Политика - Том Клэнси

– Независимо от того, какая погода на улице – дождь, снег или град, Никки вечером в понедельник едет к своей подруге, – заметил Барнхарт, наблюдая за тем, как автомобили с Ромой и его телохранителями отъехали от обочины, развернулись в сторону Пятнадцатой авеню и затем плавно устремились вперед.

– Либо он человек с устоявшимися привычками, либо она – что-то совсем необыкновенное, – заключила Норико.

– Скорее всего и то и другое, – отозвался Барнхарт. По его лицу пробежала улыбка. – Ревнуешь, Нори?

– Я уж скорее связалась бы с электрическим угрем, – ответила она.

Нимец следил за тем, как красные задние фонари машин исчезают в снежной ночи. Он подождал еще десять минут, после того как автомобили уехали, слушая, как густой колючий снег колотит по крыше универсала, затем посмотрел на Барнхарта, поймал в зеркале заднего вида глаза Норико и кивнул обоим.

Все трое надвинули на головы капюшоны из номекса.

– Пошли, – скомандовал Нимец и открыл дверцу автомобиля.

Глава 29

Бруклин, Нью-Йорк, 16 января 2000 года

Нимец ждал у входа в узкий переулок, охраняя Норико и Барнхарта, которые шли в тени домов к тыльной стороне «Платинум клаба». В одной руке Барнхарт держал кусачки, в другой – электрический фонарь. Ремень помпового ружья «Бенелли» был переброшен через его плечо. Они оставляли следы на снегу, но избежать этого было невозможно. К тому же, если Ник не нарушит своего распорядка и вернется только на следующий день, отпечатки ног занесет снегом, и они станут незаметными.

Распределительная телефонная коробка находилась на задней стене здания, на уровне глаз. Во время разведки, которую Норико произвела двумя сутками раньше, она обнаружила ее, проследив телефонные провода, тянущиеся от столба на соседней улице. Она остановилась и внимательно осмотрела прямоугольную металлическую коробку. Потом, несколько мгновений спустя, протянула руку, и Барнхарт передал ей кусачки, одновременно направив на распределительную коробку узкий луч света.

Телефонные провода вели в нижнюю часть коробки через изоляционный пластиковый канал из поливинила. Она знала, что по этой же линии будет передаваться сигнал тревоги от охранной сигнализации. Правда, нельзя исключить вероятность того, что Ник Рома установил для нее специальный канал или существует запасной канал, передающий сигнал по линии сотовой связи. Хотя Норико сомневалась в этом.

Работая в отделе Барнхарта во время их службы в ФБР, она не раз проникала в помещения, принадлежавшие главарям преступного мира, и всегда обнаруживала, что они охраняются с помощью примитивных систем сигнализации. Единственным исключением оказался особняк Большого Пола Кастеллано на холме, однако дом семьи Гамбино всегда отличался большими претензиями. Но только не Рома. Он принадлежал к гангстерам старой школы и в стремлении к безопасности будет полагаться на своих «качков».

Норико смела снег с пластикового шланга, внутри которого шел пучок телефонных проводов, и обхватила его кусачками. В воздухе мелькнула молния. Кусок промасленной бумаги вылетел из переполненного мусорного ящика, и порыв ветра пронес его мимо ног Норико. Стиснув губы от напряжения, она перекусила половину шланга, передвинула кусачки и перекусила вторую половину. Обнажился пучок телефонных проводов. С ними она покончила сразу. Теперь, если исключить какой-то маловероятный запасной канал, телефоны и внешняя охранная сигнализация отключены. Она вернула кусачки Барнхарту и указала рукой налево. Там, в нескольких ярдах от телефонной распределительной коробки, он увидел заднюю дверь, выходившую в переулок. Барнхарт кивнул, и они поспешили к ней.

Норико присела у двери, и Барнхарт осветил фонарем замок под дверной ручкой. Затем она достала из кармана комбинезона плоскую кожаную сумку, расстегнула на ней молнию и выбрала два стальных стержня, похожих на большие иглы. Один Норико зажала в губах, а второй вставила в замочную скважину, уверенной рукой провела им по внутренним цилиндрам замка и почувствовала, как сначала один, а потом второй цилиндр отодвинулись. Через несколько секунд она извлекла первую отмычку из замочной скважины, взяла другую, которую держала в губах, и начала шевелить ею внутри замка, сдвигая остальные штифты. Наконец раздался металлический щелчок, и ригель – засов замка – отскочил назад.

Норико посмотрела через плечо на Барнхарта, и он снова кивнул. Она протянула руку к дверной ручке. Если на внутренней стороне двери установлен засов или стержень, упирающийся в пол, им придется проникать в дом со стороны улицы, где они будут видны и окажутся гораздо более уязвимы.

Норико повернула ручку, легко нажала плечом на дверь, и та чуть приоткрылась.

– Пока все идет хорошо, – едва слышно пробормотал Барнхарт и похлопал ее по плечу.

