Воронья стража - Владимир Свержин

– Джеймс! – кричали из-за стола соратники. – Задай ему! Дави его, Моррисон!

– Врежь ему, кавалер! – орали другие, должно быть, выступавшие на футбольном поле с противоположной стороны. – Постой за Лондон, Моррисон!

Постоять верзила, безусловно, мог. Но вот нанести акцентированный удар по юркому и гибкому, точно чертов хвост, д'Орбиньяку ему никак не удавалось.

– Наварра!!! – подбадривая себя, резко выдохнул Лис, со всего размаха нанося удар носком ботфорта во внутреннюю часть бедра противника и тут же опуская ступню чуть выше колена его другой ноги. Это был не слишком мудрящий, но вполне действенный прием техники да-цзе-шу. Я сам когда-то продемонстрировал его Лису. Однако для лондонцев, знающих толк в хорошей драке, такой маневр был внове. Потерявший равновесие Джеймс Моррисон дернулся было вперед, пытаясь словить ускользающий центр тяжести, и с грохотом растянулся на затоптанных каменных плитах.

Его сторонники вскочили с мест, горланя возмущенно и хватаясь, кто за табуреты, кто за глиняные фляги. Между тем поверженный, но не сломленный гигант резво подскочил на ноги и, вероятно, приняв Лиса за крепостные ворота, а себя за таран, с ревом устремился на противника, намереваясь пробить макушкой тощий живот моего напарника.

– Эгей, Наварра! – раздался со второго этажа, где находились жилые комнаты, до боли знакомый голос Мано де Батца. – Иду на подмогу!

Вряд ли все вскочившие со своих мест лондонцы смогли дословно понять речь моего боевого лейтенанта, но тон окрика и обнаженная шпага в руке горячего француза не оставляли сомнений в смысле только что прозвучавших слов.

– Привет, дружище! – выкрикнул Лис, неуловимым движением тореадора поворачиваясь на месте и пропуская двухсотпятидесятикилограммовую тушу английского бойца мимо себя, аккурат в барную стойку. Короткий жесткий удар пятой ладони в основание затылка – достаточный повод, чтобы судьи выкинули грязного бойца с ринга, и вполне весомый аргумент, когда подобный “круг” никак не обозначен.

– А теперь всем пива! – Вопль моего друга исходил из самой глубины души, возможно, уже находящейся по пути в пятки при виде начинающейся бучи. – Я плачу за всех!

– А что – драться не будем? – услышал я в гуле всеобщего одобрения разочарованный голос неистового гасконца. – Какая жалость!

В отличие от мрачных тевтонов, вступающих в бой с единственной целью порвать противника на как можно большее количество кусочков, в отличие от горячих детей Франции, способных оценить лишь победу, британцы готовы аплодировать любому смельчаку, продемонстрировавшему воочию свою ловкость и отвагу. А уж ежели эти рыцарственные качества подкреплены щедростью, то простодушные жители наших островов рады видеть друга даже в том, кто еще совсем недавно казался им врагом.

Спустя считанные минуты Джеймс Моррисон и его приятели, а с ними Лис и Мано уже сидели за одним столом, обильно накачиваясь выставленным хозяином пивом. Понятное дело, обоим им сейчас хотелось куда-нибудь спровадить всю эту публику, чтобы всласть отвести душу в дружеской беседе, хлопанье по плечам и прочих обязательных атрибутах радостной встречи. Однако попробуй они сейчас ускользнуть из приятельских объятий радушных завсегдатаев трактира, и дело не обошлось бы без новой драки. Кроме того, хотя щедрость и входила в число качеств, присущих моему напарнику, нынешнее угощение он явно считал неоправданной растратой казенных средств, вследствие чего, быстро обучив аборигенов игре в гонконгскую биржу, он принялся, по его собственному выражению, “отбивать бабки”. С немалым, надо сказать, успехом. Да и как могло быть иначе! Гонконгская биржа весьма полезная игра для тех, кто умеет сдавать карты.

Мелькание карт тасуемой колоды, судя по лицам противников моего друга, явно завораживало зрителей настолько, что они порой забывали пропустить лишнюю кружку дармового пива, что также не могло не радовать рачительного д'Орбиньяка. Не желая наблюдать, как облапошивают моих земляков, я отключился и принялся расхаживать по комнате, подводя итоги нашего пребывания в Англии.

