, я опознал в самолетах ФВ‑190. Мне подумалось, что сейчас начнут штурмовать расположение штаба БгБ, но вместо этого летевшие один за другим истребители начали заход на самолеты-корректировщики.

Наши зенитчики прекратили огонь из опасения попасть по своим. Один из «Кабов» был подбит и взорвался в воздухе: полыхающие обломки рухнули на землю. Второй пилот бросил свою машину в крутое пике (из которого вывел машину, едва не врезавшись в землю) и помчался прочь над самыми верхушками деревьев. Скоростным ФВ‑190 у него на хвосте пришлось выйти из пике раньше. Вновь открывшие огонь зенитчики прикрыли последний «Каб», и немцам пришлось уходить, не успев проштурмовать штаб.

Я выбрался из укрытия и отправился поглядеть, все ли в порядке у Вернона. Кто-то подсказал мне, что в последний раз видел моего водителя, когда тот мчался к бетонной дренажной трубе, проходящей под дорогой. Там я и нашел Вернона, в пяти шагах от входа — в укрытии куда более надежном, чем то, которое досталось мне.

На следующее утро, когда сопротивление противника вокруг Суассона было подавлено, дивизия двинулась на север, к Лаону. К этому времени к Боевой группе Б присоединился штабной взвод роты «Си» ремонтного батальона, и капитан Сэм Оливер попросил меня провести роту через Суассон и встретиться с ним на противоположной окраине города.

В какой-то момент я остановил колонну на прямом участке дороги менее чем в километре за городом. Машины растянулись в обычном походном порядке. Я приказал сержанту Фоксу, чтобы тот передал всем быть начеку. Возглавляла колонну бронемашина разведки, вооруженная крупнокалиберным пулеметом, а за ней следовало 54 машины, включая три десятка грузовиков. На каждый девятый грузовик ставился крупнокалиберный турельный пулемет. Таким образом, наше вооружение составляли 7 крупнокалиберных пулеметов, противотанковая пушка калибра 57 мм и две сотни винтовок М1 в качестве личного оружия.

Мы с Верноном и одним из взводных роты «Си» стояли у машины, расстелив карту на капоте, и обсуждали дальнейший маршрут. Сучка примостилась на заднем сиденье у коробки с руководствами по эксплуатации техники. По правую руку от дороги на пологом склоне простиралось кукурузное поле; собранные початки были сложены аккуратными рядами. Внезапно спокойствие нарушили резкие щелчки снайперских выстрелов. Я припал к земле, но отдельные выстрелы уже слились в настоящую канонаду. Передвигаясь по-пластунски, мы сползли с проезжей части в придорожную канаву. Заметив это, Сучка выскочила из джипа, но не рванула к нам, вытянувшись во все свои 30 сантиметров росту, а прижалась к асфальту, волоча по мостовой пузико, переползла дорогу и уткнулась носом мне в подмышку. Мне пришло в голову, что она, должно быть, считает себя человеком.

Сержант Фокс тут же развернул пулемет и дал несколько очередей в сторону кукурузного поля. Огонь с другой стороны тут же прекратился. Справа, со стороны поля, показалась идущая наперерез нам 37‑мм противотанковая пушка на шасси 3/4‑тонного транспортера. Пушка развернулась в сторону гребня холма, и командующий расчетом сержант окликнул нас с вопросом, куда мы стреляем. Я ответил, что по нас только что вели огонь с другой стороны поля… Вскоре прибыл капитан Оливер и, заняв место в бронемашине разведки рядом с сержантом Фоксом, приказал двигаться дальше, поскольку стрельба уже утихла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});