Янки при дворе короля Артура - Марк Твен

Мой кандидатъ былъ вызванъ первымъ, вѣроятно, изъ любезности ко мнѣ. Глава коммиссіи обратился къ нему оффиціально-торжественнымъ тономъ:

— Имя?

— Мальизъ!

— Чей сынъ?

— Уэбстера.

— Уэбстеръ… Уэбстеръ… Право, не припомню такого имени. Званіе?

— Ткачъ.

— Ткачъ!.. Боже сохрани насъ!

Король вздрогнулъ съ головы до ногъ. Одинъ изъ клерковъ чуть не упалъ въ обморокъ, а другой былъ близокъ къ этому. Патеръ, наконецъ, собрался съ духомъ и сказалъ съ негодованіемъ:

— Довольно! Ступайте!

Но я сталъ просить короля подвергнуть испытанію моего кандидата. Король сталъ было подаваться моимъ просьбамъ, но коммисія заявила, что не станетъ экзаменовать сына ткача. Мнѣ было хорошо извѣстно, что члены этой коммиссіи и не съумѣли бы проэкзаменовать его; поэтому я сталъ просить короля дозволить моимъ профессорамъ подвергнуть его испытанію. Это было дозволено. Тогда и началось испытаніе. Пріятно было слушать, какъ этотъ юноша ясно и отчетливо отвѣчалъ на всѣ вопросы касательно военныхъ наукъ: тактики, артиллеріи, фортификаціи; онъ говорилъ о минахъ и о контръ-минахъ; о сраженіяхъ, о стратегическомъ значеніи мѣстностей; объ осадѣ крѣпостей; о различнаго рода пушкахъ; о револьверахъ, о ружьяхъ и употребленіи ихъ. Онъ оказался также сильнымъ и въ математикѣ, и въ космографіи. Когда экзаменъ кончился, онъ отдалъ честь по военному и вытянулся. Я очень гордился этимъ юношею, такъ какъ видѣлъ, что партія выиграна и на моей улицѣ праздникъ.

Образованіе великая вещь! Этотъ, подвергавшійся испытанію юноша, былъ тотъ самый малый, который при поступленіи въ Уэстъ-Поантъ на мой вопросъ: «Что будетъ дѣлать генералъ, если во время сраженія подъ нимъ убьютъ лошадь»? — отвѣчалъ: «Онъ долженъ скорѣе убѣжать!»

Затѣмъ вызвали одного изъ дворянъ. Я хотѣлъ предложить ему нѣсколько вопросовъ и потому сказалъ:

— Ваша милость умѣетъ читать?

Его лицо вспыхнуло и онъ съ жаромъ обратился ко мнѣ:

— Принимаешь ты меня за клерка, что-ли? Въ моихъ жилахъ течетъ не такая кровь…

— Отвѣчайте на вопросъ!

Онъ нѣсколько умѣрилъ свой пылъ и отвѣтилъ:

— Нѣтъ!

— Умѣете-ли вы писать?

Онъ опять сталъ было входить въ различные комментаріи, но я опять его остановилъ:

— Отвѣчайте прямо на вопросъ; здѣсь не дозволяется входить въ какія-либо разсужденія. Отвѣчайте, умѣете-ли вы писать?

— Нѣтъ!

— Знаете-ли вы таблицу умноженія?

— Я не понимаю, что вы подразумѣваете подъ этимъ?

— Сколько будетъ 6 разъ 9?

— Это скрытая отъ меня тайна по той причинѣ, что углубленіе въ такія знанія вовсе мнѣ не нужно; я избѣгаю даже знакомства съ этимъ.

— Если А торгуетъ у B бочку луку, стоющаго 2 пенса за четверикъ, въ обмѣнъ на овцу, стоющую 4 пенса, и собаку, которая стоитъ одну пенни, а С убьетъ собаку прежде, чѣмъ она ощенилась, такъ какъ она его укусила, принявъ за D, то какую сумму долженъ получить А отъ B и какую часть платятъ за собаку С или D и кто будетъ получать деньги? Если А, то одной пенни будетъ ли достаточно, или можетъ-ли онъ требовать добавочную сумму за ожидаемый приплодъ?

