На пути к философии. Путевые размышления - Елена Владимировна Косилова

сказали: вот, мы же всегда говорили, что у некоторых православие головного мозга

Но штука в том, что «океаническое чувство» не имеет никакого отношения к догматике Это как у Ясперса: Бог есть, а больше я ничего о нем не знаю

У меня есть один френд, я его давно ценю, он недавно тоже написал о том же (увы, под замком) Он был когда-то православным, потом разочаровался в догматике и, кажется, параллельно и в РПЦ А особенно в свободе воли и субстанциальности души В общем, разочаровался во всем Теперь он, а ему свойственна ясность, нащупывает основания материалистической онтологии

И вот он, уже не будучи христианином, написал: есть жажда религиозной страсти То есть не веры в догматы, а непосредственного переживания религиозного чувства

Мне это очень понятно

У меня, конечно, не возвышенная религиозность Возвышенная была у какого-нибудь Фомы Аквинского Или, скажем, у Аристотеля Есть единый Бог, он перводвигатель, а также человек стремится к нему как к предмету любви Однако, вот, и у Аристотеля любовь

Я ещё в 2004 году писала медитации о том, что религия — это не credo, а amo «Верую» петь у меня больше не получится

Но в церкви я заходить всё-таки люблю, и к Богу я обращаюсь в молитвах, и даже думаю, что он меня слышит Это, прямо скажу, весьма потребительское отношение и к Богу, и особенно к церкви Надо бы так: если ты не веришь в православные догматы, то и не смей переступать порог храма

Надо бы так

Я слабый человек В церкви мне хорошо Хоть заплачу ей денег, что ли

29 октября 2021 Свобода мысли

Иногда сталкиваюсь у студентов с утверждением, что наши мысли обусловлены каузальностью Завтра буду держать спич на спецкурсе, вот его краткий конспект

Когда мы говорим о субъекте, мы всегда говорим о свободе, но особенно важно рассмотреть проблему свободы мышления Ее, например, рассматривает Кант и говорит, что в основе синтезов лежит «спонтанность воображения» Пуанкаре предлагал такую схему: подсознательное спонтанно и хаотически перебирает гипотезы, а сознание отбирает из них подходящие С этим, возможно, не стал бы спорить и поздний Деннет (множественные наброски, концепция славы в мозге) Так что спонтанность признают и материалисты Хотя вот бихевиористы полагают, что мышление состоит из рефлекторных дуг Я уверена, что если бы оно состояло из них, то, во-первых, у нас бы не было светлого поля сознания Рефлексы прекрасно работают в темноте

Во-вторых, не было бы логического мышления Для высших типов мышления принципиально нужна свобода Логика не зашита в нашем мозге — тут, например, надо вспомнить исследования логики у детей В этих исследованиях было показано, что у детей младшего и среднего школьного возраста в задачах на логику бывают ошибки, даже систематически возникают ошибки С возрастом количество ошибок уменьшается Аллахвердов с сотрудниками показали, что у нас нет бессознательных логических операций Да что там, без логики очень многие прекрасно живут, делая капитальные логические ошибки

Так что помимо спонтанности надо ввести высший логический уровень мышления Так вот, я уверена, что для него нужна свобода У нас нет «логических рефлексов» Гуссерль вводит понятие «усмотрение сущности» Чтобы усмотреть логическую сущность, нужно отвлечься от мелькания ассоциаций Ассоциации действительно построены на спонтанности и мысленных рефлексах Привыкли думать одну мысль — а вслед за ней другую мысль Это, так сказать, план имманенции Но логика так не работает Гуссерль указывает, что логические сущности идеальны Идеальны — это значит, что для их усмотрения нужно приложить усилие и оторваться от плана имманенции Нужно сдержать собственные ассоциации и заставить себя увидеть отвлеченную логическую истину (хотя бы даже элементарные круги Эйлера и Венна)

Я не могу этого строго доказать Всегда есть возражения Например, дискурс В логике ведь тоже есть свой дискурс, и на семинарах по логике мы его осваиваем Дискурс работает сугубо в плане имманенции Нас научили так говорить, а мы научились так думать

Однако в этом плане он не сопровождается особым чувством понимания Мы опять возвращаемся к проблеме понимания Гуссерль говорит, что понимание — это совсем не то же, что умение оперировать словами Понимание связано именно с усмотрением Хотя и под понятие усмотрение тоже можно подвести идею рефлекторного хода мысли, но это будет натяжка Мы как бы сравниваем собственные идеи с отвлеченной правильностью, которая не зашита у нас в головах

Мы как бы должны сделать собственные мысли конформными некоторой внешней по отношению к ним истине На эту истину, конечно, нас может что-то натолкнуть В какой-то степени это игра по правилам, которые мы выясняем часто в процессе обучения Но от этого логическая истина не становится имманентной нам Я помню, как я изучала логику В это время у меня были тяжелые переживания в личной жизни, и когда я решала логические задачи, строила натуральный вывод, допустим — у меня было чувство, что я полностью отвлекаюсь от себя Это был другой мир Конечно, это не доказательство

Я начала о свободе Логика — мир свободы от рефлекторности мышления Она требует строгости, которую мы себе навязываем извне Наши рефлекторные мысли вовсе не стремятся сами по себе быть строгими Гуссерль говорит о логических переживаниях, и это переживания внешней по отношению к нам истины Она нам, конечно, близка В каком-то смысле можно усмотреть ее и в себе Тут речь о долге

Вот еще о Канте Когда он говорит об этике, он говорит, что для этического поступка нужна свобода, потому что он подчиняется «чувству» долга Однако это у него как раз не чувство Категорический императив находится внутри нас, но чтобы следовать ему, нужно быть свободным В частности, свободным от чувств, от склонностей, от гетеронномных привычек и обычаев Так что следование долгу — это свобода

Тут есть прямая связь с логическим мышлением Логика — это долг мысли Это этика мысли Чтобы следовать этой этике, надо быть свободным Мы свободно решаем, подчиниться логической правильности или нет, в то время как склонности нашего мышления часто побуждают нас сделать ошибку

Ну а если не брать логику, то можно сказать и о более простом познании Оно всегда состоит в большой степени из гипотез и предвидений, но в познании мира наша задача состоит в том, чтобы по мере возможности сконфигурировать свои мысли с реальностью Сделать мысли изоморфными реальности Сами они такими не станут На уровне рефлекторного мышления работает известный нам радикальный конструктивизм: мы реальность не познаем, а