В горах Таврии - Илья Вергасов

Иваненко показался мне неприятной личностью. Я узнал, что до войны он был финансовым работником. Иваненко очень аккуратен. Готовясь ко сну, он медленно, какими-то канцелярскими движениями слишком белых для лесного жителя рук отстегивает командирский ремень с портупеями и, аккуратно сложив, кладет его рядом, стараясь никому не мешать. Спать ложится подальше от всех и долго лежит, бесцельно устремив куда-то взгляд. Лицо его ничего не выражает. Никогда не поймешь, как он воспринял ваши слова, ваш совет или приказ, доволен или нет, согласен или протестует.

В лесной жизни такое поведение даже раздражает. В делах штаба у него царит хаос: нет списка личного состава, неизвестны потери. Странно не вязалась у Иваненко эта личная аккуратность с небрежностью в делах. В отрядах пятого района не существовало паролей. Были случаи, когда полицаи, называя себя партизанами, свободно проходили по партизанским тропам. Начальнику штаба нельзя было отказать в военной подготовке: когда мы предложили ему написать приказ о вступлении в командование, о паролях и некоторых других неотложных делах, Иваненко представил на подпись написанный по всем правилам приказ.

Я долго говорил с Домниным о начальнике штаба. Веских причин для отстранения его у нас не было.

Обсудив положение в районе, мы решили созвать командиров отрядов, посоветоваться с ними и получить от них более точные сведения о людях, их боеспособности.

Вечером в нашей землянке сосновой шишке негде было упасть. Горело несколько свечек, неизвестно откуда добытых пограничниками. Столбом стоял дым от самокруток. Многие партизаны, разувшись, залезли на лежанки.

Шел оживленный разговор о необходимых мероприятиях. Я слушал и разглядывал лица партизан.

Ак-мечетцы выглядели нормально, следов особой усталости не было. До моего назначения отряд подчинялся четвертому району и был выдвинут в авангард, ближе к Севастополю.

Кроме Калашникова, в нашей землянке присутствовали и другие командиры этого отряда, например, от пограничников лейтенант Зинченко Митрофан Никитович - высокий, светло-русый, лобастый, с волевыми плотными губами. Попал он в отряд во время отступления наших войск, в декабрьских боях лично задушил командира карательного отряда, с десятью бойцами пробился через кольцо противника, привлек на себя силы врага и тем самым облегчил положение всего отряда.

Напротив меня сидел командир Балаклавского отряда Терлецкий, тоже из военных. Высокого роста, худой, подтянутый, чисто выбритый, в полной командирской форме, правда, довольно потрепанной и местами обгоревшей.

Александр Степанович Терлецкий десять лет служил в Крыму. Прибыл туда молодым красноармейцем, стал младшим командиром. Потом учился и, закончив учение, опять вернулся на Черноморское побережье. Хорошо знает Крым, особенно район Байдары - Севастополь. Исходил эти места вдоль и поперек, охраняя прибрежную границу.

Оказывается, он не сразу стал командиром отряда. Был рядовым партизаном, пока боевыми делами не доказал, что может руководить людьми в самых сложных условиях.

Пограничники Черников, Терлецкий, младший сержант Кучеров - сапер пограничной группы - и другие кадровые командиры выделялись своим аккуратным внешним видом.

У всех присутствующих, я это ясно понял, было одно желание действовать. Это чувствовалось в каждом движении. Мы перебрали всех партизан - ходячих и больных..

Я сообщил присутствующим о мероприятиях, намеченных штабом района.

- Севастопольское командование ставит нас в известность о перегруппировке вражеских войск. Мы должны всеми силами этому мешать. Необходимо, во-первых, немедленно послать пять боевых групп на дороги для ударов по врагу. По некоторым данным нашей разведки, немцы не считая в настоящее время партизан боеспособными, ведут себя неосторожно, и этим следовало воспользоваться.

- Для операций харч нужен, где его брать? - спросил кто-то.

- Продукты Ак-Мечетского отряда предназначаются партизанам, идущим на боевые операции. Так решено нами...

- Решено? - забушевал Калашников, перебивая.

- Принимать продукты будет комиссар района, - сказал я.

Калашников отвернулся.

- Добыть продовольствие у врага, - продолжал я, - мы поручим комиссарам отрядов. Уточняю: уничтожение живой силы и техники врага, захват продовольствия, установление связи с Севастополем, - вот наши ближайшие задачи.

- Обращаю серьезное внимание на бдительность, - сказал Домнин. - Кто, куда, когда, в каком составе пойдет на операции, будете узнавать с глазу на глаз. В лагере устанавливается единый пароль, который будет меняться ежедневно. Ни один человек не должен без специального разрешения покидать лес. Всем комиссарам отрядов провести партийные собрания, обсудить вопрос о революционной бдительности.

Разошлись далеко за полночь, оживленные, бодро настроенные. Чувствовалось, что люди стали ближе друг другу.

Когда все разошлись, я вышел из накуренной землянки подышать свежим воздухом. На востоке поднималась заря. В воздухе пахло пожухлой листвой, завядшим чебрецом. Ко мне подошел комиссар.

- Ничего, народ хороший, горячится, волнуется. Таким людям надо верить, командир.

Связной для отправки в Севастополь был подготовлен.

Район перехода мы наметили у Итальянского кладбища. Простились с Маркиным. Партизаны за это время успели его полюбить. Ничего не скажешь, севастопольцы прислали достойного связного. Прощаясь, мы еще раз уточняли координаты для посадки самолета.

- Мы будем ждать. Главное - рация с батареями. Расскажи в городе обо всем, что видел своими глазами. Передай обкому партии - людей мы поднимем и будем бить врага под Севастополем. Прощай, - Домнин обнял связного.

- Прощайте, товарищи. Севастополь всегда будет помнить о вас...

- До побачення. Ни пуха ни пэра, доходьтэ до севастопольского двора, - сказал Кравец.

Маркин и два проводника скрылись в тумане.

Наши первые боевые группы ушли на дороги.

Лагерь опустел.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Враг спешно готовил переброску пехотной дивизии с Севастопольского участка фронта на Керченское направление. Наши разведчики даже установили путь движения этой дивизии: Байдары - Ялта - Симферополь - Феодосия.

Необходимо было любыми средствами помешать врагу перебрасывать части, выполнить приказ Севастополя. Решили предупредить четвертый и третий районы, чтобы они смогли тоже ударить по этой дивизии во время ее передвижения. Всего по пути дивизии действовало двадцать два партизанских отряда, так что мы могли рассчитывать на успех. Но первый удар собирался нанести наш район, так как мы находились ближе всего к Севастополю. Этой операцией мы должны были доказать свою боеспособность, вселить уверенность в каждого партизана. Вот почему мы особенно тщательно готовили первую диверсионную группу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});