— По истинѣ сказать, я еще никогда не слыхалъ такихъ вопросовъ, которые могутъ только разстроить умъ человѣка и смутить его мысли. Къ чему заставлять меня разбираться со всѣми этими бочками, собаками, съ этими людьми, носящими какія-то безбожныя имена; неужели они не могутъ сами разобраться безъ меня; если я впутаюсь сюда, то еще причиню кому-нибудь убытокъ, а я былъ бы въ отчаяніи, если бы кому-нибудь сдѣлалъ зло, хотя и неумышленно.

— Что вамъ извѣстно относительно притяженія и тяготѣнія?

— Быть можетъ, его милость король обнародовалъ объ этомъ въ то время, когда я лежалъ больной въ началѣ года, и я объ этомъ ничего не слыхалъ.

— Что вы знаете о наукѣ оптики?

— Я знаю губернаторовъ, сенешаловъ замковъ, шерифовъ и массу подобныхъ почетныхъ должностей, но то, что вы называете наукою оптики, я еще никогда не слыхалъ, быть можетъ, эта вновь учрежденная должность.

— Да, въ этой странѣ.

Попробуйте втолковать такому молюску что-либо иное, кромѣ существованія оффиціальныхъ должностей здѣсь, подъ солнцемъ! Сдѣлавъ ему еще нѣсколько вопросовъ, я передалъ его профессрамъ, которые подвергли его испытанію изъ военныхъ наукъ. Но и тутъ онъ оказался совершенно несвѣдущимъ. Онъ зналъ о военномъ дѣлѣ тогдашняго времени: о нанесеніи ударовъ изъ-за куста мнимымъ людоѣдамъ, о боѣ быковъ, о сраженіи на турнирахъ, и больше ничего, такъ что онъ являлся совершенно безполезнымъ, Затѣмъ мы вызвали другихъ дворянчиковъ и тѣ всѣ оказались совершенными невѣждами. Я передалъ ихъ въ руки главы коммисіи, съ полнымъ сознаніемъ, что ихъ пирогъ будетъ изъ затхлой муки. Ихъ предупредительно экзаменовали о различныхъ преимуществахъ:

— Прошу сказать ваше имя?

— Пертиполь, сынъ сэра Пертиполя, барона Барлэй Мэшъ.

— Вашъ дѣдъ?

— Тоже сэръ Пертиполь, баромъ Барлэй Мэшъ.

— Прадѣдъ?

— То же имя и титулъ.

— Прапрадѣдъ?

— Не знаю, милостивый сэръ, тутъ уже линія теряется.

— Но это ничего. Четырехъ поколѣній вполнѣ достаточно и это отвѣчаетъ требуемымъ правиламъ.

— Какимъ правиламъ? — спросилъ я.

— По правилу требуется четыре поколѣнія дворянства, иначе кандидатъ ни можетъ быть выбранъ.

— Человѣкъ не можетъ быть произведемъ въ лейтенанты арміи, если онъ не докажетъ четырехъ поколѣній дворянства?

— Именно такъ; но не только онъ не можетъ быть произведенъ въ лейтенанты, но вообще въ офицеры.

— О, это удивительная вещь! Но почему требуется именно это достоинство?

— Почему? Это слишкомъ смѣлый вопросъ, милостивый сэръ и патронъ.

— Я вижу, вижу; это совершенно одно и то же. Право, это удивительно. Въ первомъ случаѣ человѣкъ долженъ имѣть четыре поколѣнія предковъ, погруженныхъ во мракъ невѣжества и онъ получаетъ право управлять живыми людьми, судьба которыхъ находится въ его обезсилѣнныхъ рукахъ.

Король сказалъ:

— Но истинѣ сказать, я не нахожу ничего страннаго въ этомъ законѣ. Всѣ почетныя и выгодныя мѣста въ арміи принадлежатъ по праву людямъ благородной крови; такимъ образомъ, всѣ такія мѣста въ арміи составляютъ ихъ неотъемлемую собственность и остаются за ними безъ всякихъ правилъ. Правило существуетъ лишь для опредѣленія границъ. Главная цѣль заключается въ охраненіи отъ новой крови, которая можетъ породить только презрѣніе къ этимъ должностямъ и тогда люди высокаго происхожденія совершенно устранятся отъ нихъ. Я вполнѣ заслуживалъ бы порицанія, если бы допустилъ такое бѣдствіе. Вы можете это дозволить, если вамъ такъ нравится, потому что вы облечены властью, но если король дозволитъ такую вещь, то это сочтется сумасбродствомъ съ его стороны, которое покажется никому непонятнымъ.