Итоги не радовали. С момента прибытия невольных пленников в туманный Альбион прошел без малого уже месяц. Все это время законная, или, вернее сказать, наиболее законная королева Британии томилась здесь, неподалеку, в застенках Тауэра, а мы, уполномоченные руководством Института, продолжали изображать ветку под снегом, покорно сгибаясь под его тяжестью, чтобы в конце концов сбросить опостылевший снежный ком. Честно говоря, мне уже и самому было интересно, чем закончится авантюра Рейли. Возможно, на что-то подобное и рассчитывал лорд-протектор, изо всех сил стараясь втянуть Шарля де Бурбона в круговерть своих деяний. Вероятнее всего, без нашего вмешательства судьба английской короны была бы предрешена: либо Уолтер, женившись в конце концов на Марии Стюарт, основывал здесь очередную династию, либо испанцы, уже прознавшие о сумятице в островном королевстве, всей мощью обрушаться на мое отечество. Не стоит забывать, что под рукой, пусть и нищего, но все же владыки половины обитаемого мира находится пятьдесят тысяч регулярной армии. Причем, невзирая на постоянные недоплаты жалованья, наиболее обученного войска Европы. Ни Елизавета месяц назад, ни Рейли сегодня не могут похвастаться чем-либо подобным. Полк Королевских Йоменов, не так давно прекративший свое существование, и единственная действительно боеспособная регулярная часть, находившаяся под рукой Тюдоров, – что еще могла противопоставить воинству Филиппа II Британия? Или же сотни еще более убогого ополчения прочих городов? Конечно, в Британии по-прежнему сыскалось бы тысячи три рыцарей и эсквайров, готовых постоять за свою землю, но даже принимая в учет уже отжившую свое рыцарскую конницу, при самых оптимальных условиях, собранная воедино армия англичан представляла собой разношерстную многотысячную толпу, вооруженную кто в лес, кто по дрова и не привыкшую сражаться под единым руководством.

Даже при этих условиях у британцев могли быть шансы на успех, реши они раздергать испанцев на отдельные отряды и гарнизоны и бить по частям, пользуясь знанием местности и поддержкой населения. Но военачальника, способного предложить такой план войны, увы, не могло найтись среди рыцарственных лордов королевства. Да и вряд ли многие из них решили бы поддерживать Рейли. Мария Стюарт, от имени которой правил недавний корсар, невзирая на свои вполне резонные притязания на престол Англии, по-прежнему оставалась полуфранцуженкой-полушотландкой, и Рейли было чего опасаться, настаивая, чтобы королева-мать по-прежнему не покидала Тауэр.

Как ни крути, как ни раскладывай карты – крушение Англии казалось неотвратимым. Франция, на союз с которой так надеялся Рейли, сама утопала в крови, выясняя, на каком языке следует читать Библию. Правда, насколько я знал, моему другу Мишелю Дюнуару ловким маневром удалось расколоть католический лагерь, отделив от происпанских католиков, поддерживающих герцога де Гиза, “французскую партию”, желающую видеть на престоле Людовика Святого “нашего” с Генрихом Наваррским “дядю” – кардинала Бурбонского.

Пану Михалу стоило немалых усилий заронить в головы ярых лигистов идею короновать стареющего прелата, добродушного гурмана и краснобая. Карл X Лиги – так его теперь именовали. И, собрав вокруг себя противников испанского вмешательства, он изо всех сил старался не дать Гизу войти в Париж.

Не лучшим образом обстояло дело и у голландцев. Сторонники принца Оранского, с удручающим постоянством терпящие поражение от печально известного жестокостью принца Альбы, готовы были принять любую помощь против испанцев, но вряд ли способны оказать ее даже столь верной союзнице, как королева Елизавета.

Больше ждать помощи было неоткуда. Конечно, оставались еще Швейцария и германские княжества, готовые поставлять наемников хоть Сатане для битвы со Всевышним, но денег для их найма сегодня не было ни у Елизаветы Тюдор, ни у Марии Стюарт.

Был, правда, у английской королевы еще один союзник. Впрочем, не так давно разобиженный отказом Елизаветы прислать подмогу для одной из многочисленных войн, этот самовластный монарх заявил, что в ее отсталом государстве правит не она, а мужики торговые. И это было весьма серьезное утверждение. Звался этот государь Иван Грозный, и хотя за все его грозное царствование полегло людей куда как менее, чем за одну Варфоломеевскую ночь в Париже, – слов на ветер русский царь не бросал.

Лишь одна тонкая соломинка лежала сейчас на чаше весов, не знаю уж, то ли в пользу “пошлой девицы”, как в сердцах именовал английскую королеву гневливый Рюрикович, то ли, наоборот, против нее. Это была недавняя женитьба вдового царя и великого князя всея Руси на двоюродной сестре ее величества Марии Гастингс. В нашем мире она отказала грозному правителю, убоявшись, по слухам, его жесткого нрава. Но в этом дело обстояло по-другому. Чему тут удивляться?! Во время одной из операций нам с Лисом и вовсе приходилось слышать о мире, в котором российский медведь сочетался с британской львицей узами брака, и получившееся в результате чудовище устроило весьма серьезный передел заветного пирога. Впрочем, женитьба женитьбе рознь, и кто знает, на чьей стороне окажутся стрельцы московитов, высадись они вдруг на землю Англии.