Главный подозреваемый - Харлан Кобен

– Давай пройдемся. – Бонни протянула ему руку, и он помог ей встать.

Они вышли из дворика и направились к лесу. Шум автотрассы глухо доносился за холмом. Особняк был как на картинке – большой, новенький, мечта нувориша. Много окон, света, сводчатые потолки, уютная гостиная и большая кухня, переходящая в огромную студию, просторная спальня с двойными гардеробами, в которых можно разместить автозаправку. Дом тянул штук на восемьсот, не меньше. Красивый, стерильный и бездушный. Такой надо долго обживать. Выдерживать, как хорошее вино.

– Не знал, что ты куришь, – заметил он.

– Ты обо мне многого не знаешь, Майрон.

Верно. Он взглянул на ее профиль и снова вспомнил юную студентку, как-то заглянувшую в спортзал общаги. Воспоминание промелькнуло как яркая картинка, он почти услышал восхищенный выдох Клу, когда тот первый раз увидел Бонни. А ведь она могла зайти немного позже, когда Клу уже упился бы до чертиков или увязался за какой-нибудь другой девицей. Или вообще пошла бы в другое место. Глупая мысль – все эти рассуждения, что могло быть, если бы ты повернул направо, а не налево. Есть только то, что есть, и больше ничего.

– С чего ты решил, что у меня был роман? – спросила она.

– Клу рассказал Эносу.

– Он соврал.

– Нет, – ответил Майрон.

Они шли вперед. Бонни сделала последнюю затяжку и бросила окурок на землю.

– Моя собственность, – буркнула она. – Мне можно.

Майрон промолчал.

– Клу сказал Эносу, с кем, по его мнению, я спала?

– Нет.

– Но ты уверен, будто знаешь, кто мой таинственный любовник.

– Да, – отозвался Майрон. – Это Эсперанса.

Молчание.

– Если я скажу, что ты ошибся, ты мне поверишь? – спросила Бонни.

– Тебе придется многое объяснить.

– Например?

– Начнем с того, что после ареста ты пришла ко мне в офис.

– И что?

– Ты хотела узнать, что у полиции есть на Эсперансу, – это была настоящая причина. Я еще подумал: почему ты не хочешь, чтобы я узнал всю правду? Ты говорила, я должен вытащить мою подругу, но не копать слишком глубоко.

Она кивнула.

– По-твоему, я сказала так, потому что не хотела, чтобы ты узнал про мой роман?

– Да. Но есть кое-что еще. Например, молчание Эсперансы. Мы с Уиндзором решили, что она пытается скрыть от нас свою связь с Клу. Вступать в отношения с клиентом – скверная штука, как ни посмотри. Но крутить роман с женой клиента – что может быть глупее?

– Это ничего не доказывает, Майрон.

– Подожди, я не закончил. Все улики, указывающие на связь Эсперансы с Клу, с тем же успехом подтверждают ее связь с тобой. Я говорю о физических уликах. Лобковые волосы и следы ДНК, найденные в квартире в Форт-Ли. Это заставило меня задуматься. Какое-то время вы жили там вместе с Клу. Потом переехали сюда. Но аренда на ту квартиру еще действовала. Значит, до того, как ты выгнала его из дома, она была свободна, верно?

– Верно.

– Чем не уютное местечко для любовных свиданий? Только не Эсперансы и Клу. А ее с тобой.

Бонни промолчала.

– Квитанции Эсперансы за проезд через мост выписывались в те дни, когда «Янкиз» уезжали на матчи в другие города. Она ездила туда не к Клу, а к тебе. Я проверил звонки из офиса. После того как ты бросила Клу, Эсперанса никогда не звонила на ту квартиру – только сюда, в этот дом. Почему? Клу ведь здесь не было. А ты была.

Она достала новую сигарету и чиркнула спичкой.

– И наконец, драка в гараже, когда Клу ударил Эсперансу. Я долго ломал над этим голову. Почему он ее ударил? Потому что она разорвала с ним отношения? Чепуха какая-то. Или он не мог меня найти и злился, или просто был под кайфом? Тоже вряд ли. Я не мог понять, что произошло. Хотя ответ был очевиден: у Эсперансы роман с его женой. Клу винил ее в том, что она разрушила их брак. Энос сказал, для Клу это было страшным ударом. Что может быть хуже для человека с неуравновешенной психикой вроде Клу, чем узнать, что его жена спит с другой женщиной?

– Ты винишь меня в его смерти? – В ее голосе послышались резкие нотки.

– Не обязательно. Это ты его убила?

– А если я отвечу «нет», это что-то изменит?

– Тогда мне будет с чего начать.

Бонни невесело улыбнулась. Улыбка вышла красивой, стерильной и почти бездушной – точь-в-точь как дом.