Облегченно вздохнув и чувствуя, как напряжение покидает ее мышцы, Норико уложила отмычки в сумку, которую сунула обратно в карман. Барнхарт повернул фонарик в сторону входа в переулок и дважды мигнул им. Нимец ответил тем же это означало, что все в порядке, – и с нейлоновым рюкзаком в руке подбежал к товарищам.

Внезапно послышался шум автомобильного двигателя, они увидели яркий свет фар на улице и замерли у двери. Прошла секунда, потом вторая. Мимо них с грохотом проехала снегоочистительная машина, свернула налево в сторону авеню и исчезла в темноте. Нимец сделал знак в сторону чуть приоткрытой двери.

Первым в дом вошел Барнхарт, сжимая в руках помповое ружье. Установленный на нем фонарь прорезал мрак дома узким коническим лучом. Они увидели перед собой коридор и слева уходящую вверх лестницу. Барнхарт оглянулся, кивнул в сторону лестницы и начал подниматься по ступеням. Остальные без колебаний последовали за ним.

***

В тот момент, когда лимузин Ника Ромы повернул на Шор-роуд, в уличный фонарь на углу Восемьдесят шестой улицы и Нерроуз-авеню ударила молния. На лице Ромы отразилось удивление, когда колба натриевой лампы на мгновение ярко вспыхнула и затем раскололась, от перегрузки осыпав улицу острыми дымящимися осколками. Звучащий из автомобильного приемника «линкольна» голос Майкла Болтона исчез, из динамика донесся треск и серия хлопков и щелчков.

– Черт побери, – пробормотал шофер. Рома, сидевший на заднем сиденье, смотрел в окно. Вдоль всей авеню голые деревья, похожие на скелеты, раскачивались под напором ветра, который дул со стороны Грейвсэнд-Бей. Он посмотрел на часы, светившиеся на приборном щитке.

– Уже почти половина двенадцатого, – раздраженно произнес Ник. – Какого черта ты едешь так медленно? Так мы никогда не доедем!

– Все из-за гребаной погоды, – отозвался шофер. – Если поеду быстрее, нас начнет бросать по всей улице – никакие колеса не удержат.

Рома проворчал что-то неопределенное. Он надеялся, что Марисса к его приезду наденет ту белую кружевную коротенькую рубашку, которую он подарил ей на прошлой неделе. Интересно, сколько секунд ему понадобится, чтобы сорвать рубашку с ее роскошного тела, после того как он откроет дверь квартиры? Господи, он испытывает такое желание овладеть ею, что вряд ли успеет дойти с Мариссой до постели. Может быть, потом они вместе примут ванну, возьмут с собой бутылку французского вина…

– Проклятье! – рявкнул он, хлопнув себя по бедру. Что это с ним происходит? Вино. Он забыл проклятые бутылки в клубе!

Ник оглянулся на автомобиль, который следовал за ним. Хорошо, что он приказал проводить его. По крайней мере хоть какая-то польза от охраны.

– Послушай, Вэл, – Ник наклонился к сиденью водителя, – свяжись с парнями. В моем кабинете, рядом со столом, лежит пластиковая сумка с двумя бутылками вина. Пусть они едут обратно привезут ее в квартиру девушки и позвонят в дверь. Я подойду и возьму сумку.

Вэл кивнул, снял одну руку с руля и достал из кармана сотовый телефон.

– И вот что, Вэл…

Шофер взглянул в зеркало заднего обзора.

– Скажи им, пусть поторопятся, – сказал Рома.

***

– Наш приятель Никки ведет стильную жизнь, – негромко произнес Барнхарт, направив луч фонаря, что был на стволе «Бенелли», на пластиковую сумку, стоявшую рядом с письменным столом. Яркий свет отразился от двух бутылок красного вина. – У него тут на полу стоит пара бутылок «Шамбертена».

– И пользуется дорогим одеколоном, – шепнула Норико. Она выдвигала поочередно ящики стола и шарила в них рукой. – Так мне кажется по запаху. В столе совершенно пусто – никаких бумаг, ни шариковых ручек, нет даже жевательной резинки.

Барнхарт подошел к ней, вытащил один из ящиков и поставил его на пол, затем сунул на его место руку в поисках тайника.

Тем временем Нимец двигался вдоль стен, проводя по ним рукой в перчатке, разыскивая скрытый сейф или шкаф. Пока им удалось обнаружить только огромный телевизор, акустическую систему с театральным качеством звучания и видеомагнитофон с цифровым проигрывающим устройством, подключенный к обоим аппаратам. Как и следовало ожидать, в видеомагнитофоне была кассета с записью «Крестного отца». Однако больше не удалось обнаружить ни одной кассеты, ни одного диска, абсолютно ничего, что могло вызвать интерес. Кабинет был чист, прямо-таки стерилен. Они вели поиски уже пять минут, а Нимец рассчитывал покинуть кабинет всего через десять. Оставалось еще пять. До сих пор им везло, они сумели обнаружить кабинет Ника Ромы почти сразу, как только поднялись на лестничную клетку второго этажа, – если не считать двери в кладовую, в коротком коридоре больше не было дверей, и замок кабинета не доставил Норико больше трудностей, чем тот, которым она занималась внизу. И все-таки нельзя терять времени.