— Я подчиняюсь. Продолжайте, сэръ начальникъ коллегіи герольдовъ!

Предсѣдатель коммисіи сказалъ:

— За какой великій подвигъ для славы трона и государства основатель вашей великой линіи удостоился званія британскаго дворянства?

— Онъ построилъ пивоварню.

— Сэръ, коммисія находитъ этого кандидата вполнѣ отвѣчающимъ всѣмъ требованіямъ для военной команды и это рѣшено послѣ надлежащаго испытанія его конкуррента.

Конкуррентъ выступилъ впередъ и также доказалъ четыре поколѣнія дворянства.

Онъ пока оставался въ сторонѣ, а къ сэру Петриполю обратились съ вопросомъ:

— Изъ какого сословія была жена основателя вашего рода?

— Она была изъ хорошаго рода поселянъ, хотя и не дворянскаго происхожденія, но отличалась граціею, красотою и добротою, безпорочною жизнью, прекраснымъ характеромъ, такъ что въ этомъ отношеніи не уступала самымъ знатнымъ лэди страны.

— Хорошо; подождите. — Затѣмъ онъ позвалъ снова дворянчика послѣ нѣсколькихъ минутъ размышленія:- Скажите мнѣ, въ какихъ условіяхъ жила ваша прабабушка, когда ей было даровано британское дворянство?

— Она была фавориткою короля и достигла такого высокаго положенія, благодаря своимъ личнымъ достоинствамъ, между тѣмъ, какъ раньше она была бѣдная швея.

— Ахъ, это и есть настоящее дворянство и совершенно естественная примѣсь. Лейтенантство за вами, прекрасный сэръ; но не сердись за это; правда, что это весьма скромная стезя, но по ней ты можешь дойти до болѣе высокихъ почестей, которыхъ ты достоинъ, благодаря твоему высокому положенію.

Я былъ положительно доведемъ всѣмъ этимъ до крайняго униженія; я надѣялся восторжествовать надъ всѣми и совершенно ошибся въ своихъ разсчетахъ.

Особенно мнѣ было совѣстно взглянуть въ лицо представленному мною кандидату. Я сказалъ ему, чтобы онъ шелъ домой, вооружился бы терпѣніемъ и ждалъ бы, такъ какъ еще не все кончено.

У меня была частная аудіенція у короля и я сдѣлалъ ему одно предложеніе. Я ему сказалъ, что съ его стороны было весьма хорошо принимать въ офицеры полка только людей дворянскаго происхожденія и онъ не могъ сдѣлать болѣе разумнаго распоряженія. У него являлась прекрасная мысль причислить пятьсотъ офицеровъ къ этому полку; дѣйствительно, можно будетъ причислять къ этому полку столько офицеровъ, сколько найдется въ странѣ дворянъ и родственниковъ этихъ дворянъ, такъ что въ полку можетъ очутиться въ пять разъ больше офицеровъ, чѣмъ нижнихъ чиновъ; но это будетъ собственный полкъ короля, завидный полкъ, куда будутъ стремиться всѣ дворяне; онъ будетъ сражаться по своему способу, во время войны пойдетъ, куда захочетъ и придетъ, когда, захочетъ и останется совершенно независимымъ. Затѣмъ, мы сформируемъ другой полкъ по выработаннымъ мною правиламъ; конечно, въ этотъ полкъ будутъ принимать и аристократію, но предварительно послѣ извѣстнаго испытанія; этотъ послѣдній полкъ будетъ исполнять всю работу; когда собственному полку короля вздумается отправиться на людоѣдовъ, или куда-либо въ другое мѣсто для развлеченія и перемѣны воздуха, то онъ вполнѣ можетъ пользоваться такимъ отдыхомъ, такъ какъ останется другой полкъ и дѣло будетъ въ хорошихъ рукахъ и въ его оісутствіи всѣ будетъ идти по старому. Король былъ въ восторгѣ отъ этой мысли.