– Хочешь услышать забавную вещь? – спросила она. – То, что Клу завязал с наркотиками и выпивкой, не спасло наш брак: наоборот, это его прикончило. Долгое время Клу для меня был… как бы тебе сказать… трудной работой. Все его недостатки я валила на дурь и алкоголь. А когда он наконец избавился от своих демонов, от него остался только, – она развела руками, – только он сам. Я впервые увидела Клу по-настоящему. И знаешь, что я поняла, Майрон? Что я его не люблю.

Майрон промолчал.

– И Эсперанса тут ни при чем. Это не ее вина. Я жила с ним только ради детей. А когда появилась Эсперанса… – Бонни сделала паузу, и на этот раз ее улыбка получилась гораздо более искренней. – Хочешь услышать еще кое-что забавное? Я не лесбиянка. Даже не бисексуалка. Просто… она была такой нежной… Конечно, мы занимались сексом, но дело не в нем. Знаю, звучит странно, но меня не волновал ее пол. Она была просто красивым человеком, в которого я влюбилась. Понимаешь?

– Я думаю, ты знаешь, как это выглядит со стороны, – произнес Майрон.

– О, я знаю, как это выглядит. Две шлюшки крутят роман, а мужа побоку. Думаешь, почему мы так тщательно все скрывали? Сейчас слабое место обвинения – мотив. Но если они про нас узнают…

– Это вы его убили?

– Что я, по-твоему, должна ответить, Майрон?

– Я хочу услышать.

– Нет, мы его не убивали. Я с ним просто порвала. Зачем бы мне понадобилось бросать и оформлять развод, если бы я собиралась его убить?

– Чтобы избежать скандала, который мог повредить детям.

Она скривила губы:

– Брось, Майрон.

– Тогда как ты объяснишь пистолет в офисе и кровь в машине?

– Никак.

Майрон задумался. У него раскалывалась голова – не то от недавней драки, не то от ужасных откровений, которые он только что услышал.

– Кто еще в курсе о ваших отношениях?

– Только адвокат Эсперансы, Эстер Кримстайн.

– И больше никто?

– Больше никто. Мы были очень осторожны.

– Уверена?

– Да. А что?

– А то, – ответил Майрон, – что если бы я собирался убить Клу и хотел кого-нибудь подставить, то любовница его жены была бы лучшей кандидатурой.

Бонни поняла, к чему он клонит:

– Думаешь, убийца знал о нас?

– Это многое бы объяснило.

– Я никому не говорила. Эсперанса уверяет, что тоже.

Ну да. Еще один нож в сердце.

– Боюсь, вы были недостаточно осторожны, – пробормотал он.

– Почему ты так решил?

– Клу все узнал, верно?

Она подумала и молча кивнула.

– Ты ему не говорила?

– Нет.

– Что ты ему сказала, когда вы расставались?

Она пожала плечами:

– Что у меня никого нет. Так и было… в каком-то смысле. Речь шла о мужчине.

– Тогда как он узнал?

– Понятия не имею. Мне кажется, он немного спятил. Следил за мной.

– И выяснил правду?

– Да.

– А потом набросился на Эсперансу?

– Да.

– А потом, не успев сказать никому ни слова, не успев сделать ничего, что могло вам повредить, он был убит. И орудие убийства нашли у Эсперансы. И кровь Клу – в ее машине. И квитанции проезда через мост подтверждают, что Эсперанса вернулась в Нью-Йорк через час после убийства.

– Могу только повторить – да.

– Все это выглядит очень скверно, Бонни. – Майрон покачал головой.

– Как раз это я и пыталась тебе сказать. Если уж ты нам не веришь, что ожидать от присяжных?

Они молча вернулись к дому. Мальчики все еще играли во дворе, не замечая ничего вокруг. Майрон минуту смотрел на них.

«Безотцовщина», – подумал он, и его резануло это слово.

Бросив последний взгляд на детей, он развернулся и зашагал к выходу.

Глава 24

У входа в бар «Понтовый байкер» его ждала Трилл – не Нэнси Синклер. Вот она, «честная» реклама. Но смотреть приятно.

– Привет, как дела? – бросил Майрон. Мачо Болитар.

Ее улыбку следовало запретить как порнографию. Трилл вошла в роль.

– Все клево, дружочек, – проворковала она.

Некоторые женщины вообще не говорят, только воркуют.

– Как я выгляжу? – продолжала она.

– Сногсшибательно, мэм. Но Нэнси мне нравилась больше.

– Вранье.

Майрон пожал плечами: он сам не понимал, соврал или нет. Все это походило на эпизод из «Я мечтаю о Джинни», где Барбара Иден играла свою злобную сестру. Тогда его тоже раздирали сомнения: должен ли Ларри Хэгман остаться с Джинни или пусть лучше сбежит с ее порочно-соблазнительной сестричкой? Но жизнь вообще сложная штука.

– Ты вроде собирался прийти с поддержкой? – заметила Трилл.

– Я так и сделал.

– И где она?

– Если все пойдет гладко, ты ее не увидишь.

– Звучит таинственно.

– Не правда ли?

Они вошли внутрь и заняли столик в дальнем углу.