Предначертано судьбой - Элизабет Деланси

— Моя дорогая Джулия. Вы же не Эдвард, — сказал Гарлан, осторожно дотронувшись до ее плеча. Джулия сразу же поменяла тему разговора:

— Ну, как дела с четвертым уровнем?

— Пока его еще не открыли. Идут взрывные работы, внизу работает бригада, устанавливает леса.

— Я думаю, что у вас все получится, как вы и говорили. Но надо не забывать и о фермерах, горные разработки наносят ущерб их хозяйству.

Гарлана раздражало, когда заводили разговор об экологическом или материальном ущербе кому-либо.

— Чертовы фермеры, они только причиняют неудобства. Законодательная власть им уделяет слишком много внимания.

Он подал знак Ли Чангу, который собирался обслуживать их.

— Горная добыча — вот источник для дальнейшего процветания здешних мест, а не коровы, — говорил Гарлан. — Я знаю это, ты знаешь, и политики знают тоже.

Джулия не желала говорить на политические темы с Гарланом, но это все же лучше, чем мучивший ее вопрос — об анонимном письме и о неопределенности в отношении Джиба.

Ли Чанг внес тарелки с едой — сочное жареное мясо, картофель, вареную фасоль, булочки.

— Какой великолепный стол! — воскликнула Джулия. — Вы повар высокого класса, Ли Чанг.

Повар плохо понимал по-английски, но видел, что его хвалят.

Когда они хотели приступить к еде, Гарлан вдруг сказал:

— Хочу сделать небольшое заявление. Я собираюсь баллотироваться в кандидаты конституционного собрания в январе.

— Вот как! Прекрасная новость, — Джулия хотела показать свое удивление, несмотря на то, что об этом ей сообщила Дотти две недели назад. — Мы ждали, когда ты сделаешь шаг к политической карьере. Это прекрасная мысль стать депутатом конституционного собрания.

Джулия заметила уже не в первый раз, что манеры Гарлана за столом оставляли желать лучшего: он быстро ел, набивая рот и жадно заглатывал пищу.

— И как только демократы придут в Белый Дом, тогда я далеко пойду, — говорил он. — Многие члены партии поддержат меня на пути в Вашингтон.

— С вашими связями вы просто обязаны добиться успеха, — говорила Джулия.

Гарлан чувствовал себя на высоте:

— Я покажу этим старым законопослушникам в Конгрессе, на что я способен.

Гарлан доел мясо, вытер губы салфеткой и посмотрел на Джулию.

— Есть еще вопрос, относительно ближайшего будущего, и он не из сферы политики.

Она неопределенно улыбнулась, надеясь, что он не будет касаться их отношений и вопросов ее замужества.

— В октябре закончится траур по Эдварду. Как раз перед выборами, — сказал Гарлан.

— Да, это так.

— Меня ждет грандиозное будущее, Джулия, — сказал Гарлан, глядя на нее.

Джулия смутилась. Даже если она и была привязана к Гарлану, она никак не могла представить себя среди этой политической суматохи в Хелине или тем более в Вашингтоне.

— Эдвард умер лишь шесть месяцев назад, — сказала она.

— Почти восемь, — поправил ее Гарлан.

Джулия нервно теребила пуговицы на корсаже, пытаясь как-то подипломатичнее изменить тему разговора.

— Это еще не официальное предложение, — сказал Гарлан. — Я лишь проясняю мои намерения. Я хочу, чтобы между нами не было недоразумений.

Они ели молча. Гарлан высказался и дал ей время на размышление. Джулия отлично понимала, что ожидает ее, если она выйдет замуж за Гарлана: придется развлекать его коллег на приемах, терпеть жен этих коллег, жертвовать собой ради амбиций Гарлана. И она не думала, что ей это особенно понравится.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с тобой говорить. Джулия удивленно посмотрела на него.

— У меня была стычка с Джибом Бутом. Это произошло утром в субботу в Пиккексе. Он сказал о тебе такое, после чего я вынужден был применить силу.

У Джулии мороз прошел по коже. Она смотрела на Гарлана, стараясь не выдать своего смятения.

— Он хвастался, что ты и он… — Гарлан запнулся… — Простите меня, дорогая, но он сказал, что у вас были близкие отношения.

Эти слова прозвучали как пощечина. Она откинулась на спинку стула и выронила вилку.

— Мне очень неприятно говорить об этом, — сказал Гарлан. — Я знаю, как хорошо вы думали о нем. В вашей натуре думать о людях только хорошее. Это немыслимо, что человек, которому вы поверили, впустили в свой дом, который наконец был другом Эдварда, так запятнал вашу репутацию.

Джулия не могла в это поверить. Она не верила, что Джиб, такой вежливый, с нежной улыбкой, мог так скомпрометировать ее. Наверняка, Гарлан ошибался.

— Что он сказал? — спросила она. — Что именно он сказал?

— Моя дорогая, я не могу пересказать вам этой мерзости. Он был очень груб.

В голове у Джулии сразу послышались голоса Дотти, Гарлана, Гэрриэты Тейбор: «Тебе лучше остерегаться его, таких как он, приличная женщина не должна впускать к себе в дом».

Она сразу же подумала о письмах.

— Я получила письма, — сказала Джулия, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.

Нахмурив брови, Гарлан спросил:

— Что еще за письма?

— Это были непристойные письма, — проговорила она, пытаясь справиться с собой.

— Вы должны отдать их шерифу, — сказал Гарлан. — Бут очень изворотлив и крайне опасен.

Ли Чанг пришел забрать тарелки и поставил перед ними чай.

— Первое письмо пришло в ответ на мое объявление о горничной. Уолт Стрингер присутствовал, когда я вскрыла письмо. Второе я получила сегодня утром. Я… Я выбросила его в корзину для мусора.

Гарлан своей ладонью накрыл ее руку:

— Когда вернетесь домой, достаньте его и отнесите шерифу. Вы обещаете, что сделаете это?

Она кивнула головой, пытаясь не расплакаться.

— И хорошо закрывайте двери дома. Я не хочу пугать вас, но Бут не в ладах с законом. Он убийца. На его счету даже похищения людей, не говоря о мелких проступках. Где бы он ни появлялся, он везде причиняет людям зло.

Джулия пыталась вникнуть в то, что говорил Гарлан. Неужели она так плохо разбирается в людях, что не поняла, кем же в действительности является Джиб?

— Ну, а теперь выпейте чаю и успокойтесь, — сказал Гарлан, взяв ее за руку.

Джулия направлялась в поселок горняков. Дорога, по которой она ехала, проходила через заросли кустарников и выступающих скал. В ее сердце была пустота, как будто бы она потеряла такое, чему нет замены. Она подняла глаза и посмотрела за горизонт: там возвышались горы. Глядя на эти восходящие к небу горы, Джулия представила их так, как будто это божье творение, которое должно защищать людей от человеческой глупости.

Джулия подумала о Гарлане, который поразительно все понимал и проникал в суть людей. Он ее поддержал в тяжелые дни после смерти Эдварда. Может быть, она могла бы даже полюбить Гарлана так, как со временем полюбила Эдварда. Возможно, она могла бы заставить себя полюбить политику, так же как полюбила медицину. Она могла бы найти удовлетворение, помогая мужу-политику в его карьере.