Бабушка, которая хотела стать деревом - Маша Трауб

пятизвездочной – в таких гостей не принято встречать через окно.

– Здравствуйте, откройте дверь, пожалуйста, у меня здесь забронирован номер, – сказал Макс тому, кто стоял за дверью. Эту фразу он повторил на всех трех прекрасно известных ему языках и даже попытался что-то сказать еще на двух, которыми владел не в совершенстве. Но женщина – а за дверью стояла именно женщина – дверь открывать не собиралась.

Когда он уже принял решение вернуться в аэропорт и улететь ближайшим рейсом, дверь распахнулась. На пороге стоял парень в офисном костюме и по-английски извинился за ожидание. Он отлучился буквально на пару минут, а эта женщина – его мама, зашедшая принести сыну поздний ужин. Макс любезно согласился простить маму, которая смотрела на него с подозрением и обидой – этот иностранец оторвал ее мальчика от ужина. Теперь ребенок точно останется голодным. Макс поставил чемодан в фойе, отдал паспорт и спросил у менеджера гостиницы, где находится туалет.

– Направо, вниз по лестнице, увидите большую картину на стене, поверните налево, – объяснил дорогу парень.

Макс отправился искать уборную. Спустился, картину увидел, повернул и тут же оказался в темном коридоре. Хоть глаз выколи, такая темень. Он попрыгал на месте, рассчитывая, что зажгутся лампы, реагирующие на движение, но ничего не произошло. Вернулся и понял, что заблудился, – ни картины, ни лестницы. Еще минут десять ходил по темным коридорам, рассчитывая случайно наткнуться на обслуживающий персонал или на жильцов. Ему хотелось вернуться на ресепшен. Но в туалет хотелось еще больше. Когда после очередного поворота сначала налево, потом направо он уперся в закрытую дверь, ему стало по-настоящему плохо. Как в третьем классе, когда он описался в лифте. И чувство облегчения было сильнее, чем ощущение позора. На его счастье, он увидел лестницу, точнее сначала почувствовал дуновение свежего воздуха и пошел на ветер, туда, откуда веяло прохладой. И оказался в маленьком дворике. Тут Макс с облегчением спрятался за аккуратным кустарником, и ему было все равно – находится дворик под видеонаблюдением или нет, выходят ли окна номеров во двор и для чего вообще предназначен этот дворик.

Назад он шел долго. Кружил, как ему казалось, на одном месте. Подумывал о том, чтобы ставить метки – чертить монеткой на стене, покрытой лишь штукатуркой, палочки или крестики. На ресепшене он добрался через шестнадцать минут – следил по часам. Парень мирно ужинал под присмотром мамы – она сидела напротив и смотрела, как ест ее сын. Макс подумал, что это самое важное дело для мам – смотреть, как ест ребенок.

Парень оторвался от трапезы – мама опять недовольно посмотрела на Макса, как если бы он был приятелем сына, который не вовремя позвал его играть в футбол. Макс получил ключ от номера и новые инструкции.

– Мы находимся на третьем этаже, – начал объяснять парень, рисуя на бумаге схему.

– Третьем? Почему на третьем? – уточнил Макс. Он бывал в разных местах, но ни разу не попадал в гостиницу, где первый этаж считался бы третьим.

Парень не ответил. А его мама хмыкнула – иностранцы попадаются весьма неумные, а говоря откровенно, просто глупые.

– Вы пройдете библиотеку – это такая комната, где лежат книги, там увидите лифт. Но он вам не нужен. Вы должны повернуть направо, и там будет другой лифт. На нем вы спуститесь на второй этаж. И найдете ваш номер, – о, у вас замечательный номер! Там прекрасный вид из окна, – инструктировал его парень.

Макс поблагодарил, взял бумажку-схему и пошел искать библиотеку. Нашел маленькую комнатку со столом, диванчиком и двумя креслами, скромным шкафчиком и огромным окном во всю стену. Невольно поддался порыву и выглянул в окно – это было что-то невероятное. Вид не просто завораживал – пригвождал гостя к месту, не давая возможности сдвинуться. Так можно было стоять вечно. Облака неслись слева направо, ветер дул в лицо, внизу горели огни. Где-то далеко бил колокол. Идти искать лифт, который не нужен, имея перед глазами такую немыслимую красоту, было решительно невозможно.

Впрочем, лифт и не находился. Макс сверялся с нарисованной картой, но похожего коридора не видел. В очередной раз, проходя по коридору, наткнулся на комнату горничных и кладовку. Обнаружил чудесную комнату отдыха – креслице и аккуратное бюро. И даже картинную галерею – вывешенные на стене картины для продажи. Макс разглядел все работы и поразился стоимости – очень дорого. Он опять захотел в туалет и, подстегиваемый организмом, принялся искать лифт. Удивительно, но лифт нашелся сразу же, прямо перед его глазами, в нише. Макс спустился на второй этаж – лифт на двух языках сообщил ему, что сейчас он закроет двери, спустит на второй этаж, откроет двери и вот, пожалуйста, второй этаж, как просили. Но в коридоре ни справа, ни слева не было нужного номера – другая нумерация. Макс вернулся на лифте на третий этаж и добрался до библиотеки. И уже оттуда, сверяясь с картой, двинулся снова.

Да, он попал в номер, оказавшийся единственным в этом закутке. Можно сказать, у него был персональный лифт и собственный этаж. Огромные окна, стены, украшенные гобеленами, и номер – крохотулечный. При этом удивительный – там была сохранена старая кирпичная кладка. Стояла отреставрированная мебель. Именно поэтому этот номер стоил так дорого – его не переделывали, не перестраивали в угоду туристам. Келья оставалась кельей. Зато в открытое настежь окно рвались виды – старая церковь, поля, горы. Невероятные запахи трав и цветов, особенно пронзительные по вечерам. Ванная на этаже, отделанная камнем, оказалась большой, с современной душевой кабиной, но неуютной. Из нее хотелось побыстрее выйти. Жесткий душ, льющийся потоком сверху, с потолка, вгонял в кожу иголки. Убавить напор не получалось.

Макс всегда плохо спал в отелях, обкладывался книгами, пультом от телевизора, планшетом. Здесь он не помнил, как заснул. Проснулся, когда будильник прозвонил семь. И через секунду в окно ворвался звон колокола. Было только одно чувство после пробуждения – нестерпимо хотелось есть.

В поездках Макс всегда был для всех проводником, ориентировался на местности, едва взглянув на карту. Именно он первым находил короткую дорогу от гостиницы, центральной площади, вокзала до нужного места. И только сейчас понял, каково это – испытывать фобию путешественника, оказавшегося в незнакомом месте. Или человека, который не мог ориентироваться ни по картам, ни по навигаторам. Такое тоже часто встречается.

Он не мог заблудиться в отеле. Это просто невозможно – ведь прошел его вдоль и поперек. Но страх не отступал – боялся заблудиться. Как ребенок,